Цена жизни

Катя ударила в кляксу.

– Прекрати, иначе потеряешь последнюю дочь! – прорычала она.

Эфо утихомирился и затаился, но Катя продолжала чувствовать его обжигающий гнев и ненависть.

Дахот оказался прав насчет видений. Сон не принес покоя. Нельзя путать одну реальность с другой. В неё вселился не тот Эфо, которого она видела во снах. Он не добрый и уж тем более не мудрый. Если у неё еще теплилась слабая надежда на милосердие палача, то после видения…

Катя встала и наклонилась к воде в чаше для умывания.

– А теперь послушай меня, кровожадный урод, – заговорила Катя, глядя прямо в глаза отражению. – Раз ты принимаешь только торгово-рыночные отношения и считаешь, что я за свою жизнь так и не заплатила, то вот тебе моя цена. Я возвращаю тебе одну дочь, и ты освобождаешь меня от долга и исцеляешь, а за вторую – защищаешь, пока я не вернусь домой. А вот за третью дочь, ты должен вернуть меня и Петра Ивановича домой и в мое время живыми и невредимыми. Если ты отдашь меня ведьме, то ты никогда не получишь дочерей назад.

Её глаза в отражении почернели.

– Договорились, – произнес Эфо, а ладонь Кати обожгло болью. – Если ты их не вернешь до того, как пробьют барьер, твоё видение станет явью.

Все внутри жгло от обиды и злости, глаза щипало от слёз, хотелось чем-нибудь запустить да потяжелее. Она столько сделала для того, чтобы спасти юных хранителей, а заслужила только нож в спину.

Катя спустилась вниз и направилась на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, а там…

– Спасибо, тётя Катя! – хором раздались детские голоса, а затем последовал дружный смех.

Маленькие хранители, хихикая, разлетелись в разные стороны, остались только самые любопытные и маленькие под присмотром Жахо, укрывавшего их крыльями. Синий дух светло и радостно улыбался.

– Светлого дня, Катя! Весна наступила! – поприветствовал он её.

Жахо заметил её настроение и приблизился, взяв самую маленькую малышку на руки.

– Что случилось?

– Я… да видение расстроило, – призналась Катя, не в силах злится на Жахо, который ей плохого ничего не сделал. Да и во снах он всегда был к ней добр. Его и деревенские жители любили.

Хранитель заметил рану на её ладони и сразу помрачнел.

– С Эфо заключила сделку…

– У меня есть выбор?

– На самом деле да, но ты выбрала самый простой и очевидный, – вздохнул Жахо. – Однако не мне тебя осуждать.

– Если ли хоть маленький шанс вернуть Бахо? Он-то смог бы всё разрулить лучше меня…

– Слишком велик риск вернуть вместе с ним Люуса. Бахо погиб в сражении с ним. От его тела ничего не осталось, а это значит надо вмешаться в момент сражения. Если Люус тебя заметит…

– Но разве это не прошлое?

– Всё не так однозначно с Люусом. Он менял реальность по своему усмотрению. Мы не можем рисковать. Нельзя, чтобы он вернулся. Он едва не уничтожил нашу расу. Ты заметила, сколько хранителей было во время боя с охотниками?

– Да…не густо…

– Это всё, что от нас осталось. Из огромного леса, осталась горсть сильнейших хранителей, кто еще способен дать отпор и спрятаться у сердца леса зимой. Тех, кто был слабее, убили давно.

– Значит, будет еще зима…

– Вернуть можно не только детей, – отвернулся Жахо. – Но взрослых возвращать опаснее. Они погибали в сражениях.

Мимо пробежали хохочущие дети лесных. Жахо грустно проводил их взглядом.

– Мы постараемся обучить их всему, что сами знаем до наступления холодов, чтобы они смогли пережить свою первую зиму.

– Разве они не приобретают память родителей после превращения?

– Знания без практики мало чего стоят, Катя. Думаю, ты и сама это понимаешь. Твои видения не сделали из тебя могущественную колдунью.

– Я поступила ужасно и… я ни о ком и ни о чем не подумала. Я не предусмотрела последствия. Я могла погубить всех…

– Будь у тебя выбор, ты бы поступила иначе?

Катя сжала кулаки.

– Наверное, нет. Я бы всё равно их вытащила.

– Жизнь за жизнь, – произнес Жахо. – Ни один человеческий ребёнок не умрёт в нашем лесу, если перестанут гибнуть наши дети. Идём, вернём Лафо к жизни.

– Жахо…

– Не оправдывайся, Эфо сам виноват в том, что произошло. Вряд ли он забыл наш последний разговор…

Эфо вновь неприятно пошевелился, что явно говорило о том, что вину за собой он не признавал, однако никаких комментариев от него не поступило. Хотя его гнев и ненависть поутихли, когда в лесу зародилась почка с Лафо, а Катю посетила вспышка воспоминаний. Она увидела маленькую Лафо, спящую на руках у Эфо, поющего колыбельную…

Хранителю не понравилось подобное вмешательство в его прошлое: он перехватил контроль над телом Кати, чтобы треснуть её по лбу.

– Дедушка решил объединиться? – раздался знакомый юношеский голос.

– Нет, Олес, дедушка не собирается ни с кем объединяться, – терпеливо ответил Жахо.

– Но почему?! Она же ему подходит! И она сильная! Я бы объединился!

Жахо развернул его за крыло и толкнул в спину со словами:

– Иди, лучше погуляй с друзьями.

– Но папа! Она явно больше меня умеет и знает! Она бы могла меня обучить! Дедушка! – обратился он к Эфо.

Катя поперхнулась и закашлялась, неудачно поймав раскрытым ртом нерасторопную очаровашку.

– Ты сам говорил, что объединение это лучшее, что со мной может произойти! Почему же сам отказываешься?! Она сильная! Она принесет пользу лесу!

– Не зли дедушку, Олес, – глаза Жахо ярко запылали, когда он взял сына за плечо.

Олесу стоило только взгляд бросить на отца, чтобы замолчать и понуро исчезнуть в огненном тумане. Не стоило забывать, что Жахо, несмотря на всю свою мягкость и доброту, был самым древним хранителем после Иро.

– Извини его, он юн и многое не понимает, – не глядя на Катю, Жахо ласково коснулся почки, из которой должна была возродиться Лафо. – Он не знает, что Эфо был твоим палачом.

– Насколько вы старше Эфо? – ляпнула Катя первую глупость, что в голову пришла, лишь бы избежать неприятной темы.