Бывший муж. Я к тебе не вернусь

Ян подходит со спины и обнимает меня, а потом прижимается губами к макушке и выдыхает.

— Думаешь о них?

Он знает…

Ну, конечно. Ян всегда знает, что меня беспокоит. Особенно когда я позволяю ему, а не прячусь, как пряталась раньше…

Слегка киваю и прислоняюсь спиной к его груди.

— Они…не знаю, как они отреагируют.

— Вали все на меня.

— Это несмешно.

— Я и не шучу.

Ласково поддев подбородок, Ян разворачивает мое лицо на себя и слабо улыбается.

— Вали все на меня.

— Это я дала тебе шанс.

— Скажи, что я не дал тебе возможности…

— Ну, что за глупости?

Тихо смеюсь. Рядом с ним мне так спокойно, что я не катаюсь на американских горках своих эмоций — я могу рассуждать здраво. Ну, или почти.

— Нам нужно будет с ними поговорить. Нужно будет объяснить…

— Нет.

— Что значит «нет», Ян?

— Я это все заварил. Мне и разговаривать. Окей?

— Но…

— Поль, ты прости, если грубо прозвучит, хорошо? Но это наше с ними дело.

Хмурюсь с возмущением, а потом опускаю руки на живот и шиплю.

— Вот когда рожу нашу девочку, тоже тебе так говорить буду!

Ян тут же округляет глаза и выдыхает еле слышно.

— Девочку?...

Ой.

— Ты узнала пол? Мы же…не хотели узнавать пол?

— Я не узнавала, успокойся.

— Но ты сказала…

— Вита постоянно повторяет, что у нас будет дочка. Требует назвать ее в честь себя.

Ян издает смешок, расслабляется и кивает.

— Ну, разумеется.

— Если будет девочка, я хочу назвать ее в честь мамы. Марусей. Ты не против?

Его улыбка становится мягче, а потом он проводит по моей щеке кончиками пальцев и шепчет.

— Конечно, нет, Поль. Как ты захочешь, так и будет.

Это приятно. Бросаю взгляд на кухню, и он снова тихо усмехается и кивает.

— А теперь ты хочешь кушать.

— Немного.

— Закажем или приготовить?

— Можно я?

— Ты хочешь приготовить?

— Ну, да? У тебя же есть продукты?

— Да, Дарья наполнила холодильник. Проверь, если нужно что-то еще, я закажу, но…

— М?

— Ты точно хочешь готовить?

— Да, Ян, точно. Я беременна, а не больна!

— Ладно-ладно. Можно тогда пожелание?

— Не наглей.

Он тихо смеется, а потом притягивает к себе и смотрит так красиво…В этот момент еще солнце выходит, будто только нас и ждало. Его глаза становятся еще ярче, а улыбка еще светлее, и будто все годы стираются.

Я снова вижу перед собой того самого Яна, который всегда смотрел только на меня так, будто на мне сосредоточен весь мир…и я не боюсь ему открыться…

— Это будет очень сложный разговор, Ян, — шепчу, он слегка кивает.

— Знаю. Мы правильно воспитали наших парней. Я ими горжусь. Они защищали тебя, как львы! Полина, оба. Как львы…

— Но ты…

— А я заслужил. Не думай об этом. Ты же знаешь, я все сделаю для того, чтобы вернуть их доверие обратно.

— Знаю…

— Это будет сложный разговор, — повторяет он, — И возможно…точнее, скорее всего, я не смогу вернуть их быстро. Возможно, даже никогда не смогу загладить эту ошибку. Не хочу об этом думать, но иногда накатывает…

— Ян…

— Нет, подожди. Я должен это сказать.

Киваю.

— Возможно, они никогда не забудут, что их идеальный отец оказался не таким уж и идеальным. Наверно, даже когда у меня получится восстановить наши отношения, они всегда будут помнить об этом, но…

— Но?

— Может быть, это к лучшему, Поль? В жизни они столкнутся с ситуациями, когда буду поступать неправильно. Я не хочу, чтобы они думали, что не имеют права на ошибку, а главное — я не хочу, чтобы они опускали руки. Это еще один урок, полагаю, который я должен был им преподать: никогда не сбегать с поля боя и драться до конца, чтобы заслужить прощение.

Мое сердце часто-часто бьется, а на глазах появляются слезы. Это звучит очень правильно…так чертовски правильно…

— Не плачь.

— Ты же пишешь им, да?

— Каждый день.

— Отвечают?

— У Егора я по-прежнему в блоке, но я передаю привет через Тима. Он читает, но…

— Тоже молчит?

— Да.

— Мне очень жаль…

— Ты здесь ни при чем. Это последствия моих неправильных решений. А теперь…я могу попросить?

— Да. Что ты хочешь покушать?

— Макароны с сыром.

Замираю.

— Ч-что?

— Ну, помнишь? Твои фирменные макароны с сыром, которые ты готовила постоянно…

— Я больше ничего не умела готовить, поэтому… — смущенно отвечаю, а потом заправляю волосы за ухо и вскидываю глаза, — Теперь все иначе. Я могу приготовить стейк, например? Или еще что-нибудь? А если хочешь, то мы вообще можем что-нибудь заказать?

— Окрошку с крабом на шампанском?

— Ц-ц…

Слегка пинаю его локтем, и Ян смеется, уворачивается от моих «ударов», а когда в глаза смотрит — все становится ясно.

Он счастлив…именно сейчас. Весь светится…

— Не хочу ни стейки, ни еще что-нибудь. И ресторанное не хочу. Макароны с сыром — это да. Сделаешь?

Конечно, он не знает, что я вкладываю в это блюдо теперь. Я ему не рассказала, как ночью на кухне Егор завуалировал меня в эти самые макароны и открыл мне глаза. Как именно с этих макарон с сыром начался мой путь по возвращении себя и избавлению от всех глупых страхов…но…он говорит это. Именно это! И просит именно это блюдо! Пока солнце играет в его глазах солнечными зайчиками…

Разве это возможно? Случайность? Нет, это неслучайность…это знак…

— Я люблю тебя, — шепчу, Ян хмурится.

— Что?

— Я люблю тебя, но если ты еще хотя бы раз…только посмей! Ян! Я серьезно! Я готова простить один косяк за двадцать лет, но…больше не прощу. Никогда. Если хотя бы…

— Я никогда тебя больше не потеряю, — уверенно перебивает он, а потом подтягивает ближе и кладет руку на щеку, — Вздумаешь снова прятаться за ледяную стену? Разобью ее нахрен, услышала меня? Но я тебя не потеряю.