Бывший муж. Я к тебе не вернусь

Нет контроля.

Не хочется ничего, кроме как видеть ее улыбку.

Не думается ни о чем, кроме ее шепота на ухо.

Но…нет, я не могу. Не могу! Я к этому не готов, и я ее оставил. Все. Из-за. Тебя!

Ты был для меня примером для подражания, а стал примером «как не надо…». И я так злюсь!

Марево становится ярче…

Я резко вскакиваю. За мной сразу вскакивает Тим и кладет руку на плечо. Мама тоже поднимается, но не так резво. Она напугана, я вижу по ее огромным глазам. Обнимает живот. И так хочется схватить ее за плечи и встряхнуть: мама, господи! Ну, очнись! Что он такого тебе натрепал, раз ты обо всем забыла?! Очнись!!!

А я не могу.

Вита правду говорит. Мама стала счастливей…я думал, что так ребенок на нее влияет. Хотя нет, нет…наверно, я уже давно догадывался. Мама у меня прозрачная, когда есть рядом, а не прикидывается бесчувственной амебой. У мамы яркие эмоции, как у Тима. Ее легко считать, потому что, как и Тим, она не умеет врать.

Я знал. Полагаю, я уже давно знал, что он пробрался ей под кожу, и…как же это ужасно, что ты повел себя, как гондон! И я теперь не могу тебе верить. Не могу!

Но я смягчаюсь. Не из-за тебя. Не из-за тебя! А из-за нее…

— Егор? — мама тихо зовет и открывает рот, чтобы что-то добавить, но я не даю.

Фыркаю, отталкиваюсь от стола и ухожу в нашу с Тимом комнату.

Видеть эту рожу не желаю! Хотят сидеть и делать вид, что он не завел себе шлюху?! Сидите. Удачи. Благословляю.

***

Тим заходит минут через пятнадцать, и я опускаю на него глаза, но лишь на мгновение. Снова смотрю в потолок, подбрасывая маленький, теннисный мячик. Это один из способов разработать пальцы и кисти, а для будущего хирурга — полезное дело. Важное. Я этим занимаюсь постоянно, но сейчас делаю скорее от привычки. Ну, и чтобы нервы успокоить.

Тим подходит к своей постели и плюхается на нее сверху. Мы не живем в одной комнате с четырнадцати лет, но сейчас так складываются обстоятельства. В квартире комнат не так много. Одна — мамина, две другие полагались для нас, а четвертая для малышки. Но! Появилась Витка и спутала наши планы, да я и не против. Тетя у нас зачетная, и маме она очень нужна.

«Чтобы она не унывала…» — думал я, а на деле оказалась.

Вот же гадина, тоже мне! Защищает его.

Фыркаю и закатываю глаза, снова подбросив мячик к потолку. В комнате темно, из открытого окна доносится запах свежих цветов и травы. Лето почти заканчивается, а значит, скоро у меня начнется по-настоящему взрослая жизнь. Путь к мечте. Но он, похоже, едва ли когда-то может быть прямым…да?

— Бесишься? — тихо спрашивает Тим, но я уверен, что это просто так.

Чтобы пустоту заполнить.

Он итак знает, что да. Мы — близнецы. Наша связь — неподражаемая. Я чувствую его, он меня, и это нихрена не миф. Поэтому я не против, что мы снова живем в одной комнате. Он — это и есть я. Он меня не стесняет, не бесит и не мешает. Он — это я. Еще одна моя душа в его теле, как и моя душа — его душа, просто в моем теле.

Вот такая странная система, которую могут понять разве что другие близнецы.

Хмыкаю.

Тим тоже.

И мы замолкаем…

А потом я вдруг выпаливаю:

— Я хочу знать, что ты видел.

Чувствую, как брат переводит на меня взгляд. Я на него не смотрю. Не хочу. Я хочу слышать, а не видеть.

Знаю, почему Тим так отреагировал на маму тогда. Знаю, почему он на нее наорал. Знаю-знаю-знаю…я его за это простил, конечно же, но наверно только наполовину. И то лишь потому, что я — это он, и я его понимаю.

После Светки все пошло по пизде. Тим стал подбухивать, покуривать, скатываться по оценкам. Хорошо, что у мамы получилось уговорить его пойти на актерское, чтобы выплеснуть эмоции. Хотя…если честно, то я считаю, что его место на бизнес-факультете. Он не верит. Не верит в себя, понимаете? Родители к нему относились с большим вниманием, и я на них за это совсем не злюсь.

Потому что он — это я, и я принимаю их заботу и на свой счет, просто мне больше можно доверять. Просто я более спокойный и рациональный, но не сейчас, конечно же.

Сейчас я киплю! Я не могу успокоиться! Я злюсь! За все! За шлюху отца, за то, что он меня разочаровал, за то, что я мысленно ставлю между нами знак «равно», ведь мы так сильно похожи…за то, что я расстался с Аленой, хоть и понимаю, что это на благо.

От нее мне тоже башню рвет, но Алена…она не нежная принцесса, а самая настоящая сука. Она делает меня психом. Она играет на моих нервах. Между нами дикая страсть, но в ней нет разума. В ней одно только дерьмо, если честно. Пиздатая похоть, а за ней обвал по всем фронтам.

Из-за нее я не могу сосредоточиться. Все идет по пизде. Все снова идет по пизде…

А Тим? Все, что он говорил маме, он говорил самому себе. Я это знаю. Он винит себя за то, что произошло у них со Светкой. Он думает, что мог бы быть лучше, острее, трахаться, полагаю, устойчивее? Не знаю. Не знаю…но все, что он говорил маме — это претензии себе. Не ей. Просто накрыло, и я его сейчас не оправдываю. Я знаю. Как себя, так и его знаю…

Прикрываю глаза.

Как ты мог, блядь? Папаша…как ты мог сделать ей больно? Она ведь тебя любила… а ты… да еще и с кем! Точно, у Тима тяга к шалавам от тебя.

— Я видел его с ней, — аккуратно говорит Тим, и я шумно вдыхаю через плотно сжатые зубы.

— Это я уже слышал.

А теперь хочу услышать полную версию. Без купюр. Давай. Говори!

— Что ты видел?! — повторяю, и Тим сдается.

Он встает с постели, а потом я слышу, как чиркает зажигалка. Тупая привычка. Я ее не одобряю, но ему так проще.

— Мама унюхает, — говорю, он усмехается.

— Мама расстроилась и пошла полежать. Я ей сказал, что поговорю с тобой.

— Тогда чего ждем? — хмыкаю и снова смотрю в потолок, подкидывая дурацкий мячик, — Что ты видел?

Тим делает крупную затяжку, потом выдыхает дым в окно и усмехается.

— Я видел, как он шел с ней в гостиницу.

— Ммм… — тяну со злостью, — И, видимо, он перся туда, как гребаный завоеватель и…

— Нет, — мягко перебивает он меня, а когда я снова смотрю на брата, тот жмет плечами, — Он не был похож на всех этих мужиков. Он был…другим.

— Другим? Каким? Что это означает? Твое загадочное «другой…»

Бесит его многозначительный взгляд. Я обычно все его взгляды понимаю, но не этот. Потому что, видимо, не хочу я нихрена понимать.

Не. Хочу.

— Хочешь это услышать? Окей. Он был…напуган.

Из груди вырывается нервный смешок.

— Чо несешь?

— То самое. Он был, блядь, напуган. И растерян.

— Ты заболел? От окна отойди, продует. Менингит — это не шутки и…

— На кой хер ты спрашиваешь, если слушать не хочешь?! Ты все уже решил!

— Ты тоже! Ты его прикрыл!

Тим бесит меня своей…сука, чистотой души, которая внезапно в нем просыпается! Какого черта?!

Какого. Черта. Ты. Его. Защищаешь. Как. Все. Они! Как мама! Копия мамы…