Целитель. Этот мир, придуманный нами

Алёхин задумчиво воззрился на Елену фон Ливен, кивнул рассеянно, и заговорил:

– Опираясь на данные бифуркационного анализа, мы могли бы успешно предотвратить теракт на Манежной, заранее отправив СМС на телефон смертницы. Известно, что она останавливалась в Кузьминках, в хостеле… МНВ просчитывается на уровне 0,85. И можно выбрать такое время ликвидации, когда взрывное устройство сработает без лишних жертв…

– А теракт в Домодедове? – внешне бесстрастно спросила Москалькова.

– А вот с этим сложнее, Татьяна Николаевна, – вздохнул Антон. – Тут вероятность МНВ не более 0,15…

– Пятнадцать процентов? – уточнил Путин, собирая морщины на лбу.

– Так точно.

– Товарищи, – негромко начал я, наклоняясь к столу, – ситуация в «Гамме» намного печальней, чем кажется с виду. Мы вчера с Антоном посчитали… Потери невосполнимы. Десятки людей, погибших на Манежной, именно что из категории незаменимых – без них «Гамма» обречена, она на десятилетия погрузится в анархию и войны всех против всех! А потом, при самом лучшем раскладе, мутирует в мир материального изобилия и духовной нищеты, как в «Хищных вещах века»…

– Означает ли это духовную деградацию большей части общества и повсеместное распространение электронной наркоты, вроде грёзогенераторов? – деловито осведомилась Москалькова.

Я посмотрел на Алёхина.

– Увы, это так, – заторопился Антон. – Мещанское «общество всеобщего благоденствия», и без «слега»… это как Средние века без чумы! А сон разума порождает чудовищ, соответствующих духу эпохи… Такой мир «мягкой силой» не взять, даже в сочетании с точечной перепрошивкой мозгов… – запнувшись, он пугливо глянул на меня.

– Я в курсе идей проекта «Дети Тумана», – мне удалось не улыбнуться. – В общем, если мы не исправим ситуацию сейчас, то в близком будущем, чтобы хоть как-то купировать угрозу из «Гаммы», придется пойти на прямую военную интервенцию. А это чревато… Понимаете, электронный стимулятор или волновой генератор эмоций как бы отключает у непаранормов критическое восприятие действительности и делает очень уязвимыми для пропаганды, поэтому интервенция из «Альфы», поданная «гаммовскими» властями, как агрессия, вызовет ожесточенное сопротивление. Жертвы будут исчисляться миллионами, а самое мерзкое – люди «Гаммы» будут свято уверены, что интервенты – это фашисты, а вожди «Альфы» и «Беты» – хуже Гитлера и Муссолини! – помолчав, я продолжил обычным тоном: – А мы… Вот, что мы предлагаем. Тата, можно ваш мобильник?

Ивернева с интересом посмотрела на меня, кивнула и достала из сумочки «гаммовский» телефон «Хуавэй» с симкой «Билайн».

– Смотрите, – я положил гаджет на ладонь. – Мы можем немного изменить его схему и напаять простейший механический таймер с реле, отсылающий эсэмэску на заранее введенный номер. Кроме того, привяжем мобильник скотчем к пиропатрону – и транспозитируем его на ближайшую к хостелу террористки помойку, одновременно забрасывая в тридцать первое декабря «Гаммы»! В назначенное время таймер срабатывает, СМС уходит по адресу, после чего пиропатрон взрывается, заметая следы ма-аленькой хронокоррекции!

– Неплохо! – оценил председатель КГБ, переглянувшись с княгиней.

– Михаил Петрович… – волнуясь, заговорила Тата, взглядывая то на меня, то на своё непосредственное начальство. – Татьяна Николаевна… Я всё понимаю, но… Ставки слишком велики, чтобы доверять какому-то… коммуникатору. Ведь даже механический таймер может заклинить!

– Что вы предлагаете? – хищно сощурилась Москалькова.

– Отправьте в прошлое «Гаммы» меня! – выпалила «Белоснежка». – И я всё сделаю сама!

– Михаил Петрович, – подобрался Путин. – Технически это возможно?

– Да, – буркнул я, чувствуя и беспомощность, и раздражение. – Просто… Никто еще не испытывал темпоральный траспозитационный манёвр на биологических объектах крупнее кошки!

– Вот, заодно и испытаю! – воскликнула Тата.

Помолчав, Татьяна Николаевна глухо вымолвила:

– Хорошо, товарищ майор. Готовьтесь.

– Всегда готова! – прозвенела Ивернева, как истинная пионерка.

Пятница, 31 декабря. День

Москва, Зеленодольская улица

Хронокамера была старой – по словам Владимира Киврина, «еще второго поколения» – большой стеклянный куб, куда из технического отсека вела небольшая стальная дверца.

В тесном объеме техотсека воздух остро пах озоном и вибрировал от грозного гудения, а вязки кабелей на стенах нервировали Тату – девушка жалась, держась бочком.

Громыхая по сегментированному полу, приблизился Гарин.

– Не бойтесь, – мягко сказал он, – здесь нет высокого напряжения.

Чувствуя мужскую руку на плече, Ивернева действительно успокоилась. Даже те незримые, блуждающие флюиды, что витали между двумя паранормами, Тата взяла под контроль тренированной воли.

– Мне сюда? – пробормотала она, отворяя дверцу.

– Да. Залезайте…

Изящно сгибаясь, девушка просунулась в хронокамеру. Ребристое сопло излучателя тахионов блеснуло вверху. Было видно, как за толстым двойным стеклом, отдающим в зелень, сдвигаются и раздвигаются электромагниты. Их негромкое жужжание перекрывал низкий гул ускорителя.

– Видите подставку на полу? – смешно закряхтел Михаил Петрович за спиной.

– Вижу, – улыбнулась Тата.

– Приседайте… Ага… Опускайтесь на корточки, а когда я скомандую готовность, закроете глаза, обнимите руками колени и прижмётесь к ним лбом…

– Как Шварценеггер в «Терминаторе»?

– Именно! – Михаил Петрович смешливо фыркнул. – Жаль только, что вам не нужно раздеваться! – Он тут же посерьезнел. – Поле вокруг вас будет сфероидальным, и во время заброса в прошлое со всех сторон будет светиться энергосфера. Просьба не шевелиться и не распрямляться, пока все эти «спецэффекты» не угаснут! Темпоральная эманация – штука не смертельная, но лучше поберечься. Понимэ?

– Понимэ! – хихикнула девушка, расстегивая куртку-дубленку. – Михаил… Можно вас так называть? Вот признайтесь, что кряхтели вы специально! Меня хотели успокоить, м-м?

– Ох, уж эти Иверневы! – забурчал Гарин, пряча смущение. – Умницы-разумницы, спасу нет… Всё! – в его тоне лязгнул металл. – Минутная готовность!

– Есть минутная готовность! – выдохнула Тата, лбом вжимаясь в коленки.

Дверца смачно вошла в пазы, а гул стал опадать, становясь всё басистее. По стеклянным панелям хронокамеры заплясали изумрудные отсветы, а сопло уже не гудело, а гремело, угнетая рассудок.

– Готовность к забросу! – пробился искаженный голос Михаила. – Конфигурация поля сфероидальная. Напряженность… Стабилизация канала… Гамма-ретранслятор… Готовность к транспозитации… Пуск!