Цель оправдывает средства. Том третий

— А это значит…

— Это значит, что план Вишейта в самом деле — подчинить себе галактику, — вздохнул я. — И делает он это чужими руками, оставаясь вне самой ситуации, наблюдая за ней со стороны — как он это делал до тех пор, пока я не избавился от него в своей голове. Я думаю, что за тысячелетия он начал понимать порочность своих намерений — покорить галактику и поглотить ее. И вместо этого он пытается ее привести к миру, объединить под властью одного правителя.

— Вас, — уточнила ученица.

— Думаю, что да, — согласился я. — Все что происходит сейчас — это проверка. Он дал мне силу и ресурсы для построения Империи. Не Новой Республики, как это мог бы сделать любитель джедайского мировоззрения, не новой Империи ситов, как это воплотил бы в реальность сторонник твердой руки и деспотии ситов, прогнувшись под Палпатина. А государства, одновременно умеющего действовать и «мягкой» и жесткой силой. Умеющего договариваться и когда нужно — быть изобретательно безжалостным.

— И кроме вас других кандидатов не нашлось? — с сомнением произнесла Асока.

— Ну, почему же, — я ведь не первый в этом теле. Просто ты этого не знаешь. — Я склоняюсь к мысли о том, что все то, что я получил от Вишейта — создано моими предшественниками. Теми, кто следовал его учению до меня.

— И об этом не знали Руки? — усомнилась Асока.

— Он мог изъять из их разумов эти воспоминания, — предположил я. — Или в самом деле — действовать за их спинами. Чем-то же он занимался три с половиной тысячи лет?

— Не находите, что если он в самом деле воспитывает из вас хорошего, по его мнению правителя, то уроки — немного жесткие? — скривилась Асока. — Почему просто не сесть, поговорить и решить все миром?

— Он в первую очередь сит, — напомнил я. — Он не склонен договариваться. Он умеет лишь убеждать действием — запугиванием, шантажом, угрозами и прочими приятными вещами. Я не думаю, что он не доволен тем, что мне подчинена большая часть галактики. Наоборот, скорее всего он гордится этим. Я заполучил территорию и население в таких размерах, что ему никогда и не снились. Но его не устраивало то, что я прекратил завоевание. Он говорил мне, что пока галактика не объединена под одной рукой, сильной и волевой, в ней всегда будут конфликты и войны. И лишь сильный правитель способен их остановить, пресечь — как он сам делал в свое время. Но это его заблуждение. Нельзя навязать свою идеологию силой. Чем крепче сжимаешь кулак — тем больше у тебя проскользнет меж пальцев.

— Так что, и вовсе его не сжимать?

— Почему же. Кулак — это сила, если угодно — кнут, который следует применять в свое время. Но кнут не может быть постоянным. Должна быть и вкусняшка — подсластить горькую пилюльку. Поэтому, я считаю, что Вишейт недоволен тем, что я не собираюсь завоевывать Первую Галактическую Империю и Новую Республику. По этой причине он и выкатил из запасников свои супердредноуты, призвал Нова-Гвардию — чтобы показать мне, что бывает с нерадивыми учениками, когда они ослушаются наставника. Он хочет вывести меня из душевного равновесия, чтобы я без разбора бросился за ним, попутно покоряя остальную галактику. И не сомневаюсь, что по его замыслу, когда мы с ним встретимся в самом конце, за мной будет стоять вся галактика, во всеоружии. А он с довольной рожей погибнет, поведав перед смертью какой он молодец, что воспитал достойного сменщика.

— Ублюдочный план, — фыркнула Асока. — Положить на алтарь победы миллиарды, лишь бы только научить кого-то правильно править?

— Не забывай, что мы говорим о существе, чье понимание происходящего отличается от нашего, — напомнил я. — Для него нет таких ценностей как любовь дружба, взаимное уважение и человечность. Это познал Валкорион, но не Вишейт. Последний — это маньяк, поехавший по фазе. Для которого любая высокая цель оправдает средства ее достижения. И это он хочет привить мне.

— А вы? — затаив дыхание поинтересовалась Асока.

— А я… — сложно дать ответ на такой вопрос. — Я не поставлю на кон все, чтобы захватить власть. Мне достаточно и того, что у меня есть. За это, за Закуул, за его население, за тебя, за клонов, чиссов, панторанцев, нагаев, твилеков, куарренов, родианцев, тойдарианцев, зелтронов и всех, кто к нам присоединился по доброй воле — я буду воевать всеми доступными мне средствами. Я буду мстить за убитых и оскверненных. Но править пепелищем не собираюсь.

— А вы не думали, — помолчав, спросила Асока, — что Вишейт хочет как раз того, чтобы в галактике осталось лишь пепелище?

— А смысл? — пожал плечами я. — Кем тогда править? За что сражаться?

— Например за то, что можно из этой галактики создать после того, как старый мир будет разрушен? — тихо предложила Асока.

— Интересная мысль, — согласился я. — Помнится, Вишейт говорил Герою Тайтона, что поглотив всю жизнь в галактике, он может быть кем хочет и когда захочет. Он может делать все, что пожелает — освоить любую профессию, изучить любую галактику, или же не делать ничего. Порой мне кажется, что он свихнулся на идее того, что каждое его действие контролируют целестийцы и хотел всеми путями выбраться из-под их внимания. Сделать нечто, что удивит их, поставит на одну с ними ступень.

— Обиженный мальчик-Вишейт ищет одобрения у родителей? — усмехнулась Асока.

— Всякое может быть, — пожал плечами я. — Никогда не знаешь, когда этот маньяк откровенен. Но думаю, есть что-то в словах о том, что эта галактика никогда не познает мир. Возможно, он и прав, думая, что уничтожив всех, заселив ее новыми разумами по своему усмотрению, он избавит Небесную Реку от войн и смертей, но…

— Но? — прищурилась Асока.

— Война — это естественный путь решения проблем, — вздохнул я. — Как бы мне не хотелось отрицать мировоззрение целестийцев, война — двигатель прогресса. Когда разумные начали эволюционировать, естественный отбор потерял свое значение. Выживает уже не тот, кто биологически более приспособлен к условиям окружающей среды. Выживает… Кто-то другой. Кто-то, кто умнее, хитрее, богаче…

— То есть война — это искусственный отбор?

— В некотором роде — да, — согласился я. — Мне жаль, но как бы мы не старались, Асока, войны были, есть и будут в этой галактике. И знаешь — пусть лучше они будут между государствами, чем внутри Вечной Империи, покрывшей всю галактику.

— А… Так вот почему вы не хотите захватить всю галактику! — воскликнула Асока.

— И поэтому — тоже, — улыбнулся я. — Это многостороннее решение. Так просто его не объяснить. Но да — по мне, так лучше воевать с врагом внешним, что объединит народ в едином порыве отразить нашествие захватчиков, чем усмирять противоречия внутри галактического государства.

— Вы забываете о вонгах, — напомнила Асока. — Они, по вашим же словам — угроза всем нам, вне зависимости от того, кто в каком государстве живет.

— Да… Вонги, — с грустью вздохнул я. — Эти ублюдки на пороге. Следует подзатянуть пояса и готовиться к встрече с ними. Есть некоторые мысли на этот счет, но пока не готов с тобой ими поделиться.

— Лишь бы не получилось так, что нам придется воевать против Палпатина и вонгов одновременно, — поморщилась Асока. — Еще и Вишейт откуда-нибудь гадить будет… Знаете, я вот все больше думаю, что он и сам до конца не понимает, в какую задницу он нас втравливает, закинув на огонек еще и юужань-вонгов.