Цена памяти

Было ли легче Аберфорту и Альбусу, будто бы сестра навсегда осталась рядом, или же картина лишь служила вечным напоминанием об их проигрыше в битве с магией и смертью?

Обладал ли вообще портрет разумом и тем более чувствами? Что значило для этой нарисованной девушки уничтожение картины?

Чувствовала ли она что-то, когда Волдеморт использовал её в своей грязной игре?

Ариана быстро кивает и опять тыкает в сторону меча, на этот раз более настойчиво. Её глаза слегка сверкают.

— Нам придётся… — Гермиона силится подобрать слова, Рон растерянно замирает рядом. — Мы должны сделать это, потому что у нас нет другого варианта.

Гермиона чувствует, что должна ей объяснение.

Она не спрашивает разрешения и не ищет одобрения, ведь они всё равно сделают то, зачем пришли. Но она не может просто уничтожить чьё-то прошлое.

У них для этого есть серьёзная причина.

— Я… Не знаю, почувствуешь ли ты что-то, но если бы мы могли, то…

Ариана вдруг прерывает её взмахом руки, её рот сердито кривится, а после губы что-то неразборчиво шепчут, но до Гермионы и Рона не доносится ни звука.

— Гермиона. — Рон привлекает её внимание, указывая на картину, но Гермиона и сама видит, как тьма снова собирается вдоль рамы и на горизонте, за спиной Арианы.

Она мельком оборачивается и затем, поторапливая их, делает жест, словно втыкает себе невидимый клинок в грудь.

Гермиону передёргивает.

— Хорошо, — она на мгновение прикрывает глаза, отсчитывает три удара сердца и протягивает Рону руку. — Дай мне его.

Он чуть приподнимает меч, но не торопится отдать его.

— Я могу и сам.

— Нет, — Гермиона качает головой. — Я сделаю это.

Она чувствует, что должна. Ради себя, ради Гарри и Рона, ради всего Ордена, ради Драко.

Ради конца войны.

Вздохнув, Гермиона принимает меч и поудобнее перехватывает его за рукоятку. В два шага она оказывается прямо возле камина и, подняв голову, смотрит на Ариану. Ей придётся хорошенько замахнуться, чтобы попасть наверняка, но Гермиона знает, что у неё получится.

Дымка густеет, от картины веет холодом, и Гермиона чувствует, как её окружают колючие потоки магии. Они иголками проходятся по коже, шевелят волосы на затылке, но Гермиона стискивает зубы и старательно игнорирует их.

Крестраж пытается помешать ей, чувствуя угрозу.

Ариана вновь разворачивается и топает ногой, отгоняя тёмную магию как стаю надоедливых птиц. Затем она опускается на колени, чтобы быть ближе к Гермионе и выставляет ладонь, словно опираясь о невидимое стекло.

— Мне очень жаль, — шепчет Гермиона. Ариана грустно улыбается и дёргает подбородком. На мгновение Гермионе кажется, что её глаза принимают прежний цвет. Но, возможно, это лишь игра света.

Гермиона отводит руку и взмахивает мечом.

Истошный грубый крик раздаётся даже раньше, чем клинок касается холста.

Звук оглушает, и всю комнату будто переворачивает вверх тормашками и обратно буквально за несколько секунд. Голову обжигает, меч в руках тяжелеет, перед глазами темнеет, а из картины начинает валить чёрный дым. Гермиона чувствует струи, падающие на руки и заливающие грудь и лицо.

Из прореза льётся яркая кровь. Тьма бьётся в агонии. Как живое существо, она пульсирует, дёргается к центру, разлетается по краям… и исчезает.

Как и Ариана.

Гермиона, не выдержав, роняет меч и чуть не падает сама, налетев на Рона, который придерживает её за талию.

Всё вдруг стихает так же быстро, как и началось.

Картина остаётся пустой и посеревшей. Посередине тёмным пятном зияет разрыв.

Они молчат и шумно дышат, так что эти прерывистые звуки — единственное, что нарушает тишину. Меч Гриффиндора лежит на полу у камина, чистый и невредимый. Гермиона переводит взгляд на свои ладони, затем ощупывает грудь. Никакой влаги, никакой крови.

Всё испарилось.

— Нам нужно убираться отсюда, — глухо произносит Рон. — И побыстрее.

Гермиона невпопад кивает и наклоняется за мечом, пока Рон отходит в сторону и берёт стул.

Она думает о смысле. О том, как все действия и противодействия привели их к этому моменту.

Вот Снейп становится шпионом Ордена — и вот Волдеморт раскрывает и убивает его.

Вот Аберфорт Дамблдор бежит из Хогсмида, забрав портрет — единственную дорогую для него вещь. И вот он мёртв, а портрет уничтожен.

Вот Ариана Дамблдор, сквиб, борется с тёмной магией и в некотором роде даже побеждает её.

Но только какой в этом всём смысл? Столько произошло, а они опять в той же точке. Им всё ещё необходимо уничтожить самого Волдеморта.

Иначе и жертвы, и потери, и победы останутся лишь бесполезными деталями войны.

Рон пододвигает стул к камину и, забравшись на него, тянется к картине. На миг он замирает, задержав руку в воздухе, словно раздумывая о рисках, но затем мотает головой в попытке отбросить лишние мысли и хватается за край почерневшей рамы.

Рон тянет. Гермиона задерживает дыхание и, не моргая, наблюдает за происходящим.

Но ничего не происходит.

Он прилагает усилие, но пальцы просто соскальзывают, и Рон покачивается, пытаясь удержать равновесие.

Он чертыхается, а Гермиона до боли закусывает щёку.

Её накрывает с головой странное, щекочущее ощущение. Не страх, не злость, скорее недоверие. Ей кажется, что она спит или не справилась с ударом и упала в обморок. Возможно, стукнулась головой. Ведь это нереально. Невозможно. Сюрреалистично.

Рон пробует ещё раз. И ещё.

Снова ругается и тянется за палочкой, балансируя на стуле. Тот жалко скрипит, и звук вдруг режет по ушам.

— Рон…

— Алохомора!

— Рон…

— Алох… К чёрту, Алохомора!

— Рон, послушай…

Ей кажется, что сердце замирает. Всё нутро холодеет. Пока Рон бросает ещё несколько открывающих заклинаний, Гермиона пытается пошевелиться или хотя бы заставить себя думать, но сознание замирает, словно испуганный зверь. Мозг на какую-то долю момента перестаёт обрабатывать информацию и посылать сигналы.