Цена высшему образованию

3

Я вернулся в общежитие с пятнадцатью рублями в кармане, получил стипендию за два месяца, все это отнес в сбербанк, расположенный на территории транспортного института и, добавляя, по пять рублей к каждой стипендии, протянул до весны. Это был скучный период в моей студенческой жизни. Скука на лекциях заглушала сознание, что я - студент университета и чтобы эту скуку развеять, тянулся к юбке филологи чек разных курсов и даже к аспирантке Тамаре. Но они были умнее и практичнее меня: кроме вежливых разговоров, большего ни себе, ни мне не позволяли, за что я им всю жизнь был благодарен. Ничто так не может испортить жизнь молодому человеку, как брак, кажущийся раем, который, месяц спустя может превратиться в ад для одного и другого. Если Никита Хрущев стремился догнать и перегнать Америку по всем экономическим показателям, то он успел сделать это только в области брачных отношений. По количеству разводов Советский союз занимал первое место в мире.

Я бродил по этажам общежития немного расстроенный, но свободный и следующий день был для меня такой же, как сегодняшний, без душевных расстройств, без упреков, без слез близкой подруги или, упаси Бог, супруги.

Однако это продолжалось недолго.

Как-то, в конце мая, в начале весенний сессии, в воскресение, я отправился на танцы в тот же транспортный институт, что находился в десяти минутах ходьбы от нашего общежития. Я не был танцором - ассом, как некоторые, но потолкаться среди толпы, - в это время входил в моду буржуазный танец твист, который все идеологи страшно ругали, - любил, а музыка меня просто завораживала. На танцевальную площадку к транспортникам приходили из других институтов, так что студентов было всегда полно. Самым тягостным моим недостатком, который я никак не мог побороть, была стеснительность. Она мешала мне завести знакомство на лету, взять быка за рога, как говорится, и я до сих пор убежден, что из-за этого, прошли мимо меня многие романтические приключения, страдания и радости, которые не часто даются человеку в его короткой сумбурной молодости. У моей стеснительности были свои корни. На первом месте была нищета. Я не успевал не только за модой, но ходил в рваных башмаках, дешевых брюках, старомодных пальто, прозрачных ситцевых рубашонках. Я считал себя некрасивым, и в каждой девушке видел что-то прекрасное, божественное. Поэтому, особенно в начале встречи, проявлял неоправданную робость.

В этот раз со мной был студент Сухов. Он за вечер перезнакомился со всеми, с кем танцевал, и имена всех просто не мог запомнить. А я не познакомился ни с одной девушкой. Мы уже собрались домой в общежитие, как вдруг мой взгляд привлекла девушка в белом платье, с длинными золотистыми волосами, зачесанными назад почти до пояса длиной.

Я пригласил ее на медленное танго. Мы были так близко друг к другу, что я чувствовал ее дыхание, касался ее тугой груди, к которой прилип как банный лист. Она немного выгнула спину так, что ее прелестный бугорок, спрятанный под одеждой, терся о мое чувствительное место, которое мимо воли начало просыпаться. Мне было самому стыдно, и я стал отодвигаться, но она, прелестная кошечка, снова прилипла ко мне тем местом, как бы вторично закинула удочку, на которую я клюнул и тут же шепнул ей на ушко:

– Как хорошо с вами!

Она улыбнулась, ее голубые глаза впились в меня и как бы говорили: да со мной очень хорошо, я сладкая девочка, каких ты еще не встречал. И я докажу тебе это.

– Можно узнать, как вас зовут?

– Роза, - сказала она просто, без всяких мещанских ужимок. И это было так приятно, поскольку девушки, с которыми приходилось делать попытки познакомиться, набивали себе цену и задавали глупый традиционный пролетарский вопрос:

– А зачем вам это надо?

Были и такие, которые какое-то время держали свое имя в секрете, называли любое чужое имя, а настоящее уж потом, во время второй или третий встречи.

А эта... она какая-то особенная, сразу назвала свое имя, без всяких предварительных вопросов и ужимок.

– Роза! какое прекрасное имя! оно такое же, как и вы, красивое, - сказал я искренне. Роза отодвинулась, чтобы посмотреть мне в лицо своими прекрасными голубыми глазами.

– Я так не считаю, - сказала она певучим голосом.
– Вы просто преувеличиваете и льстите мне.

– Я хотел бы увести вас отсюда.

– Почему? разве нам плохо здесь? мы в первый раз видим, друг друга, а вы уже заключили меня в свои объятия, и я не сопротивляюсь. Разве мы можем сделать это на улице или в парке в первый вечер нашей встречи? Наверное, нет, правда?

– Я боюсь, что вас похитят у меня. Начнется следующий танец, вас кто-то пригласит, и больше я вас не увижу. Здесь так много кавалеров...

– А вы не отходите от меня во время перерыва между танцами. Это же так просто.

Когда кончился танец, я увел ее в противоположную сторону от того места, где она стояла, и не выпускал ее руку. Я назвал свое имя, рассказал о себе почти все, хоть и путано, как мне самому казалось.

– Ну, теперь, когда мне ваша биография известна, я готова покинуть танцплощадку и вместе с вами совершить прогулку до вашего общежития. Считайте, что я вас провожаю, ведь у нас равноправие, верно?

– А где вы учитесь?

– Я не так откровенна как вы. Я расскажу вам о себе попозже, а пока могу лишь сообщить, что мы с вами соседи. Я живу за трамвайной линией.

– В одном из особняков?

– Да.

– В котором живут советские аристократы?

– Приблизительно.

Мы уже покинули танцплощадку и направились вдоль красивой ограды, за которой начинался Ботанический сад, где горели электрические лампочки и то только в начале, а дальше - темень беспросветная, а темнота, как известно, друг советской молодежи. Я так хотел увести Розу в эту темноту и поцеловать ее, хотя бы в прелестную мягкую, как тесто, руку, но я не решался на такой подвиг в первый же вечер знакомства. Мне было и так хорошо. Мягкая южная ночь, небо, усеянное звездами, нежный шелест ночного ветерка, и рядом новая королева, от которой исходит какая-то энергия, пронизывающая насквозь, какая-то неодолимая сила притягивает мощным магнитом к себе, и ты не думаешь, не способен думать, хорошо это или плохо.

– Роза, как вы думаете, бывает ли любовь с первого взгляда?

– Не знаю, - ответила она, пожимая плечами.

– Мне, кажется, бывает.

– Откуда вам это известно?

– Я думаю, я влюбился с первого взгляда, - сказал я горячо, сжимая ее пальчики.

– В кого же?

– В Розу, в ту, что идет со мною рядом.

– Вы, наверное, поэт.

– В душе - да.

– Вы просто романтик и лицо у вас, как у Ленского из поэмы Пушкина. Я это сразу заметила, еще до того, как вы подошли, чтобы пригласить меня на танец.

– Как хорошо, что я вас увидел.

Роза задумалась, слегка вздохнула и стала поправлять раскиданные ветром волосы. Ее бархатные голубые глаза, скользили по мне, и я тонул в них как в море и радовался этому. Сколько нежности и благородства было в этих глазах - ни описать, ни нарисовать невозможно. Только господь Бог может создать такую прелесть. Я думаю, что когда Бах, Бетховен или Моцарт сочиняли свою бессмертную музыку, они в своих звуках выражали именно такую красоту.

– Однако, нам пора расставаться, - сказала Роза, как бы с оттенком грусти.
– А то меня в дом не пустят.

– Надолго?
– спросил я в ужасе.

– По крайней мере, до завтра.

– Так надолго?

– Чудак, - произнесла она.

– Перейдем на "ты".

– Я не возражаю, - сказала она.

– Завтра будет длинный день.

– Дни все коротки, как и наша жизнь, - сказала Роза и положила свою ладонь мне на щеку.

Я прикоснулся губами к ее горячей ладошке, Роза вздрогнула, и отняла руку.

– До завтра, - сказала она на остановке около моего общежития.
– Провожать меня не надо, я живу здесь, рядом. Завтра встретимся в восемь вечера, погуляем по городу, идет? Только не опаздывай, я не смогу долго тут стоять.

– Я приду на час раньше, - сказал я.

– Этого не нужно делать. Спокойной ночи, - она повернулась и пошла вдоль трамвайной линии, а потом свернула к калитке особняка.

Я никогда не был так возбужден и так счастлив. Долго не мог заснуть. И поделиться своей радостью не с кем: все уже спали и видели сны. Говорят, что можно любить один только раз. Это неправда. И если бы это было так, человек был бы сильно обделен, потому что жизнь это любовь, а любовь это жизнь. Но под любовью нельзя подразумевать только постель, тугой кошелек, происхождение, должность, наличие квартиры.