Цена искупления

Тео открыл глаза и ощутил дежа вю: Грейнджер рядом не было. На часах было около шести вечера, и Теодор не на шутку взволновался. Грейнджер могла и сама пойти на место преступления. Она видела фото, да к тому же утверждала, что тьма оставляет след.

— Будешь так паниковать — останешься без ужина! — донесся с кухни голос Грейнджер.

— Я просил не читать мои мысли! — сварливо отозвался он и побрел на кухню.

— Во-первых, я чувствовала это так, словно ты стоишь и кричишь мне в ухо. Хочешь не хочешь, а услышишь. Во-вторых, я всего-то по доброте душевной решила испечь кекс, а ты уже записал меня в ряды сбежавших узников.

— По доброте душевной, конечно, — проворчал Тео. — Ты тут поясняешь тонкости обращения с темной энергией, о какой доброте идет речь?

— Ну, знаешь, тьма и зло это все же разные вещи. Я могу использовать темные навыки, чтобы котят с деревьев снимать. Это будет зло?

— Если котята при этом останутся живы и с полным набором конечностей — то нет, не зло.

— Ты так говоришь, как будто я трижды в день кого-то убиваю. Всего-то отомстила.

Тео хмыкнул. Все же, что бы Грейнджер ни говорила об использовании темных навыков во благо, мировоззрение ее поразительным образом изменилось. Хотя доля правоты в ее размышлениях была: она не совершала других убийств, не пряталась от правосудия, не отрицала содеянного, полностью растворившись в удовлетворении свершенной вендеттой.

— Если бы ты не была в Азкабане в момент убийства, я бы подумал, что преступник — ты. Слишком уж точным оказалось твое возмездие.

— Я просто внимательна к деталям, — она пожала плечами и достала из духовки румяный кекс.

— Какой ответственный темный маг, — Теодор позволил себе улыбнуться.

***

Ожидание затянулось. Тео прижался к боку Грейнджер и дремал, открывая один глаз, когда она переворачивала страницу книги. Наконец она положила внушительный том на прикроватную тумбочку и повернулась на бок, отчего Теодор окончательно проснулся и тоже уставился на нее.

— Это почти мило, — отметил он, убрав прядь волос от лица Грейнджер. — Я бы даже сказал, по-домашнему. Ты нашла что-то?

— Нет. По-прежнему ничего. Думаю, эти убийства не ритуальные. Я использовала именно ритуал Искупления, отсюда и точность в деталях.

Тео устроился поудобнее. Похоже, Грейнджер была близка к сути, и сейчас не стоило ей мешать.

— Ритуал Искупления — да, — она смотрела словно сквозь Теодора. — Для этого нужно вынуть из себя всю боль, жалкие крупицы воспоминаний о том, что тебя гложет, и добавить эти элементы в зелье. Ты помнишь, какие странности вы обнаружили у дома Мальсиберов?

Тео передернуло. Он и через сотню лет не забыл бы этого. Аккуратный круг на земле, внутри которого бушевало пламя, но даже в дюйме от границы все осталось нетронутым.

— Помню.

— Все дело в этом зелье. Я разлила его вокруг дома Мальсиберов в свой час. Того, кто обидел темного мага, нужно поместить внутрь круга. Знаешь, если бы мою семью утопили — дом Мальсиберов ушел бы под воду. Зелье берет силу из обиды мага.

— Прости, а как именно извлечь из себя обиды?

— Как воспоминания для Омута Памяти. Единственное, что нужна еще одна формула, которая фиксирует намерение отмщения.

— Сложный путь. Ты довольно способная ведьма, ты могла бы просто проделать это, не прибегая к темным ритуалам.

— Нет, — отрезала Грейнджер. — У Мальсибера были дети, которые не заносили над моими детьми ни ножа, ни волшебной палочки, ни горящей спички. У меня могла дрогнуть рука. У тьмы же руки не дрожат.

Тео положил руку ей на плечо и ощутил, что Грейнджер потряхивает.

— Ты замерзла?

— Не то чтобы мне было холодно, — произнесла она, прижимаясь к его плечу. — Но мне кажется, я никогда уже не смогу согреться.

Вместо ответа Тео осторожно, словно боясь спугнуть, коснулся ее губ своими. Грейнджер ответила на поцелуй и запустила пальцы в его волосы на затылке, отчего по телу пробежали мурашки.

— Ты замерз? — с усмешкой спросила она, но Тео только прижал ее к себе одной рукой и продолжил целовать. Второй рукой он стянул с нее забавную пижамную кофту и шорты. Грейнджер, медленно перебирая пальцами, провела линию от груди к низу живота. К тому моменту, как ее рука скользнула под резинку трусов, Теодор уже готов был выть от нетерпения и желания. Грейнджер с лукавой улыбкой разорвала поцелуй и провела языком по кадыку Тео. На этом терпению пришел конец. Одной рукой он снял трусы с себя, другой — с Грейнджер и резким движением перевернул ее на спину. Она лишь тихо охнула и развела ноги. Тео резко вошел в нее, выпрямился и закинул ноги Грейнджер к себе на плечи.

— Ого! — простонала она, глядя на него широко распахнутыми глазами, в которых читался нескрываемый восторг.

В этом положении она казалась еще уже, еще жарче, и от этого все внутри сводило сладостной судорогой. Грейнджер запрокинула голову, приоткрыв рот в беззвучном стоне, и завела прямые руки за голову. Тео двигался нарочито медленно, глядя на ее выпирающие ключицы, на маленькую, аккуратную грудь, на торчащие ребра и очаровательный животик. Он почти полностью вышел из нее и медленно вошел обратно, ощущая каждый миллиметр. Грейнджер шевельнула пересохшими губами, еле слышно бормоча: «Пожалуйста».

Тео коварно улыбнулся, замер и провел рукой по животу Грейнджер вверх, к груди, потом скользнул пальцами по горлу, вызвав у нее гортанный хрип, и мягко коснулся подбородка.

— Тео, пожалуйста! — протянула она, и Теодор ускорился. Он любовался тем, как Грейнджер прикусывает губу и закатывает глаза, как ее волосы спутываются с каждым его движением. Ее руки скользнули по рукам Тео, и он почувствовал, как тепло разливается там, где миг назад были ее ладони. Грейнджер потянулась к его лицу, и Тео опустил ее ноги на кровать, чтобы наклониться к ней, опереться на локти и схватить губами ее губы. Грейнджер надавила на его плечи, заставляя лечь на бок. Тео подложил руку ей под голову, прижался лбом к ее лбу и продолжил двигаться, постепенно наращивая темп. Грейнджер не отставала: она покачивала бедрами в такт, все сильнее цеплялась за плечи Тео руками, пока, наконец, не вскрикнула. Спустя пару движений Тео тоже кончил. Они так и лежали: Тео обнимал Грейнджер, а она поглаживала пальцами его лицо, и от ее касаний по коже растекалось тепло.

— Это тоже магия? — тихо спросил Тео, поймав ее пальцы.

— Да, наверное. В прошлый раз она рвалась из меня, я не могла контролировать свои силы. В конце концов, больше пяти лет без секса дали о себе знать. Я слегка пожадничала. А сейчас я делаю это осознанно.

— Я не хотел бы сейчас испортить момент, но не могу не спросить, — сказал Тео. — Ты не чувствуешь неловкости из-за того, что мы с тобой делаем? Ну, чувство вины перед ушедшими и все такое.

— Прежняя Гермиона наверняка испытывала бы что-то подобное, — она снова провела пальцами по его щеке. — Но не нынешняя. Я провела ритуал Искупления. Мои муж и дети отомщены и могут двигаться дальше. Я пока что в мире живых, у меня здесь своя дорога. Это грустно, но это правда. Так что перестань мучиться чувством вины и наслаждайся происходящим. Закрой глаза и почувствуй.

Теодор послушно закрыл глаза. По коже пробегали маленькие искорки, словно ласково щипавшие его, и в этом было столько тепла и ласки, что Тео невольно приоткрыл один глаз и с удивлением взглянул на Грейнджер.

— Я же говорила, что этой силой можно причинять не только боль, — произнесла она и мягко поцеловала его. — Мне нужно прополоскать рот в последний раз. Зубы уже в норме.

— Да, конечно, — Тео нехотя выпустил Грейнджер из объятий и потянулся за волшебной палочкой. — Я пока приведу постель в порядок.