Царь с востока

Цусимский князь вернулся к причалам, где его ожидали сибиряки и самураи клана Со, спустя два-два с половиной часа. Ёшинари выглядел задумчивым и был сдержан на эмоции, а потому адмирал не стал донимать его расспросами сразу. Хотя Соколов понимал, как сильно Фёдор Андреевич хотел узнать у князя о его разговоре с ваном. Уже находясь на борту катера, отвалившего от причальных досок, цусимец передал Сартинову свиток тёмной бумаги:

– Это разрешение торговать на всех островах, подвластных вану Сё Шицу...

Адмирал кивнул и убрал грамоту, а вскоре, привлечённый знаком матроса, посмотрел в сторону флейта, поодаль выраставшего в размерах. Голландцы ждали возвращения сибиряков - у борта 'Дельфина' на волнах качалась шлюпка с людьми. Сартинов указал на неё рулевому, и катер, сбавив ход, принял влево. Там ангарцы приняли на борт обоих де Рехтеров, и, попыхивая чёрным дымом, катер направился к 'Забияке'. Отправив голландцев в кают-компанию, Сартинов для начала решил поговорить с князем. Ёшинари рассказал, что интересовало вана - будут ли чужеземцы высаживаться на острове и грабить рюкюсцев, так же как это сделали сацумцы при его предке Сё Нее? Много ли кораблей у пришельцев да много ли воинов? Есть ли у них аркебузы, кои имеют сацумцы, а главное, что интересовало Шицу - отчего князь клана Со, властитель Цусимы, перешёл на их сторону?

– И отчего же?
– внимательно посмотрел на цусимца Сартинов.

– Я не могу вам этого сказать, - отвечал князь.
– Но ван меня понял. И ещё, он сказал мне, что если вы всё же пожелаете забрать у сацумцев острова Амами, то вы должны это сделать сами, без упоминания имени Сё Шицу.

Сартинов понимающе кивнул.

– Кроме того, в замке вана полно людей сацумцев, - отчего-то понизив голос, добавил Ёшинари.
– Не стоило открыто говорить с Шицу о Сацума - теперь он не может ничего сделать более того, что уже сделал и сказал.

– То, что он нам позволил торговать и предложил самим решить вопрос с японцами - уже достаточно, друг мой!
– воскликнул адмирал.
– Спасибо тебе, Ёшинари, за помощь!

Разговор с голландцами был недолог - Фёдор Андреевич рассказал о де Фризе и его людях, поведал, как они попали к ним и как сильно они желают вернуться домой. Корнелиус загорелся желанием вернуть капитана и моряков в Соединённые провинции, прося Сартинова содействовать этому. Адмирал пояснил, что голландцы находятся в пределах Сибирской Руси, на границе с империей Цин, и если уважаемый капитан де Рехтер пойдёт на север, вслед за его эскадрой, то...

– Несомненно! Видит Бог, это знак!
– возопил Корнелиус, обнимая внука.
– Без сомненья, я совершу это богоугодное дело!

Когда страсти поутихли, выяснилось, что сначала Корнелиус всё же будет должен сдать товары в голландской фактории в Нагасаки, что находилась на искусственном острове Дедзима, и получить там же расчёт, а потом "Дельфин" отправится вслед сибирским кораблям на север.

– Что же, так мы и сделаем, - подытожил адмирал.

Владивосток-Вегван-Сеул. Середина лета 1653.

Во Владивосток эскадра пришла с недельным опозданием - но оно того стоило! Трюмы кораблей были полны купленной на Окинаве китайской селитрой и японской серой из богатых источников на острове Кюсю. Адмирал собирался в ближайшее время планировать высадку на острова Амами и освобождение их от сацумцев силами айнского отряда Рамантэ - кроме того, это стало бы отличной тренировкой перед активными действиями айну на Эдзо. На острове появился несомненный лидер племён центральной и юго-западной части Эдзо - Сагусаин, вождь племени сибуцари, и Нумару наладил с ним самые доверительные отношения. Однако планы эти были забыты, как только был налажен радиоконтакт с портом. На 'Забияку' был передан приказ о скором походе к Сеулу.

– Машины ведь необходимо чистить, чинить!
– недоумевал взволнованный новостью Сартинов.
– C голландцами ещё надо разобраться!

'В Сеуле волнения, Сохён отравлен! Нельзя терять времени! Как понял меня?
– озадаченный радист передал адмиралу записанное им очередное сообщение из Владивостока.
– Полный вперёд!
– приказал Фёдор Андреевич.

Из-за встречного ветра, вынуждавшего парусный отряд долго маневрировать галсами - идти загзагом, пришлось взять на буксир флейт и угольщик и идти машинным ходом. В залив флотилия вошла в закатном сумраке - по количеству костров на полуострове, где располагался городок, Сартинов понял, что тут расположилось немалое войско. Адмирала встречал местный воевода Роман Зайцев и сразу же ввёл его в курс произошедших событий:

– Фёдор Андреевич, значится так - в Корее затевается смута, Сохён отравлен! У Ли Хо очень мало времени!

– Погоди, а что Ли Хо? Он здесь?
– огляделся адмирал, входя в здание морского штаба.

– Принц уже ушёл к Хверёну, с ним полк стрелков Ан Чжонхи и отряды крестьян, числом до двух тысяч, - Роман подошёл к карте, висевшей на стене в его кабинете и указал на городок Туманный, проведя указательным пальцем на северо-восток от него.
– Позавчера он переправился через Туманную и углубился в горные районы. В северных провинциях его ждёт серьёзное пополнение...

– Сохён отравлен...
– сев в кресло, повторил Сартинов.
– Кто это сделал, не передают?

– В Сеуле говорят - чиновники, подкупленные маньчжурами, - ответил Зайцев, подойдя к столу.

– Он понимал, что рискует, - кивнул Фёдор.

Как полагали в столице, ван был отравлен цинскими шпионами из числа высших сановников дворца, за его смелые поступки и взгляды. После своего вступления на престол, Сохён первым делом отказался принимать от маньчжурских послов календарь, принятый в Пекине. Кроме того, не принял он и печать, означавшую признание императором прав Сохёна на занятие трона. Среди столичных чиновников ходили разговоры и о том, будто покойный ван желал вскоре и вовсе разорвать отношения с маньчжурами и отказаться выплачивать им дань, тяжким бременем ложившуюся на экономику страны.

– Насколько я могу догадываться, от меня требуется переправить к Сеулу второй полк?
– задумался адмирал, подперев кулаком голову.

– Совершенно верно, Фёдор Андреевич! И чем быстрее, тем лучше!
– воскликнул воевода Зайцев.
– Ли Хо должен обложить столицу со всех сторон!

– Цейтнот какой-то получается, - барабаня по столу пальцами, задумчиво проговорил Сартинов, после чего, собравшись, с готовностью заговорил: - Так, я к кораблям - объявлю аврал машинистам. И это... Голландцев я привёл, надо их в Сунгарийск отправить, пусть Матусевич разбирается - к чему их пристроить. Ты им до Уссурийска охрану обеспечь.

Корнелиус де Рехтер почуял неладное, когда приближался к причалу на борту самодвижущегося баркаса, называемого сибирцами катер. Там, на берегу, их уже ждали - на берегу и самом причале выстроилась цепь солдат, но это был не почётный караул. Ни знамён, ни музыкантов капитан в увеличительную трубу не увидел. Более того, кроме тех воинов, больше никому и дела не было до прибытия голландцев - никого не интересовал его флейт. Люди в порту жили своей жизнью.

– Mijn god...
– прошептал Корнелиус.