Целительница моей души

Знакомое, но полузабытое ощущение. В детстве для меня это было так же привычно, как поехать куда-то в карете — когда в семье три портальщика, любое путешествие становится простым и необременительным. Лёгкая потеря ориентации — и вот я в просторной комнате, освещённой лишь небольшим светильником на сервированном для двоих столике и парой таких же — на каминной полке. Всё остальное пространство тонуло в полумраке, единственное — можно было понять, что обставлена комната роскошно, но для меня подобные интерьеры были не в новинку, поэтому особо я не присматривалась.

Но огромная кровать под балдахином мгновенно привлекла моё внимание. И заставила залиться краской, представляя, что сейчас на ней произойдёт. Мне начинать раздеваться? Или подождать, когда король даст отмашку? Или раздеть его?

Я вообще не представляла, что конкретно должна делать фаворитка в королевской спальне. К счастью, король знает о моей неопытности и особых умений вряд ли ждёт.

Я растерянно взглянула на него в ожидании инструкций, и он, поймав мой взгляд, показал рукой на столик:

— Не хочешь немного перекусить?

Голодной я не была, но кивнула, в желании слегка отсрочить неизбежное, хотя понимала, что буду только сильнее нервничать. Но король уже отодвигал для меня стул, и я села, рассматривая предложенное угощение.

Действительно, «перекусить». На столе лежала мясная и сырная нарезка, шоколадное ассорти и фрукты — редкие, экзотические, половина была мне незнакома. Я потянулась за мандарином, который несколько раз пробовала в детстве — это было удовольствие, случающееся ещё реже, чем арбуз. Потом попробовала хурму и манго — его король лично для меня разрезал и показал, как есть этот фрукт ложечкой.

Король медленно пил вино, от которого я отказалась, хотя была мыслишка напиться для храбрости, но я решила, что хочу прочувствовать свой первый раз с мужчиной, будучи в трезвом уме. Фрукты он игнорировал, но нарезку вниманием не обходил, и как-то так получалось, что часть кусочков сыра или ветчины оказывались у меня во рту — вкусно.

Дождавшись момента, когда король задумчиво разглядывал конфеты, видимо, выбирая, какую съесть или мне скормить, я быстро утянула с тарелки пару косточек хурмы и сунула их в карман.

— И зачем ты это сделала? — разумеется, он всё заметил. Пока я пыталась подобрать слова, тихонько рассмеялся. — Ну, конечно же, у тебя три мага растений за садом присматривают, и чему я удивляюсь?

— Они могут вырастить что угодно, но не из воздуха, — посчитала нужным объяснить свой поступок, хотя и так всё было понятно. — Нужны семена или черешки. А на базаре хурму не купишь.

— Я дам тебе с собой большую корзину со всеми экзотическими фруктами, что есть в оранжерее или привезли из южных провинций. И если тебе будет что-то нужно ещё — не стесняйся, обращайся.

Ну да, я же теперь фаворитка, а их принято одаривать.

— Просьба-то есть, — всё же решилась я. — Точнее, условие.

— Даже так? — король высоко поднял брови.

— Да. Насколько мне известно, фавориткам обычно дарят всякие драгоценности, наряды, должности их мужьям, и всё такое. Верно?

— Верно, — король медленно кивнул, пристально меня разглядывая. — И чего же хочешь ты?

— Я хочу… ничего.

— Ничего? — вот теперь он нахмурился, явно пытаясь понять, что же я имею в виду.

— Ничего, — кивнула, готовая настаивать на своём условии. — Пусть я теперь и фаворитка, но я не хочу, чтобы мне… платили.

— Только не говори, что тебе ничего не нужно — не поверю, — король всё так же пристально меня разглядывал.

— Не скажу. У меня девять детей, и пусть старшие уже получают стипендию, траты на них всё равно немаленькие. Но у меня хорошая профессия, я заработаю. За лечение, своё и Эррола, вы мне щедро платите, и это правильно. А за это, — я кивнула в сторону кровати, — не надо.

— Я понял тебя, — король кивнул, глядя на меня со странным умилением. — Никаких подарков как фаворитке.

— Да, — подтвердила я. — Но фрукты возьму. И конфеты. Будем считать, что я их съела.

Король расхохотался.

— В чём-то ты такая практичная, — немного успокоившись, покачал он головой. — А в чём-то…

— Жизнь заставила стать практичной, — вздохнула я. — Но телом я не торгую. Просто… помните, что у меня давно никого не было.

— Если бы не четверо детей, я бы решил, что у тебя вообще никогда мужчины не было, — с удовольствием любуясь на мои полыхнувшие от его слов щёки, тихонько засмеялся король. — Я буду аккуратным. Иди ко мне.

И я пошла. Встала, обошла стол и попала в приглашающе раскрытые объятия, а потом опустилась к королю на колени — это уже не было для меня чем-то новым. Сидеть у кого-то на коленях — полузабытое чувство из детства, чувство любви, надёжности и защищённости, которое последние десять лет я лишь отдавала, но не получала. Да, сейчас о любви и остальном речи не шло, но сами по себе ощущения от объятий сильного мужчины, рядом с которым я была совсем маленькой и хрупкой, были очень приятными.

Я умастилась поудобнее и робко улыбнулась, не зная, что делать дальше. Губы мужчины коснулись моего виска, прошлись лёгкими поцелуями вниз по щеке, легли на губы. Я, как и вчера, спокойно позволяла себя целовать — уже знала, что это не страшно и даже приятно. Но мужские губы как-то очень быстро отстранились. Что случилось?

— Муж тебя вообще не целовал? — задумчиво глядя на меня, поинтересовался король. Я лишь пожала плечами, позволяя ему самому додумать то, чего я рассказать не могла — поцелуи несуществующего мужа или их отсутствие. — Похоже, и не ласкал тоже. И кто только додумался женить таких детей?

Вопрос был риторическим, и я снова пожала плечами.

— Сделаем так, — кажется, король принял решение. — Просто повторяй всё за мной, хорошо? Всё, что я буду делать с тобой — ты делай со мной, договорились?

— Договорились, — кивнула я. Почему бы и нет? Всё будет по-честному. Правда, не очень представляю, как по таким правилам мы сможем совершить сам процесс, ну да ладно, он гораздо меня опытнее, уж наверное, не предложит то, что невозможно выполнить.

Но именно сейчас повторить я могла. Потянулась, убрала длинные волосы мужчины за ухо, коснулась губами виска — того самого, с которого совсем недавно убрала шрам, — потом прошлась губами по незагорелой полосе до уголка губ, прижалась к ним своими губами, стараясь повторить то, что ощущала до этого.