Целитель

Она задышала часто, словно в приступе. Но быстро пришла в себя и продолжила уставшим голосом.

– Меня предал муж, которого я любила многие годы, и которому хранила верность. Тогда со мной было по-настоящему плохо, я испытала и поражение и потрясение. Я хотела умереть. Но вместо этого на меня снизошел Дар.

Пришлось вздрогнуть мне. Я трепетно отношусь к словам, некоторые произношу редко и осторожно. К их числу относится и слово «дар».

Но она сказала «снизошел Дар» так легко и просто, будто говорила о том, что пошел дождь.

– Мне приснился Святой Целитель Пантелеймон. И Он сказал: «Ты дошла до определенной степени понимания». То есть определенная граница мной уже пройдена. Возможно, даже имела место клиническая духовная смерть. Но я смогла выжить и остаться человеком разумным. Разумеется, не без помощи Высших Сил, – человек слаб. И в благодарность за это, приняв на себя Их Дар, я стала просто обязанной помогать другим людям, стоящим на грани, или уже эту грань перешедшим.

Она вновь вздохнула, вспоминая. Но этот вздох был целебным, и её глаза засияли мне непонятными лучами Света.

– С тех пор я иду по этому пути… Училась, получала лицензии, сертификаты, хотя все эти бумажки имеют значение лишь для власть предержащих. Всё имущество я отдала детям, благо, они уже взрослые и смогут толково им распорядиться. Да, у меня всего лишь пара сумок… Дело вовсе не в них, имущество мне ни к чему… Лишнее, я имею в виду. Я призвана помогать людям! И знаешь, получается. В этом смысл моей теперешней жизни. Мне легко и просто помогать людям, потому что и делать-то ничего особенного не надо. Я объясняю им очевидное, чтобы они поверили в себя. Естественно, беру за это небольшую плату, мне тоже надо жить на что-то, хотя потребности мои невелики.

– Знаете, что особенно замечательно, – отвечал я твердолобо. – Каждый подобный рассказ (а слышал я их множество) сопровождается явлением Чудных пророков, Целителей, Апостолов… И никто не скажет прямо: «Зарабатываю таким образом, делать больше ничего не умею. Но ведь людям от моих сеансов не хуже, – это главное. Лучше им или нет – вопрос другого порядка». Разговоров об Истине я слыхивал немало.

И пристально посмотрел на неё.

– Я бы очень хотел узнать, в чём ваша Истина? И кто вы воистину?

Долго потом вспоминалось мне это жёсткое окончание разговора.

Она сразу как-то сникла, осунулась, даже посерела лицом.

И просто ушла.

Мне было почти не жаль. Либо «жаль» эта была упрятана где-то так глубоко, что казалась невидимой, стало быть – несуществующей.

Казалась.

Но вместе с тем, изнутри меня подтачивало.

Я вспоминал, как иногда легко было рядом с ней, как задушевно и певуче звучал её голос…

Ведь первое время я даже не пытался вслушаться в смысл слов – так только, иногда вставлял колкие замечания, больно её ранившие.

Я видел.

Но она опять возобновляла разговор, думала достучаться…

_________________________

…Утром я долго собирался, но всё-таки позвонил.

Мне ответили, что «целительша уехала и не сказала, куда, и на сколько».

«… с человеком, с которым можно вместе учиться, нельзя вместе стремиться к достижению правильного пути. С человеком, с которым можно вместе стремиться к достижению правильного пути, нельзя вместе утвердиться на этом пути. С человеком, с которым можно вместе утвердиться на правильном пути, нельзя вместе действовать сообразно обстоятельствам».

Конфуций «Лунь Юй»

(«Беседы и высказывания»)

ВСТУПЛЕНИЕ 2

Когда неверие захлестнуло всё и вся – Тьма безгранично господствовала повсюду, сея разорение и смерть.

Пытки в подвалах инквизиции становились всё изощреннее; беспрерывно горели костры, сжигая самые светлые умы человечества.

Отцы церкви так воинственно решали, в кого верить пастве, что на пути воплощения в жизнь такого решения, уничтожали громадное количество всех, кто хоть немного не соответствовал ими же созданным канонам…

И окончательно подорвали свой авторитет. Теперь им мало кто верил.

Теперь их вера держалась исключительно на страхе.

Оно и понятно, когда служители культа начинают пытаться толковать Господню волю, вместо того, чтобы учить людей, как найти к Нему внутренний путь, – религия утрачивает своё основное содержание и становится абсолютным орудием тёмных сил.

Надломилась вера, как один из столпов цивилизации.

И цивилизация стала на краю гибели.

…приходили пророки, являлись мессии, которые и пошатнули безоговорочное господство Тьмы. Они не дали окончательно пасть миру людей.

Но люди в полной мере испытали ТЁМНЫЕ рецидивы, в стремлении противоположной стороны вернуть утраченные позиции: борьба началась за отдельные человеческие души.

Мир, расколотый на два лагеря, опять сходился в единоборстве, но на другом уровне.

Мирное сосуществование двух диаметрально противоположных миров всё-таки оказалось невозможным; ибо Свет – Добро, а Тьма – Зло, хотя и находятся в одной плоскости.

Столкновение миров всегда грозит катастрофой.

Если между двумя цивилизациями всегда возможен компромисс, слияние: мыслей, взглядов, мировоззрений, то между двумя разными Мирами возможна только борьба до победного конца.

Всё зависит от того, что выберут люди.

А люди колеблются, люди ищут простых и доступных развлечений, деградируя в этих поисках настолько, что корысть высится над всем; вечно жаждущая корысть толкает их торговать душой и телом, совестью и честью. Корысть устанавливает правила и придумывает лозунги. И нет отныне никаких правил. А лозунг один: возьми любой ценой. Любой!

Какой-нибудь никчёмный чинуша возмутится, о, как он возмутится! Как будет доказывать, что подобного не бывает, что подобное может происходить только в возмутительных сочинениях. Придумка…Придумка? К сожалению, нет…

Это происходит, когда ожирение души достигает немыслимых размеров, когда выхода из этой благополучной, на первый взгляд, жизни не существует вовсе, когда опустошенность вначале появляется в голове, а затем меняет внешний облик.

И вот однажды, с каким-то непонятным восторгом, скажешь ты светло и здорово: «Всё!» Но мгновение спустя, тебе станет ясно, что не светло и не здорово ты сказал, а слово «всё» вырастало из твоего горла, как корча.

И душа твоя сделается домом, из которого каждый день уходят дорогие тебе люди. И каждому хочется крикнуть вослед: «Воротись!»