Царский подарок

– Машка? Чего она натворила на сей раз, опять с Лизкой в одно платье вырядились? –благодушно усмехнулся Петр Гаврилович и разом опрокинул в себя содержимое стакана. – Ох, до чего хороша настойка, забористая. Все нутро так и переворачивает. А принеси-ка мне Агафьюшка чего-нибудь закусить – грибочков или огурчиков там.

Петр Гаврилович не успел закончить мысль, как Агафья подошла к столу, с решительным видом взяла графинчик и убрала его в комод.

– Да ты, да, как ты смеешь, – Петр Гаврилович разом протрезвел от такой неслыханной дерзости. Такого себе Агафья еще никогда не позволяла.

– Мария Петровна изволила написать записку и отослать ее с Никишкой молодому Ланскому, – изрекла Агафья, глядя Петру Гавриловичу в глаза.
– А после обеда вывела из конюшни Пулю и отправилась в лес.

Сообщение Агафьи прозвучало, для Петра Гавриловича, как гром среди ясного неба.

– Где эта записка, почему до сих пор не на этом столе. – Петр Гаврилович саданул кулаком по столешнице, так, что от его удара жалобно звякнули стаканы в комоде.

Агафья смиренно опустила глаза.

– Я перехватила стервеца, да только там по бусурмански написано все.

– И ты так спокойно отпустила его? – изумился Петр Гаврилович.

– А кто я такая в вашем доме? – Агафья метнула злой взгляд на Петра Гавриловича. – Я не властна над распоряжениями барыни. Мне никто такой воли не давал.

Петр Гаврилович озадаченно потер затылок. Да, как всегда, права баба. Ему известны ее давние желания – прибрать все в доме к своим рукам и сделаться тут главной хозяйкой. Да только не бывать тому. Хоть Агафья и умна и преданна ему, как собака, но место свое должна знать. Не будет она выше Машки.

Однако и дочь совсем от рук отбивается, если без стеснения вытворяет такое под самым носом у родного батюшки. Ведь выгнал он вчера Ланского. А Мария уже сегодня шлет ему записку.

Петр Гаврилович насупился.

– Ты баба умная, как ты думаешь, что было в той записке? – Петр Гаврилович с трепетом ждал ответа Агафьи, как будто она была прорицательницей ни больше, ни меньше.

– А что тут думать. Ясно все, как день божий. Она назначила свидание Ланскому. – Агафья, подбоченившись, торжествующе глянула на хозяина.

Петр Гаврилович ахнул и, вскочив с кровати, крикнул что было мочи:

– Свидание? Не бывать этому! Да я ее…, да она у меня…Убью-ю-ю…

Агафья насмешливо смотрела на Петра Гавриловича.

– Замуж ее надо срочно, пока чего не вышло,– медленно, со смыслом произнесла она.

Петр Гаврилович осекся и замолчал. Несколько мгновений он осмысливал услышанное.

– Вот, вот, верно говоришь. Замуж. Верней средства от родительского непослушания не сыскать. Завтра этим же и займусь. А сейчас иди ко мне.

Больше Агафью упрашивать не пришлось. Она скинула сарафан и, юркнув под одеяло, прижалась к Петру Гавриловичу своим крепким здоровым телом.

3.

Сабуровка. 1762 г.

С раннего утра Петр Гаврилович приказал запрягать лошадей. Сам он облачился в свой единственный парадный длинный сюртук из грубого сукна и в таком виде отправился к Дубову.

Василий Иванович Дубов был ближайшим соседом Сабуровых и старым приятелем Петра Гавриловича. Они были знакомы с ним с незапамятных времен. С тех самых, когда в молодые годы служили вместе императрице Анне Иоановне. Много с тех пор воды утекло. У него вот дочь уже невеста, а Василий Иванович, как был бобылем, так им и остался. Однако это нисколько не мешало ему хозяйство хранить крепкое и еще постоянно приумножать его.

Петр Гаврилович завидовал соседу, его хватке и умению вовремя и по самой низкой цене прикупить то несколько десятин землицы, то десяток другой душ крестьян. Вот и выходит, как ни крути, что жених он знатный и для его Машки отличная партия.

За размышлениями Петр Гаврилович не заметил, как скоротал дорогу.

Кучер Пахом осадил лошадей перед воротами дубовской усадьбы, и Петр Гаврилович смог, наконец, выбраться из повозки.

Приезд соседа вызвал в доме Дубова нешуточный переполох. Сразу забегали и засуетились дворовые девки и домашняя прислуга, собирая угощение на стол.

Сам Дубов не сразу понял, кто к нему пожаловал в гости. Он долго щурился и всматривался в Петра Гавриловича, но признать, кто на сей раз стоит перед ним, так и не смог. Сказывалось давнее ранение, полученное им на войне. Осколок снаряда, угодивший в голову, сильно повредил зрительный нерв. Едва не лишившись зрения, Василий Иванович навсегда потерял способность ясно видеть окружающий мир. Однако природа смилостивилась над ним и взамен утерянного зрения, наградила страдальца отменным слухом.

– День добрый, многоуважаемый Василий Иванович, – раскланялся Петр Гаврилович перед соседом.

Лицо Дубова сразу посветлело и расплылось в широкой улыбке. Он узнал соседа по голосу.

– Петр Гаврилович, какими судьбами? – Дубов подхватил гостя под ручку и повел в дом.

Дубов провел Петра Гавриловича в большой просторный зал, который был главной гордостью его хозяина. Когда-то он был заядлым охотником, и от тех времен сохранились охотничьи трофеи. Ножи и ружья, развешанные по стенам, чередовались с чучелами убитых им животных.

Дубов подвел гостя к стене, на которой красовалась шкура огромного медведя.

– Вот, полюбуйтесь, на этот экземпляр. Я за ним охотился несколько сезонов, пока не завалил. Повадился, шельмец, в деревню детей и девок пугать. А как-то на охоте дворового так порвал, едва отбить успели. Тот навсегда калекой остался.

– Да, знатный зверюга был.-Петр Гаврилович с уважением посмотрел на Василия Ивановича. Хотя, если быть честным, ему хотелось, как можно скорее перейти к сути своего визита. Дубов, как будто услышал его желания.