Царичина

— Родственников у меня там, слава Богу, нет, — тут Первушин, к моему удивлению, даже снял шапку и перекрестился — но ищу я мастеров хороших: плотников да каменщиков. Не знаете ли Вы таких, уважаемый?

— Как не знать? Мы и есть строители — и плотничаем, и стены кладем, и крыши черепицей кроем, и штукатурим. — с достоинством ответил мужчина, а затем деловито спросил, обращаясь уже и ко мне — Дом строить будете, господа? Или сразу два?

— Один, но большой. — удовлетворил его любопытство Владимир и добавил — О деньгах не беспокойтесь — мы хорошо заплатим.

— Что ж, если дом большой, то нам помощники будут нужны. А наш дом и все хозяйство башибузуки спалили, чума их возьми! — мастер не удержался и зло плюнул на землю. — Вы меня здесь подождите, господа, а я Запряна поищу — он мастер хороший, я его с детства знаю — вместе росли. Вот, познакомьтесь с моими домочадцами: это мой старший сын — Иван, это — младший — Петр, это супруга моя — Добринка, травница, мать этих юнаков, там, на телеге, дочка моя старшая — Димитрия с ребеночком. Мужа ее эти изверги убили. А рядом с ней — младшенькая — Иглика. А меня Гораном звать.

Мы с Первушиным (назвавшимся Николовым) тоже представились, пожали мастеру руку, и он отправился на поиски своего коллеги.

Нам удалось быстро договориться со строителями, что, имея в виду их отчаянное положение, было совсем не трудно. А в качестве «довеска» к нам присоединилась молодая семья с грудным ребенком.

По пути в Царичину мастер Горан рассказал нам страшную, но, увы, обычную для этих места и времени историю. В одном из расположенных восточнее Софии сел люди отказались платить повышенные в очередной раз налоги и убили турецкого сборщика податей с четырьмя сопровождавшими его охранниками. То же самое сделали жители еще нескольких сел и маленького городка, в котором жили наши новые знакомые. Тогда османы бросили на взбунтовавшихся болгар орды башибузуков под предводительством Исмаила аги Барутлии. Испугавшись огромной толпы вооруженных бандитов, местные чорбаджии и старосты сел решили договориться с ними и отправили в качестве переговорщиков пятерых уважаемых людей. Исмаил ага потребовал сдать все оружие, заплатить налоги и торжественно пообещал не трогать села и городок, если эти условия будут выполнены, однако посланцев оставил при себе в заложниках. Большинство жителей, обрадованных таким предложением собрали оружие и причитающиеся с них деньги и отправили их предводителю башибузуков. Тот, однако, не только не отпустил представителей болгар, но велел посадить их на кол, а потом зажарить [13] . Только староста Петко Тодоров избежал этой участи — его просто изрубили ятаганами, когда он бросился с ножом на Барутлию. А потом началось страшное: османские разбойники стали врываться в села, грабить, убивать и жечь. Семья Горана и еще несколько семей успели погрузить самое необходимое на телеги, мулов и лошадей, у кого они были, или просто взвалить на спину и бежать в горы. Люди скрывались в пещере, находившейся недалеко от городка, в поросшем густым лесом ущелье, а несколько мужчин и парней по очереди дежурили с парой пистолей и ружьем, которые предусмотрительно решили не отдавать османским бандитам. Ночью к ним присоединился младший сын убитого башибузуками старосты Петко Тодорова — Павел — с молодой женой и грудным младенцем. Он и рассказал беглецам, что своими глазами видел, как разбойники ятаганами разрубали грудных детей, подбрасывая их вверх, как насиловали девушек и молодых женщин, как ворвались в церковь, в которой люди искали спасения, а затем устроили в храме резню. Расправившись с христианским населением, разграбив городок, османские бандиты подожгли все, что только могло гореть и отправились в ближайшее село — продолжать разбои и убийства. Павел с женой Босилкой спрятались в маленькой подземной комнатке, вырубленной прямо в скале, под простой хозяйственной постройкой и хорошо замаскированной — там предусмотрительный староста прятал кое-какие ценности, кинжал и пистолет. Просидев там до ночи, они осторожно выбрались наружу и отправились в ту самую пещеру, где уже скрывались те немногие, кому удалось спастись.

13

подлинный факт из истории Болгарии (прим. авт.)

Когда мастер Горан закончил свое страшное повествование, наступила тишина, нарушаемая лишь топотом копыт, поскрипыванием телег и плачем малышей.

В село мы вернулись уже поздним вечером, порядком утомленные дорогой, что, имея в виду здешний способ передвижения, состояние дорог и расстояние, вовсе не удивительно.

Познакомив новоприбывших с дядей Тодором, мы принялись их распределять: обе семьи строителей, в сопровождении Фотю, Бориса и Колю, отправились на выселки, где мы когда-то «экспроприировали» чорбаджию Эню — присланный Вылчаном четник сообщил нам, что остатки семьи богатея куда-то исчезли и его дом свободен. Ну а Павла Тодорова с женой и грудничком приютил гостеприимный мельник, у него же заночевали и мы с Первушиным.

— Ну, как тебе наши новые знакомые, товарищ подполковник? — обратился я к Владимиру, как только мы оказались одни в отведенной нам комнате.

— Ты мне вот что сначала скажи, Андрюха: — не отвечая на мой вопрос и внимательно глядя мне в глаза серьезным тоном произнес мой друг — откуда у наших героев такое оружие?

— Как откуда? От нашего общего знакомого — отставного полковника Серафимова. — как ни в чем не бывало ответил я, стараясь не смотреть безопаснику в глаза (ибо уже был знаком с его способностями гипнотизатора), наклонившись к постеленному на пол тюфяку и усердно делая вид, что поправляю его.

— Не темни, Андрей. Мы все-таки одна команда, одно дело делаем, что за секреты?

А что мне было ему отвечать? Рассказать про чудесный мир, способный сделать огромное количество копий практически чего угодно, причем отличного качества, да еще и здоровье поправить? Так СССР образца 2040-го года (или уже 2041-го?) сразу лапу наложит на этакое богатство! Скажите мне, какое нормальное государство пройдет мимо такого подарка? Вот и я так думаю. Да, Владимир свет Николаевич уже видел пару «Галанов» и «Дерринджер», видел ИЖ-12 у часового и еще одну двустволку мы брали с собой, вполне возможно, еще что-нибудь интересное разглядел. Но что я стану говорить, когда товарищ безопасник узнает о наличии четырнадцати «Винчестеров», шестнадцати ИЖ-12, семи револьверов Галана и почти десятка «Дерринджеров»? Про кремневые пистоли и речь не идет! На этот вопрос я не нашел ответа и решил пока все валить на отставного полковника, а дальше — будет видно. Короче говоря, поведал я товарищу подполковнику страшную тайну о богатом арсенале полковника Серафимова, даже серебряную монету продемонстрировал — одну из тех двенадцати, что я нашел в сейфе — и высказал предположение, что были и золотые, да мне не попадались, мол продал их прежний владелец дома, а на вырученные деньги сделал ремонт и оружие закупил. Первушин сделал вид, что мне поверил. Во всяком случае с расспросами больше не приставал.

На следующее утро, сразу после завтрака, мы с Владимиром послали гонца на выселки — за мастерами. Сами же, чтобы не терять времени, отправились на место будущей стройки, по пути обсуждая планы обучения и подготовки четы, имевшей теперь все шансы увеличиться.

Собственно говоря, так и произошло. После зверств башибузуков все приехавшие с нами мужчины как один попросились в чету. Пришлось на ходу менять планы: предусматривать более просторное помещение и привлекать к строительству помощников, в роли которых должны были выступить наши четники и Павел, оказавшийся толковым и незаносчивым, несмотря на происхождение, парнем.

После торжественного первого удара киркой на месте будущего здания учебного корпуса и казармы, я отозвал Первушина в сторону.

— Володь, понимаешь, тут такое дело…

— Опять ты темнишь, Андрюха. Говори, что случилось.

— Извини, вчера замотался совсем, не успел сказать. Мне обратно надо. Я же все-таки на работе, да и дом на мне — сам знаешь один живу.

— А что один-то? Весь в работе?

— Да как-то не нашел никого.

— Так ты в этом мире поищи: посмотри, какие красавицы кругом — работящие, неиспорченные цивилизацией. Ты ведь сюда как к себе на кухню ходишь. — тут мой боевой товарищ весьма многозначительно на меня посмотрел и хитро усмехнулся, однако я на его удочку не клюнул, а вздохнул, закатил глаза, изображая душевные терзания по поводу неудавшейся личной жизни, и перевел разговор в другое русло.

— Что скажешь про атлас?

— А что сказать? Интересная тут география. Ладно Крым, но остров Кавказ…

— Точно. А главное — Британии нет, США тоже не будет. Повезло местным!

— Это как сказать. — рассудительно возразил мне Первушин — Еще неизвестно, кто хуже — англичане или французы.

— Ну так как — отпустишь меня на недельку?

— На не-де-ельку. Ладно, что с тобой делать — иди, только вернуться не забудь. — иронично усмехнувшись, милостиво согласился Владимир, а затем, уже совершенно серьезно, добавил — Но имей в виду — восемь, максимум десять дней — дольше я здесь не задержусь. И еще. Во-первых, гараж запирай как следует и посторонних в него не пускай, даже родных — режим секретности, сам понимаешь. А во-вторых, захвати штук двадцать-тридцать шариковых ручек, штук десять зажигалок, карандашей побольше, перочинных ножей сколько сможешь — нам еще к Акилю съездить надо. Добро?

— Добро. Володь, ты сказал восемь-десять дней, а после что?

Тут последовал ответ, заставивший меня занервничать:

— Перед начальством отчитываться надо. — и, осмотревшись, перейдя на шепот, уточнил — Ваш мир будет использоваться как «тамбур» для перехода в мир XIX века. Помнишь, я тебе говорил о неудачных попытках наших научников и их болгарских коллег наладить нормальное сообщение между измерениями?

— Да.

— Так вот, они пришли к выводу, что есть миры, через которые можно попасть в более чем два измерения легче, чем из нашего. Возможно, — тут Первушин замолчал и огляделся по сторонам, дабы убедиться, что нас никто не подслушивает, а потом продолжил — я говорю возможно, твой мир и является одним из них. Одно из доказательств — путешествия полковника Серафимова. Моя задача, помимо всего прочего, попытаться это проверить. Хотя, если честно, лично я очень сомневаюсь — пробовал пробиться в другие миры, но ничего не вышло. Кстати, ты ведь когда-то оставался в переходнике и он тебя куда-то забросил?

Тут у меня внутри все сжалось: неужели безопасник что-то заподозрил? Ну нет, дудки! Не дам я ему ключа к ЛКМ (лечебно-копировальному миру)!

— Никуда не забросил. — честно смотря Владимиру в глаза ответил я — Стена была. Каменная. Потом свет погас и все. — излагал я версию, выдуманную еще в прошлый раз, при этом представляя все именно так, как рассказывал, а потом решил изобразить обиду — И вообще, что за проверки?

— Извини, Андрюха, служба — сам понимаешь.

— Ладно, проехали. — махнул я рукой и в свою очередь полюбопытствовал — Так вы что, собираетесь целые экспедиции в Болгарию XIX века через мой гараж водить?