Caged Hearts

Я надел футболку, и фельдшер выглянул за дверь, чтобы позвать Эми.

– Чего вы так долго? Теперь я опоздаю!
– возмущённо заявила та, заходя внутрь.

Фельдшер бросил на меня многозначительный взгляд. Ой, что-то не нравится мне это...

– Я просто соблазнял Хисао, вот и всё.

Чего?! Какого дьявола? Так, кажется, выражаются в подобных случаях европейцы?

– Чего?! Бросьте это, я вам что говорила насчёт соблазнения моих друзей?
– Я-то думал, что Эми будет в шоке из-за таких слов, но она всего лишь слегка раздраженным голосом отчитывала фельдшера, как ребёнка, укравшего печенье.

Я тем временем изо всех сил старался не покраснеть от подобных намёков фельдшера. Что такое яой я прекрасно знал, но быть вовлечённым в него пусть даже и гипотетически - благодарю покорно! Я чистый гетеросексуал!

– Я, конечно, постараюсь больше так не делать, но боюсь, что Хисао уже навеки утерян для прекрасного пола!
– словно опровергая мои мысли патетически воскликнул Судзуки-сан, приняв позу трагического актёра.

– Ну да, разбежались, - ядовито отозвался я на эту инсинуацию. Я не хотел произносить этого вслух, но фельдшер с Эми, смерив меня взглядами, залились смехом.

– Я же вам говорила, что он весёлый, - хмыкнула спортсменка.

Вот как? Наверное, Эми и правда многое обсуждает с фельдшером.

– Ну что ж, Хисао, думаю, тебе пора идти. Ты ведь ещё хочешь успеть в душ перед уроками, правда?
– подмигнул мне Судзуки-сан.

Блин! А ведь он был прав - у меня оставалось где-то около получаса!

– Спасибо. До встречи, Эми!

Я пулей вылетел из кабинета в тот момент, когда фельдшер начал снимать протезы Эми. Очень вовремя. Как по мне - процесс достаточно интимный, чтобы кроме тебя и врача никто не присутствовал.

Спускаясь в холл, я ещё слышал его едва различимый голос, доносящийся мне вслед.

– Эми, тебе нужно быть осмотрительнее...

До своей комнате, а затем и до душа, я добрался за рекордное время. Только сейчас мне пришло в голову, что я уже четыре часа на ногах, а уроки ещё и не начались.

Денёк у меня будет очень и очень длинный.

Надеюсь, хоть в классе не засну.

***

Струящиеся сквозь стекло лучи солнца пробудили меня вместо будильника, и до меня дошло, что сегодня воскресенье. Эми великодушно разрешила мне отдыхать от наших утренних забегов хотя бы по выходным. Если честно, я не помню, просыпался ли вчера вообще или провалялся в постели целый день.

Ноги заныли в знак протеста, когда я попытался встать с кровати. Все эти забеги меня не на шутку вымотали. И всё же не могу не признать, что Эми сказала правду. Стало действительно чуточку легче.

Я боялся, что пробежки будут действовать мне на нервы, но пока что я относился к ним спокойно. С другой стороны, прошла всего лишь неделя. Ну, наверное, я ещё успею начать до смерти бояться звука своего будильника. Однако отвертеться уже не получится. Как сказала Эми, труднее пропускать ежедневные занятия, когда занимаешься с кем-то вместе. И я, мягко говоря, не думаю, что смог бы справиться с разочарованной Эми. Как пить дать, она состроила бы мне эти щенячьи глазки, и после этого я чувствовал бы себя просто ужасно.

Кстати говоря... а не собирался ли я сегодня куда-то пойти?

–  Эй, ну так что, придёшь на соревнования в воскресенье? О чём это я, конечно придёшь. Правда ведь? - попросила меня Эми, глядя на меня щенячьими глазками. Как я мог сказать "нет"?

– Конечно! Приду без вопросов! Я всё-таки тебе должен, - поспешно подтвердил я, сопровождая свои слова энергичным кивком.

–  Вот именно! Потому не вздумай забыть! - грозно заявила девушка и заливисто рассмеялась.

Блин, соревнования Эми по бегу!

Надо бы пошевеливаться, если я не хочу пропустить её забег, ведь это единственная причина, по которой я вообще согласился идти. Иначе идти туда вообще не имеет смысла.

И вот, вскоре я оказался посредине толпы зрителей, жаждавших увидеть состязания между командами нашей и другой такой же школы. Признаюсь честно: тот факт, что наша школа - не единственная в своём роде, немного утешал. После того, как понимаешь, что может быть и две школы для детей с... ну, для детей с отклонениями... Перестаёшь замечать эти отклонения у себя. Перестаёшь чувствовать себя особенным. Во всех других случаях это было бы плохо, но, чёрт возьми, только не в данном.

Наверное, в этом и состояла привлекательность "Ямаку". В том, что ты начинал понимать, что ты не уникален, - чёрт побери, начинал понимать, что на свете много других людей, которые готовы убить ради того, чтобы иметь твои проблемы вместо тех, что у них есть сейчас. Некоторые ребята здесь не потому что у них ампутирована нога или порок сердца - некоторые из них здесь, потому что им, может быть, жить-то осталось год или два, максимум три, если повезёт. И это при условии, что им будет обеспечен надлежащий уход.

Из мрачных размышлений меня вывела появившаяся рядом со входом на трибуны фигура Рин.

– Ты пришёл, - констатировала она моё появление.

– А как же. Я ведь сказал, что приду, так?
– вопросительно изогнул я бровь. Что-то не припоминаю, чтобы давал Рин повод сомневаться в моей честности. Единственное, что я такого рода допустил - так это несколько замешкался при поиске материалов к фестивалю для Школьного совета.

– Это необязательно подразумевает, что ты придёшь. Многие чего-нибудь обещают, но потом не держат слово, - заметила Тэдзука. Странно, если мне не слишком сильно изменяет память, то вроде бы Рин сама вызывалась проконтролировать моё прибытие?

– Ну, я не из таких.

Рин пожала плечами. Ей, видимо, наскучила наша беседа, поэтому она круто развернулась и пошла к зрительским скамейкам.

– Я теперь должна Эми денег, - с лёгким оттенком уныния сказала она.

– Это почему?
– подозрительно уточнил я. Недавно эти авантюристки на меня уже спорили. Дубль второй что ли?

– Не думала, что ты придёшь. А Эми считала иначе. И теперь я ей должна ей пятьсот йен, - поведала Тэдзука. Ну так и есть!

– Я так погляжу, вы часто заключаете пари?
– спросил я.

И опять моя безрукая спутница пожала плечами.

– Мне так не кажется.

Зато мне так кажется.

Мы подошли к трибунам, и Рин кивком указала куда-то на верхние ряды.

– Вон туда. Я спустилась посмотреть, объявишься ли ты.

Из-за спора, надо полагать. Я последовал за Рин, и вскоре мы уселись на почти свободную скамью. Возле Рин сидела женщина - видимо, мать кого-то из участников состязаний. У неё были довольно длинные волосы, заплетённые в косу. Заметив Рин, она широко улыбнулась, и мне эта улыбка показалась, как ни странно, знакомой.