Цель оправдывает средства. Том третий

— Как раз собиралась доложить, — они прекрасно чувствовали, когда шутки, в которых лишь доля шутки, стоит прекратить и перейти на обсуждение действительно стоящих и важных дел. — Я закончила анализ данных из ракгульской лаборатории.

— И?

— Тебе литературным языком или описать настоящее положение дел? — поинтересовалась она.

— Давай последнее, — выбрал мужчина. — Обожаю, когда ты не пытаешься казаться культурной дамой из джедайского Храма.

Пару минут он выслушивал весьма красочное описание происходящего на Тарисе. Правда, из культурных слов там имелись только предлоги и союзы, но Хельниор был достаточно знаком с общегалактическим матерным языком, чтобы понять всю серьезность ситуации.

— Иными словами, «первачи» могут придать чуме абсолютно любое агрегатное состояние? — скривился он, словно поцеловал напившуюся Визлу.

— Именно так, — кивнула Куро. — Они вывезли отсюда больше десяти тысяч литров жидкости и аэрозольной смеси. Большего получить не смогли. Но даже этих объемов достаточно, чтобы просто уничтожить население нескольких миров. Если не десятков звездных систем…

— Оружие террора, — покачал головой полукровка. — Мы знаем, куда его направили?

— Туда же, где находится самое гнилое, что есть в разумных, — многозначительно произнесла Темная Женщина.

— Корусант? — поморщился Хельниор.

— Он самый, — подтвердила собеседница. — Стоит хоть одному маргиналу заразиться — и обеспечена пандемия. Столица просто будет стоять каменными джунглями, в то время как по ее улицам блуждают миллиарды кровожадных монстров.

— Сообщи об этом в Генеральный штаб, — приказал полукровка. — Я сомневаюсь, что Палпатин задумает отравление на Корусанте. Как-никак, а это его столичный мир. Но этот рейс «Тарис-Корусант» может быть просто промежуточной остановкой перед настоящей целью…

— И какой же? — спросила Куро.

— А я знаю? — удивился Хельниор. — У него противников — до задницы по всей галактике. Может любого отравить — и никто после этого уже не будет разбираться откуда прилетело. Все будут вспоминать старые давние времена, когда приходилось сражаться за свою жизнь.

— Обожаю эту галактику, — вздохнула Темная Женщина. — С каждым днем жить становится все лучше, жить становится все веселей.

* * *

Почесав затылок, я посмотрел в глаза летанке, и не углубляясь в красоту слога прямо поинтересовался:

— Мать, у тебя все с головой в порядке? — Судя по эмоциям, сквозившим по Боевому слиянию, этот вопрос интересовал не только меня.

Меж тем Атрокса — еще более хищная в своей походке, еще более грациозная, облаченная в подобие хитиновой брони (казалось бы, причем тут Королева клинков?), неспешно приближалась ко мне.

Я ощущал, как за спиной напряглись Кем Вал, Асока, Сими и Донита.

— Предложение. Хозяин, можно я заставлю ее пораскинуть мозгами? В прямом смысле этого выражения.

— Без приказа не стрелять, НК, — произнес я, сделав несколько шагов на встречу Атроксе.

Летанка, на голове которой красовалась массивная на вид хитиновая корона, а в глазах плескалось пламя Темной стороны с крупинками ярчайших фиолетовых искорок, также молча приблизилась ко мне.

Мы стояли друг напротив друга, смотрели в глаза… И молчали.

Какие чувства я испытываю, зная, что выжила та, о ком я даже думать забыл, посчитав мертвой? Похоже, литературный штамп книг по «Звездным войнам» справедлив и в моей действительности — нет тела, нет «фрага». Смерть не засчитана.

Предал ли я ее?

Нет. Я просто не знал, что она не умерла.

Виновен ли я в том, что не искал ее тело?

Нет. Она «погибла» в Централии. Где Вишейт провел копии Нафемских ритуалов на каждой планете. Логично было предположить, что ее тело растворилось от ситской магии в процессе вишейтовского колдовства.

Так почему я чувствую себя несколько виноватым?

— Пойдем со мной, — хрипло проговорил я, протягивая руку.

— Нет, — покачала головой она. — Никто не покинет эту планету, пока не произойдет то, зачем вы здесь.

— Эта хвостатая дрянь заманила нас в ловушку, — пролаял Кем Вал.

Прям дашейд-очевидность.

— Расскажи сою историю, — предложил я твилечке. Стоят на одном месте немного тупо. Поэтому, когда она сделала несколько шагов в сторону, наглядно приглашая пройтись, я последовал за ней.

— Вишейт не убил меня, — вот теперь я слышу. Ее голос стал… Чуть менее эмоциональным. Почти как у дроида.

— Это я уже понял. Как?

— Он могущественен, — да что ты говоришь? Расскажи чего я не знаю. — Он вторгся в мой разум. Он буквально разорвал мою связь с тобой. А затем несколько дней уничтожал меня. Терзал мой разум, мое тело…

— Он вновь делал из тебя свою Руку, — я глотнул подступивший к горлу комок.

— Нет, он меня просто пытал, — призналась девушка. — Доводил до края смерти, а затем исцелял. И снова. И снова. И снова…

— Я даже не представляю, что тебе пришлось пережить, — и это чистая правда. Вишейт изобретателен в вопросах пыток и глумления над врагами. Ревана он заморозил в стазисе на 300 лет и все это время копался у него в мозгах. Рыцаря Тайтона и с полдесятка джедаев сломил и заставил обучаться путям Темной стороны, отняв у них волю… Этот список можно продолжать бесконечно.

— Конечно не представляешь, — печально кивнула Атрокса. — Каждая моя кость сломана по нескольку десятков раз. Нет ни одного участка кожи, который бы не был срезан. Я не могу сосчитать сколько раз у меня останавливалось сердце от болевого шока. Но раз за разом он возвращал меня к жизни…

— Атрокса, мне очень и очень жаль, — я попытался было обнять девушку, но она с холодом отстранилась.

— Тебе не может быть жаль, — произнесла она. — Ты — холоден, бесчувственен. Ты — потомок Вишейта. Плоть его плоти, кровь его крови. В конце концов, ты станешь таким же как он. Если не хуже.

— Ошибаешься, — твердо произнес я. — Если первое время я практически не сомневался в том, что конечная цель оправдает средства ее достижения, то около года назад стал сомневаться. И в конце концов отошел от этой парадигмы…

— Ты из милосердия уничтожил четырнадцать ульев килликов? — спросила она. — Переработал их в молекулярных печах, как какой-нибудь шлак… Нет, Рик. Что бы ты не говорил — ты не остановишься. Такова суть власти в этой галактики — всегда придется поступать или по-доброму, но будут страдать миллиарды ни в чем неповинных разумных. Или придется наступить на горло своей морали и поступить правильно — пожертвовать миллионами, ради жизни миллиардов.