Цена памяти

Они снова сидят рядом на диване и, хотя места достаточно, немного соприкасаются локтями, и Гермиона чувствует тепло тела Малфоя, а также лёгкий, но уже такой знакомый аромат его парфюма и кожи. Малфой не прерывает и никак не комментирует её рассказ.

Тедди Люпин — дитя войны, которое пока ещё об этом не знает и живёт обычную детскую жизнь. Это вечный цикл, который не может прервать ничего. Поцелуй матери, объятия отца, песня на ночь, голодные крики и колики, смех и плач. Рост, развитие и постепенно превращение в настоящего человека.

— …Ему лишь три месяца, но иногда Тонкс стоит с ним во время общих собраний, а он начинает заливисто смеяться, и никто не может удержаться от улыбки, — Гермиона мягко улыбается, смотря в потолок. — Я думаю, что он напоминает всем, за что мы боремся.

Гермиона уверена, что Тедди вырастет достойным своей семьи. Иначе и быть не может.

Она переводит взгляд на Малфоя и вдруг добавляет:

— А ещё он постоянно непроизвольно меняет цвет волос, но чаще всего остаётся с таким, как у тебя.

Гермиона смотрит на его волосы, которые в отблесках пламени будто слегка светятся, а потом глазами скользит по его лицу и натыкается на внимательный взгляд Малфоя. Это один из тех взглядов, которые она никак не может постигнуть.

Они молчат с минуту, и на мгновение Гермионе кажется, что Малфой снова её поцелует. Но он несколько раз мигает и тихо бормочет:

— Метаморфы очень странные.

Она мотает головой, стряхивая ощущение разочарования, и улыбается комментарию Малфоя.

Когда Гермиона прощается с ним, то снова заглядывает в глаза, и в этот раз ей кажется, что та тёмная эмоция, которую она увидела в его взгляде в день их первого поцелуя, наконец меркнет, уступая чему-то новому.

Гермионе страшно признать самой себе, что её привлекает это изменение.

***

— …Их лагеря располагаются вдоль Северна вот здесь, — Малфой тыкает пальцем в место на карте, — вот тут и тут. Они хотят захватить магическую часть Глостера и Челтнема, — он проводит линию вдоль реки, соединяя города, — а после двинуться в сторону Вустера. Магловские потери, как понимаешь, их не особо интересуют, — Малфой вскидывает взгляд на Гермиону и, дождавшись её кивка, заканчивает: — Пока что это всё, дальнейшее движение будет зависеть от успехов на этом направлении.

Гермиона неопределённо кивает и ещё раз оглядывает карту, пытаясь уложить в голове услышанное.

Малфой рассказывает про движение Пожирателей со стороны Бристоля на север, сдаёт координаты их местоположений, описывает планы с точностью до малейших деталей.

Гермиона понимает, что он даёт всю информацию, которая только может им понадобиться. Но назойливая мысль, волнующая её последние пару дней, не даёт покоя и сейчас.

Видимо, это отражается на её лице, потому что Малфой замечает:

— Тебя беспокоит что-то ещё.

Гермиона кидает на него подозрительный взгляд, и он пожимает плечами.

— Когда ты так активно думаешь, твоё лицо приобретает это пугающее выражение, будто ты планируешь ни много ни мало порабощение мира.

Гермиона хмурится от подобного сравнения и поджимает губы. Она молчит несколько секунд, но Малфой смотрит на неё, приподняв одну бровь, и она сдаётся:

— Просто это всё, — она обводит широким жестом карту перед ними, — не имеет никакого смысла.

Малфой хмыкает.

— О, идёт четвёртый год войны, а ты задумалась о смысле. Так держать, Грейнджер.

Гермиона не реагирует на подкол и раздражённо складывает руки на груди.

— Нападения Пожирателей беспорядочны. В них нет совершенно никакой закономерности. Месяц назад они разгромили пять крупных городов, а теперь двигаются ровным строем вдоль Уэльса, захватывая стратегически неважные пункты. Чего они вообще пытаются добиться?

— Теперь тебя заинтересовали их цели, — бормочет Малфой, — вовремя. Ты как всегда вовремя.

— Ой, замолчи, — отмахивается от него Гермиона, и глаза Малфоя удивлённо округляются. — Это всё похоже на отвлечение внимания. Будто Волдеморт тянет время или что-то вроде того. Но какой вообще у него план?

Малфой, справившись с шоком, неопределённо пожимает плечами.

— Если бы я знал, Грейнджер, я бы, наверное, поделился с тобой, — несколько раздражённо отвечает он.

Гермиона вздыхает и, ещё раз глянув на карту, переводит взгляд на Малфоя. Она не собиралась обсуждать с ним это, но раз уж эта тема зашла, теперь, возможно, самое время спросить у него ещё кое о чём, что занимает её мысли.

— У Кингсли и Люпина есть теория, — она внимательно всматривается в его лицо, чтобы уловить малейшие изменения. — Теория, что Волдеморт уже сделал или готовится сделать новые крестражи и всё происходящее — это просто прелюдия, пока он не перейдёт в новую стадию войны, уже не боясь за свою жизнь.

Малфой невозмутимо смотрит на неё в ответ и вдруг серьёзно произносит:

— У него не осталось больше крестражей.

— Но откуда ты?..

Он трёт рукой лицо и, отведя взгляд, говорит:

— Лорд недавно разговаривал об этом с отцом. Он поручил ему найти одну вещь и сказал, что ищет способ сделать из этой вещи крестраж. Сказал, что нуждается в этом. И что Снейп поможет ему.

Гермиона хмурится.

— Но ведь Снейп…

— Чёрта с два Снейп поможет ему! — грубо выплёвывает Малфой.

Гермиона замолкает и обдумывает услышанное.

Это… это многое меняет.

Теория Люпина и Кингсли, видимо, оказывается верна.

Но это поднимает лишь больше вопросов. В частности, вопросов самому Малфою. Гермиона изо всех сил старается, чтобы её голос не звучал обвиняющее, когда спрашивает:

— Почему ты не сказал сразу?

Чуть сузив глаза, он смотрит на неё в упор несколько мгновений, а затем возводит глаза к потолку и быстро отвечает:

— Потому что я пока ни в чём не уверен.

Гермиона бессильно сжимает и разжимает кулаки.

И вот снова оказывается, что Малфой недоговаривает. Почему же он постоянно скрывает что-то? Сколько на самом деле он ей не говорит?

Прежняя, несколько забытая злость медленно охватывает её.

Малфой не прав. Так они не договаривались.