Царьград. Гексалогия
Шрифт:
– Ах, ты опять за свое?! – недобро взвизгнул допрашивающий. – А я-то надеялся, что мы договоримся… А ну-ка, обернись-ка назад!
Лешка обернулся и вздрогнул. Лучше бы не оборачивался! Позади, на особом столике, словно в кабинете зубного врача, были разложены всякие нехорошо блестящие штуки – клещи, щипцы, какие-то зубчатые колесики, пилы…
– Обрати внимание во-он на тот крючок, – ласково пояснил Михаил. – Это для того, чтобы тянуть жилы. А вон там, под потолком – дыба! Уж ее-то мы сегодня испробуем!
– А, может, не надо? – побледнел Лешка.
– Надо,
– Но мы и так…
Толстяк, не дослушав, кликнул стражу. Дюжие тюремщики враз отвязали парнишку от стула и, проворно сорвав тунику, продели руки в специальные кольца. Потянули…
– Ой, мама! – завопил Лешка. – Мамочка! Да перестаньте вы, больно же!
– Пока хватит, – милостиво кивнул толстяк.
А по лешкиным щекам уже сами собой текли слезы, и вывернутые вверх руки, казалось, сейчас выскочат из суставов. Ой, мама дорогая, больно-то как!
– За тобой, милый мой, будет сейчас стоять наш палач с кнутом, – Михаил улыбнулся, словно родному. – И, как только ты начнешь говорить неправду, он тебя рраз – и ожгет. Об этом – помни. Итак, на-чи-наем разговор, точнее – продолжаем. Вопрос первый – что написано в грамоте? Состав войск?
– Да, да, – охотно закивал Лешка.
Видимо, ответ толстяку понравился, поскольку никакого удара не последовало.
– Кто тебе его дал? Николай Скадос?
– Он, он! – оживился Лешка – черт с ним, со стариком, выпутаться бы. Ой, как больно! – Руки ослабьте, а?
– Ослабь, – кивнул палачу Михаил. – Так – чуть-чуть. Кстати, хочу заметить – Николая мы тоже взяли. Так вот, он все полностью отрицает. Следующий вопрос – кому ты передавал сведения? Только не говори, что кирпичнику, меня интересует главный хозяин всего этого дела. Итак – ты все передавал Чюнусу Оглаю?!
– Кому-кому?
– Неужели, самому Казбыку Юнусы?!
– Да не знаю я никого…
Удар! Сильный, так, что на спине лопнула и закровила кожа.
– Ой, боже… – застонал юноша.
– Казбык Юнусы? – снова повторил толстяк.
А Лешка весь съежился в ожидании удара, словно бы видел спиной: вот палач поднимает кнут, вот – примеривается, вот раскручивает для удара…
– Казбык Юнусы? Удар!
Искры из глаз. И слезы…
– Он! Черт с вами, он!
– А Чюнус Оглай? – подойдя ближе, следователь вкрадчиво заглянул в глаза. – Он что, совсем отошел от дел?
– Не… ой, не то хотел сказать. Да-да, отошел. Совсем – совсем отошел, от всех дел…
И неожиданно снова удар! Господи, да за что же?!
– Чюнус Оглай отошел от дел? Да ни за что не поверю!
– Так он же хитрый, этот… Чюнус Оглай… Он же всех обманывает.
– Да, это непростой человек! В своем роде – великий. Что ж, пожалуй, можно пригласить сюда твоего знакомца. Посмотрим теперь, кто про кого больше расскажет.
– А, очная ставка, – Лешка силился улыбнуться. – Знаю. Видал в кино.
Следователь подошел к двери, приоткрыл:
– Введите Николая Скадоса!
Лешка скосил глаза…
…увидев вместо старика Николая избитого и окровавленного Георгия! Господи, он
то здесь при чем?– Ну, узнаешь своего приятеля?
– Это не Николай Скадос!
Удар!
– Нет!
Удар!
– Не он! Не он! Не он!
Лешка дернулся и свесил голову на грудь.
– Воды, – спокойно распорядился толстяк и посмотрел на Георгия. – Пока займемся этим…
Юноша съежился и застонал.
– Осмелюсь доложить, – вышел вперед палач. – Этот, – он кивнул на Георгия, – очень упорный. Ночью измочалил об него все розги! А такие хорошие были –удобные, в соли вымоченные. Блеск – а не розги!
– Ничего, – успокоил следователь. – Сейчас будем рвать ему ноздри. Впрочем… – он вдруг зевнул и посмотрел в окно. – Кажется, у нас есть еще время. Отдохнем, перекусим, заодно дадим этим злодеям одуматься. Эй, стража – развести лазутчиков по темницам!
Уже в коридоре толстяк догнал Лешку, обнял за плечи и доверительно прошептал:
– Знаешь, почему я не велел сейчас пытать вас до полусмерти?
Юноша сплюнул.
– Потому что после обеда вами займется сам господин Кратос! Слыхали о нем что-нибудь? Ну, как же – сам Никифор Кратос! Милостью Великого Комнина – верховный следователь, а по призванию – палач, и не из последних! Так что готовьтесь! Советую не запираться и говорить правду. Очень советую. И, главное, побыстрее – иначе может быть поздно, Никифор – человек увлекающийся.
– Да пошел он…
Отдохнуть не дали. Или просто не удалось – так ныла и саднила разбитая в кровь спина. Сволочи… Вот, кажется, чьи-то шаги в коридоре. Снова открылась дверь. Ну, куда же вы тащите? Что, уже? Господи! Опять та же комната пыток! Страшные инструменты, палач, дыба…
А за столом уже совсем другой следователь – высокий, жилистый, сильный, с красивым надменным лицом. Тот самый… Никифор Кратос. О господи, как они все надоели!
– Будем говорить? – черные глаза следователя вперились в узника.
– Да, – сглотнув слюну, кивнул Лешка и, обнаглев, попросил: – Только, если можно, без дыбы.
– Можно, – неожиданно согласился господин Кратос. – И – без лишних ушей.
Он даже ничего не сказал стражникам и палачу, только посмотрел. Всего лишь бросил взгляд. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы вся тюремная братия бросилась вон, обгоняя друг друга.
– Ну, здравствуйте, господин Али Чутурлык! – встав, следователь подошел к юноше и, обняв его, расцеловал в обе щеки! – Как же давно я вас ждал! А вы все ж таки засыпались, уж признайтесь – наши тоже умеют работать. – Как там господин Казбык Юнусы? Ничего не передавал?
– Велел кланяться, – Лешка уже начал кое-что соображать. – Чюнус Оглай тоже передавал вам привет. Совсем недавно пили с ним кофе, знаете ли…
– Ах, скоро и для всех нас настанут такие же чудесные времена, и зеленое знамя ислама взовьется над Трапезундом! – с чувством произнес Никифор. Затем заторопился, полез за пазуху. – Вот… – он достал несколько пергаментных листков. – Здесь – планы крепости, здесь – состав войск, здесь – правила смены караулов.
– Но как же я… мы выберемся?