Цепкие лапы родины

10 января колонна с боевиками и заложниками двинулась к границе. Когда стало ясно, что террористы уйдут в Чечню, автобусная колонна была остановлена предупредительными выстрелами. Воспользовавшись замешательством российского руководства, боевики захватили село Первомайское, разоружив находившийся там милицейский блокпост.

15—18 января состоялся неудачный штурм села. Параллельно со штурмом Первомайского, 16 января в турецком порту Трабзон группа террористов захватила пассажирский теплоход «Авразия», угрожая расстреливать заложников-россиян, если штурм не будет прекращён. После двухдневных переговоров террористы сдались турецким властям. 18 января под покровом ночи боевики прорвали окружение и ушли в Чечню…

* * *

Вернувшись домой из техникума, Регина переоделась и, взяв сумочку, уселась, залезши с ногами на кресло. Сегодня она получила очередное письмо от Миколы. На этот раз она не стала его вскрывать на почте, а принесла домой. Девушка аккуратно разрезала правую сторону конверта, и извлекла из него сложенный листок бумаги.

«Дорогая Риночка!

Вот наконец выдалось свободное время, место и подходящая обстановка и я смог сотворить для тебя это письмецо! Прежде всего хочу поздравить тебя с наступающим днем рождения, надеюсь мое письмо ты получишь как раз к нему. Желаю удачи, счастья, и всего-всего, что ты сама хотела бы себе пожелать! Надеюсь, что ты меня та же любишь и ждешь! Полсрока я уже «отмотал», и наша встреча уже не за горами. Отметь этот день как надо, но не забывай и про меня, в настоящее время скромного труженика штык-ножа и автомата. Как говорится – «первый тост за тех, кто в сапогах!»

У нас все нормально. После того, как нашу часть в январе сняли с охраняемого объекта, заменив вольнонаемной охраной, делать стало нечего. Хотим в наряды, сами себя охраняем. От безделья пить стали чаще, все чаще происшествия: То в самоход ушли целым взводом, то мордобой устроили, то с местными подрались. Говорят, что после теракта в Кизляре нашу часть решили расформировать и раскидать по другим частям. Может, оставят одну роту для охраны имущества, а остальных скоро раскидают. В других частях солдат не хватает, а мы всеравно без дела сейчас остались. В общем, ты мне пока не пиши, письмо может прийти, когда меня уже здесь не будет. А я тогда сразу тебе напишу, как только прибуду на новое место службы.

Последнее время задолбали учебными тревогами. Недавно подняли утром ни свет - ни заря, и погнали занимать позицию. Залез в окоп, поднял воротник бушлата, надвинул шапку на уши, обнял автомат. Пригрелся, аж задремал. А дальше, почти как в песне: «Я задремал на дне окопа и мне сниться кровать… Но слышу крик старшины: «Мать – твою мать! Ты, сука, в армии! Быстро встать! Теперь ты в армии!..»» Разве только, в моем случае, был не старшина, а командир роты.

Вот, наверное, и все. Удачи тебе. Твой верный, любящий Ник, - как говориться «твой бывший друг, сейчас солдат!» Передавай привет нашим самцам, кого увидишь. Жди меня и я вернусь!»

Регина сложила письмо, вложила в конверт. Встав с кресла, она достала из-за шкафа старую маленькую сумочку и извлекла оттуда пачку старых писем. Девушка разложила их перед собой на коленях.

Неторопливо она перебирала конверты, вспоминая их содержание. Открывала некоторые из них, вновь перечитывала знакомые строки… Вот предновогоднее письмо. В нем Ник поздравлял ее с наступающим Новым Годом, вскользь упомянул, что с нового года с объекта снимают военную охрану. Чем будет дальше заниматься их часть неизвестно. Письма стали приходить редко. Вот письмо в середине января. В нем он писал, что после теракта в Кизляре в их части устроили учения. Стали по ночам устраивать учебные тревоги.

Регина села за стол, достала лист бумаги, ручку, задумалась. Что ей написать? Когда теперь придет следующее письмо? Когда она сможет отправить свой ответ? Что нового в ее жизни? В общем, нового не мало. Закончила техникум, получила диплом. По поводу окончания была большая гулянка. Было шикарное застолье, дискотека, немного выпили. На гулянке ее навестил Сашка Тыквин. Поздно вечером он провожал ее до дома. Вспомнился тот холодный зимний вечер, двор ее дома, Сашка, стоявший перед ней в норковой шапке – обманке с поднятым воротником, на фоне которого смешно выделялись его лопоухие уши. Тогда он предложил ей встретиться… Она смотрела на его довольно смешной вид и улыбнулась. Где-то вдали тащит службу Ник, и не забывает о ней, пишет письма, верит в ее верность. А тут этот смешной парниша бессовестно клеится к ней и, наверное, всерьез рассчитывает на взаимность. В тот вечер она сказала ему тихо, но твердо, что она «…другому отдана и будет век ему верна!..»

Сейчас, наверное, не стоит писать об этом Нику. Ему и так нелегко.

* * *

6 марта несколько отрядов боевиков атаковали с различных направлений город Грозный. Боевики захватили Старопромысловский район, блокировали и обстреливали КПП и блокпосты. Несмотря на то, что Грозный остался под контролем российских войск, сепаратисты при отходе захватили с собой запасы продовольствия, медикаментов и боеприпасов…

Поздним мартовским вечером в дверь позвонили. Саня Тыквин слез с дивана перед телевизором, вдел ноги в шлепанцы и зашаркал к дверям. На пороге стоял высокий мужчина в серой армейской шапке с кокардой и камуфлированном бушлате нового образца. Плюгавая рожа мужика растянулась в длинной лягушачьей улыбке.

– Привет, Сашка!..

– Здравствуй, дядь–Вов! – радостно воскликнул Сашка – заходи, разувайся.

«Дядь-Вов» протиснулся в узкий коридор квартиры – хрущевки, брякнул на пол дорожную сумку,

– Мне вчера звонил отец, предупреждал, что ты будешь проездом, зайдешь в гости.

– Да-да, конечно, как же без этого.

Повесив бушлат и куртку-ПШ с капитанскими погонами на вешалку, мужчина наклонился к сумке и извлек из нее бутылку коньяка, палку колбасы и пакет с фруктами.

– Проходи в комнату – позвал Александр, отступая назад.

Вскоре они расположились возле круглого стола, Сашка достал тарелки, стопки, «шанцевый инструмент» (вилки, ложки и ножи). Разлив коньяк по стопкам, «опрокинули» по-одной.

– Ну как сам живешь, как мать? Чего нового у вас?

– А шо у нас может быть нового? Живем помаленьку, работаем. Я вот учусь в городе.

– Ты, кажется, на юридический поступал?

– Да. Этот год доучусь, и там еще два остается.

– А дальше куда, не решил еще?

– Думаю, в милицию пойду. Дядь Толя похлопочет, где-нибудь в городе пристроят, а не получится, к нему в отдел пойду.

– Ты смотри, сейчас ведь прекратили набор в милицию тех, кто армию не отслужил.

– Думаю это временно. Пока отучусь, уже отменят эту хрень. Да и как я знаю, по-блату всегда можно было пристроиться кому угодно - куда угодно… У вас-то там как?

– А вот у нас сейчас не весело. Ты же, наверное, слыхал, в Чечне боевики активизировались. После нападения на Грозный 6 марта много наших погибло, говорят одних только убитых несколько сотен. Сейчас решили усилить группировку в Чечне и произвести ротацию войск. Старых частично вернут, добавят новых. Нашу и часть собирается кинуть в это пекло. Вот и мне дали отпуск, перед отправкой.

– И когда вас собираются?

– В апреле. Точно еще не решено. Пока вооружают, оснащают, усиливают. Недавно пополнение прислали около двух десятков солдат из расформированной части. Есть даже парочка солдат твоих земляков.

– Кто же это, может я их знаю?

– Один – Шеин Сергей, кажется. Другого фамилия Шамрай…

В этот миг Александр резко переменился в лице.

– А звать как? Микола?

– Ты его знаешь?

Александр ответил не сразу. Налив стопку коньяку, выпил.