Цепкие лапы родины
Шрифт:
– Вот это влипли, – пробормотал Микола.
– Нас кто-то сдал… - мрачно отозвался Сергей – просто так нас бы не тронули.
Последние сутки все происходило как во сне. Еще совсем недавно они были веселые, сытые и пьяные, никого не трогали, мирно возвращались в часть… И вот теперь они сидят в каком-то сарае, одетые в какие-то старые гражданские шмотки, под пристальным взором вооруженных чеченов.
В сарае долго сидеть не пришлось. Вскоре их отвели в дом, к какому-то мрачному, заросшему бородой чечену средних лет. Он задал несколько вопросов, по которым было понятно, что про них известно все, вплоть до домашних адресов. Посоветовал не пытаться бежать. Что-то сказал конвоировавшему их боевику с автоматом. Их отвели в сторону небольшого каменного дома. На земле, среди набросанной затоптанной глины и камней виднелась некая конструкция наподобие небрежно
Это была довольно широкая яма, метра четыре в глубину. Когда оба оказались на дне ямы люк сверху захлопнулся. Некоторое время было темно, потом глаза стали привыкать – через щели между досок немного проникал дневной свет. В яме виднелись еще две фигурки сидящих у стены. С другой стороны стояло ведро.
– Откель будете? – послышался хриплый голос.
– С Шелковского, батальон внутренних войск – нехотя ответил Серега.
– Вы-то, ребят, сами-то кто такие будете?...
Разговорились. Это были Кирилл и Роман - двое солдат из сто первой бригады со второго батальона особого назначения дивизии имени Дзержинского – тоже внутренние войска. Рассказали, что сидят в яме уже вторую неделю. В плен попали по-пьяни. Почти также как и они…
Для «надобностей» возле стены стояло ведро с крышкой. В яму два раза в сутки спускали ведро с «етьбой» и две баклажки воды. К вони быстро привыкли и вскоре совсем перестали ее замечать. На «полу» лежали охапки сена, на ней можно было довольно сносно устроиться поспать. Первое время пленники лениво переговаривались, но вскоре все надоело. Дневной свет сменялся ночным мраком, дни шли, ничего не происходило. Изредка их выгоняли наружу, выполнять какие-нибудь хозяйственные работы, после чего отправляли обратно в яму – зиндан.
Однажды их вывели наружу всех четверых. На базу приехала машина «ГАЗ-56», надо было разгрузить ее. Сергей и Микола вытаскивали мешки и ящики из кузова, а Роман и Кирилл относили их дальше. Когда разгрузку закончили, Микола спросил помыться и отошел за сарай, где стоял рукомойник. Скинув рубашку и футболку, он старательно полоскался в воде… Когда он уже одевался, послышались крики, ругань, одиночные выстрелы. Вскоре к нему подбежал чечен и погнал обратно к зиндану… Уже в яме Микола заметил, что не хватает Романа… Примерно через час, где-то вблизи ямы, послышались громкие голоса на чеченском, глухие удары, крики. Несколько раз кто-то вскрикнул. Тишина. Вдруг совсем рядом хлопнул одиночный выстрел. Через несколько минут люк открыли. Микола и Сергей вылезли. Метрах в двадцати от них в зарослях амброзии лежало скрюченное тело человека. По одежде Микола понял, что это Роман. Им вручили лопаты и лом, показали где копать… Несколько часов они старательно долбили и ковыряли грунт. В сторонке сидел бородатый чечен в камуфлированных штанах и черной футболке. На коленях у него лежал АК.
Копалось тяжело, земля была спрессована, грунт каменистый. То и дело попадался всякий мусор – ржавые банки от консервов, куски стекла, обрывки проводов, старая ржавая рама от велосипеда. Все это приходилось старательно выковыривать из земли и отбрасывать в сторону. Похоже, что здесь раньше была какая-то свалка. Время шло, работа продвигалась медленно, солнце клонилось к вершинам гор, закрывавших горизонт…
Яма была почти по пояс, когда бородатый чечен крикнул «хватит». Микола и Сергей подошли к телу Романа. Они переглянулись, перевернули труп на спину. Микола взял его за ноги, Сергей за плечи. Мертвое тело было слишком тяжелым, а они изрядно ослабли и устали. «За ноги?» - предложил Сергей. Микола молча, кивнул. Труп уже окоченел, из-за чего напоминал скорей манекен или резиновую куклу: как бы его не переворачивали, он оставался в том же положении, в котором его настигла смерть. Микола и Сергей схватили его за ноги, и потащили к яме волоком. Труп упал в яму, на какие-то секунды оба замешкались, наверное, им в головы пришла одна и тажа мысль, что его надо чем-то накрыть. Микола осмотрелся по сторонам, но ничего подходящего не поблизости не заметил. «Ну-же, чо стали?» - грозно крикнул бородатый… Опомнившись они схватили в руки лопаты и торопливо забросали яму грунтом. Минут через двадцать на ее месте остался только небольшой продолговатый холмик, комья земли и глины, да старый мусор, разбросанные вокруг. Уходя в сторону зиндана, Микола оглянулся. Солнце уже садилось, ветра не было, красноватые лучи заходящего
солнца красиво скользили вдоль земли, падали на одинокий холмик в зарослях бурьяна…Снова грязная, вонючая яма. Теперь их осталось только трое. Все молчали, подавленные смертью товарища, свидетелями которой они стали. Микола прислонился спиной к стене, закрыл глаза. Почему-то именно сейчас ему вспомнилась Регина, тот их последний прощальный вечер, ее силуэт в темноте, ее дрожащий от слез голос… Она обещала ждать его, а он обещал вернуться… Точно обещал, или нет?.. В этом дьявольском водовороте последних событий, он уже не мог вспомнить… А может просто сказал, что постарается?.. Вот тебе, один уже постарался… Может и его все еще кто-то ждет… Или уже не ждет?... Как гласит армейская мудрость, - девчонка ждет солдата неделю, друзья два года и только мать ждет всю жизнь… Кто знает, может и он сам скоро, точно так же, ляжет в этот каменистый, замусоренный грунт… Микола вздохнул и сам-себе неожиданно, тихо запел первое, что выпало из памяти:
…Ты сейчас далеко - далеко,
…между нами поля и леса,
До тебя мне дойти нелегко,
…а до смерти четыре шага…
Пой гитара чеченам назло,
…заплутавшее счастье ищи,
Мне в холодном зиндане тепло,
…от твоей негасимой любви…
* * *
Вечерело. Теплые лучи летнего солнца настолько прогрели асфальт, что от него тянуло жаром как из печки. Прохожие, спеша по своим делам, кто - отдыхать, кто домой, старались держаться тени деревьев. Вдоль по бульвару брела девушка в светлой безрукавной футболке, короткой черной юбке. В руках она держала маленькую женскую сумочку. Спешить сейчас особенно-то было некуда. Лето только наступило и ей хотелось, после долгого рабочего дня в душном офисе, прогуляться по городу на свежем воздухе. Регина осматривалась по сторонам, идя по привычному маршруту, в направление почты.
Времена менялись – город тоже менялся. Количество «комков»* на улицах становилось все меньше – сказались последствия ограничений торговли спиртным. Недавно вышел закон о запрете торговать в киосках алкоголем свыше 28 %. Зато теперь на месте старых комков все больше стали появляться небольшие торговые павильончики, где торговать водкой и всем что «свыше», можно было без ограничений. Рост цен и курса доллара замедлились, хотя с работой по-прежнему было очень трудно, а зарплаты по-прежнему задерживали по несколько месяцев. Каким-то образом народ все же умудрялся где-то раздобыть «на бухло» и напиться. Вот и сейчас, на улицах уже частенько попадались лица явно «поддатые».
Регина давно не заходила на почту, - писем от Миколы не было уже почти два месяца, кроме того она теперь работала, и частенько зайти на почту просто не успевала. Сегодня была пятница, рабочий день закончился на час раньше. Ни на одно из пяти ее писем, направленных по новому адресу, – в Чечню, ответа не пришло. Она старалась успокоить себя, что там война и долгое отсутствие писем, в общем-то, дело вполне объяснимое, но тревога все больше и больше закрадывалась в ее душу.
Вот знакомое здание, двери почты… Регина зашла вовнутрь, подошла к большому деревянному шкафу с ячейками абонентских ящиков. Достав из сумочки ключ, открыла одну из них. На дне ящика лежал конверт с приклеенной к ней бумажкой. Предчувствуя недоброе девушка быстро выхватила конверт… Это было ее собственное последнее письмо. На конверте стоял штамп «возврат». На приклеенной бумажке чужим небрежным почерком было выведено: «Военнослужащий Шамрай М.В. в расположении части отсутствует. Причина – неизвестно»…
Словно холодная клешня сдавило сердце… Не совсем понимая смысл этой жестокой надписи, девушка вертела в руках конверт, снова и снова перечитывала ее… В глазах потемнела, она сделала несколько шагов в сторону окна и плюхнулась на сидение. Голоса посетителей слились в какой-то сплошной, нудный вой… Она сжала виски ладонями, склоняясь над лежавшим перед ней письмом… Чувство чего-то ужасного непоправимого, вдруг нахлынуло на нее…
– Девушка, вам плохо? – словно откуда-то издалека, дошел до ее сознания чей-то голос.
Она подняла голову – перед ней стояла пожилая женщина в очках, пристально глядя на нее...
– Может вам скорую помощь вызвать?..
Регина слабо мотнула головой.
– Нет, нет, спасибо, все нормально… Просто отлично…
Она подобрала письмо и, поднявшись, нетвердой походкой, словно пьяная, зашагала к выходу. Уже через пол-часа она стояла дома в своей комнате перед окном. Только сейчас, оставшись наедине с собой, она дала вволю чувствам и громко зарыдала…
– Риночка, что с тобой?! – вдруг послышался сзади голос матери.