Целительница будущего короля

Каждый шаг Змеемордого оставлял трещины, будто к Кайдену приближался не простой маг, а исполин, слишком тяжёлый для этой вытоптанной и политой кровью земли.

«Он здесь представление устраивает», – Кайден усилил защитную магию на себе, уплотнил её в мече.

Зрители гудели, шушукались.

Змеемордый остановился в пяти шагах от Кайдена, из-за глухого шлема с узкими прорезями голос прозвучал глухо, как рычание:

– Я давно хотел сразиться с тобой, Кайден Канис.

Кайден молчал. Притихли зрители, ожидая их боя. Этих нескольких минут было достаточно, чтобы даже самых неосведомлённых просветили: сошлись два сильнейших бойца турнира.

– Ты тоже не любитель этих представлений, – Змеемордый обвёл сверкающей рукой трибуны. – Как и ты, я не актёр для развлечения публики, а убийца. И хотя я благодарен за то, что ты наконец расчистил мне путь к главенству родом, я хочу всё королевство, а не одно герцогство, поэтому ты должен умереть.

– Это ведь не бой насмерть, – напомнил Кайден с усмешкой, хоть и знал, что с этой арены на своих двух уйдёт лишь один из них.

– Увы, принцесса не позволит победить никому другому, кроме тебя.

Змеемордый ударил не мечом, а магическими щитами: много слоёв уплотнённой магии рванули на Кайдена, словно таран, и с дребезгом врезались в его магические щиты. Земля вспухла и разлетелась комьями, Кайден увернулся от летевшего куска, отскочил от сияющего острия меча, мелкими щитами выбил из земли пыль, прикрывая своё отступление от Змеемордого. Тот действовал стремительно и напористо, как его вепрь Потрошитель. Когда его щиты концентрировались в мече, он легко рассекал многослойные щиты Кайдена, потому что им не хватало плотности магии.

Впрочем, когда Кайден сплющил свои щиты в лезвие меча, тот стал таким же неудержимо острым.

На самом деле не было смысла расходовать лишние силы на щиты, которые будут перерублены более плотной магией. Их противостояние свелось не к защите, а к фехтованию запредельно острыми клинками. Концентрированная магия бурлила в лезвиях так сильно, что от взмахов ими на земле и стенах, в сторону которых направлялось движение, оставались порезы. Взмах Змеемордого – и на земле появлялось многометровое рассечение. Удар Кайдена – и земля так же получала глубокую отметину. Словно их мечи стали в разы длиннее и шире, хотя внешне оставались прежними, лишь слишком ярко сияли от напитавшей их магии.

Удары, которые, если их не остановить, поражают на расстоянии невидимым выплеском чистой силы – что может быть опаснее? От каждого такого удара следовало или полностью уклоняться, или блокировать. Когда меч налетал на меч, попавшего под удар на пару сантиметров вбивало в землю.

Но это не останавливало ни Кайдена, ни Змеемордого. Они рубились стремительно и мощно, изворачивались, пытались уколоть. Весь их мир сузился до противника. Это было высшее сосредоточение, похожее и непохожее на рубку в свалке боя.

Стиль их движений не походил на танец. Это было противостояние сокрушительных сил. Бой стенка на стенку, где каждый из сражающихся равен небольшой армии – если бы речь шла о бое между ними и обычными людьми. Две армии, сконцентрированные в двух фигурах, каждый удар раскалывал землю, выбивал искры, имел одну цель – уничтожить.

Их усиленные магией доспехи трещали, покрывались глубокими царапинами.

Зрители замерли от напряжения. Никто не издавал ни звука, даже ветер стих. Застыли вепрь и пёс, следя друг за другом. Только две золотые фигуры метались по арене, оставляя вмятины и порезы на земле. Скоро по ней уже невозможно было передвигаться обычным шагом, но под ногами Кайдена и Змеемордого вспыхивали золотые щиты, позволяя им скользить по перекопанной земле, как по гладкой поверхности.

И ни один не мог пересилить другого.

Прежде Кайдену не доводилось сходиться в поединке со Змеемордым, этот обмен ударами требовал напряжения всех сил. Полной концентрации. Змеемордый – не тот соперник, которого можно легко вымотать, и не тот, кого легко обмануть иллюзией. Он был моложе Агенора Апрума, быстрее его, внимательнее. В нём не ощущалось пылающей ненависти, не было азарта боя.

Только холодный, хищный расчёт.

Поэтому приходилось постоянно отслеживать пространство вокруг и не надеяться на удачу. А хитрость следовало применить один раз – и насмерть.

Только удобный момент никак не наступал. Уже крошились от отголосков их ударов стены арены, усталость прокрадывалась в тело, но Змеемордый не давал ни малейшего продыха, чтобы сосредоточиться и создать хорошую иллюзию или удачно ударить.

– А ты хорош, – признал Змеемордый в одну из коротких пауз между обменом ударами.

Кайден не стал тратить дыхание.

Они снова схлестнулись, их мечи, встретившись, громыхнули, точно гонг. И снова ни один не уступал другому в скорости, силе и мастерстве. Кайден был моложе, Змеемордый – опытнее. Оба не давали противнику шанса.

Но когда нет возможностей – надо их создавать, даже если в таком напряжённом темпе трудно импровизировать и просчитывать, и с каждой секундой – всё труднее.

Меч Змеемордого взметнулся в обманном финте и, разбив отголосками удара землю, развернулся, обрушиваясь на Кайдена. Тот принял клинок на жёсткий блок, рассекая ударную волну атаки – она разлетелась, оставив царапины на его шлеме и плечевой пластине брони. Кайден тошнотворно напряжённым рывком перетянул магию из своего меча в другую руку, оставив повышенную концентрацию лишь у гарды, чтобы Змеемордый не рассёк её давлением своего меча. От такого перетягивания концентрированной магии сжалось сердце и помутнело в глазах. Кайден схватил усиленной рукой меч Змеемордого и рванул в сторону, одновременно отпуская свой и заводя опустевшую руку за спину к креплению стилета.

Наложить иллюзию было мучительно трудно, но Кайден смог – он создал себе третью руку со стилетом, которая метнулась к прорези в шлеме. Даже если Змеемордый знал о его второй магической способности, он не мог подавить рефлекс: инстинктивное желание прикрыть попавший под атаку глаз многими слоями щитов. Его меч, из которого вмиг ушла магия, смялся в усиленных пальцах Кайдена. Иллюзорная рука вогнала стилет в засветившуюся прорезь шлема. А настоящий усиленный магией стилет врезался в уязвимую подмышку.

Этого хватило бы для победы на турнире.

Рёв вепря заглушил крик Змеемордого. Кайден стремительно опустил иллюзорную руку и развеял, одновременно обхватывая Змеемордого за талию и прижимая к себе.

Одного ранения недостаточно, чтобы победить в целом.

Вепрь Потрошитель рванул к ним, Таран бросился наперерез. Змеемордый кричал сквозь шлем в лицо Кайдену, но тот, цепляя его ногу своей, толкнул себя в спину щитами, и они рухнули на землю. Руку Кайдена придавило Змеемордым, и это не позволило последнему оттолкнуть его щитом. Стилет хрустнул и с трудом выскочил из-под мышки, Змеемордый врезал по шлему Кайдена кулаком, у того зазвенело в ушах, но он успел направить обломанный на конце стилет в щель между шлемом и шеей Змеемордого. Напитанное магией лезвие, способное рассечь даже камень, наткнулось на магический щит и застыло. Теперь от магии сияла вся голова Змеемордого. Кайден навалился на рукоять стилета и мелкими щитами стал бить по всему телу Змеемордого: по ногам, молотящим Кайдена рукам, пытался достать и до раны под мышкой. Десятки ударов – расшатывающие концентрацию, побуждающие рефлекторную постановку защиты на избиваемое тело. Змеемордый снова попытался оттолкнуть Кайдена магическими щитами, но из-за зажатой под ним руки Кайдена так и не смог.