Цейтнот. Том II

Впрочем, с этим вопросом я откровенно забежал вперёд. От больничного двора до операционной расстояние оказалось ничуть не меньше, нежели от столицы и до луны.

Если пост на въезде мы миновали без всякого труда, то дальше дело откровенно не заладилось. В городе шли ожесточённые бои, раненых развозили по всем лечебным заведениям, врачи и в особенности хирурги были загружены работой сверх всякой меры, палаты забили под завязку, пациентов укладывали рядами прямо в коридорах.

Лично я всё это воочию лицезрел во Всеблагом, а вот Альберт Павлович к подобной ситуации оказался совершенно не готов.

— Деньги у тебя? — спросил он, распахнув дверцу со своей стороны.

Я отнял правую руку от пропитавшегося кровью шарфа, которым зажимал пулевое отверстие в спине Горского, вытер ладонь о пальто и выудил из кармана пиджака сначала стопку пятидесятирублевых банкнот, а следом и две с сотенными.

Альберт Павлович надорвал банковскую упаковку первой пачки, вытянул две купюры и сунул их в нагрудный карман куртки шофёра.

— Свободен! — отпустил он его, распахивая дверцу. — Нас не жди, езжай с армейцами обратно.

Дядька ни упрямиться, ни возвращать деньги не стал, воспринял и приказ, и неожиданный приработок как должное. Альберт Павлович перекинулся парой слов с прапорщиком, тот по-уставному козырнул, а потом вездеход принял на борт нашего шофёра, развернулся и укатил прочь.

— Жди! — приказал мне куратор и взбежал на крыльцо, вот тогда и нашла коса на камень.

Нет, договорился о том, чтобы раненого занесли в приёмный покой, Альберт Павлович относительно быстро — всего-то четверть часа на это ушла, — а вот об операции на сердце его никто и слушать не захотел. Административный персонал лишь разводил руками, перехваченные в коридорах и найденные в ординаторских врачи, осунувшиеся и уставшие сверх всякой меры, округляли глаза и сразу шли в отказ, а к заведующему хирургическим отделением Альберт Павлович при всей своей пронырливости не сумел пробиться вовсе. Впрочем, место нам выделили преотличное — пусть и разместили на полу в коридоре, зато рядом с чугунным радиатором центрального отопления. Не удивлюсь, если всё решило небольшое подношение сестре-хозяйке или кому-нибудь в этом роде.

Я откинулся спиной на батарею, ощутил идущее от неё тепло и с несказанным облегчением перевёл дух, но совсем уж расслабиться не смог, продолжил гнать кровь по жилам старика.

Раз-два! Раз-два! Раз-два!

Сколько ещё придётся просидеть здесь и как долго смогу сохранять должную концентрацию, не хотелось даже думать, оставил всё на откуп куратору. Моё дело маленькое, а у него опыта куда как больше — договорится не с одним, так с другим, в любом случае на нужных людей выход найдёт. Вопрос только, как скоро.

Как ни странно, но с учётом всеобщего бардака и неразберихи, так уж много времени это не заняло. Понятия не имею, какие связи и аргументы задействовал Альберт Павлович, только примерно через час до нашего случая снизошли сразу и главврач, и заведующий хирургии. И не просто снизошли, выслушали и сразу заявили о невозможности ничего сделать, а едва ли не полноценный консилиум прямо в коридоре устроили, то и дело отмахиваясь от обращавшихся к ним по рабочим вопросам медиков.

— Нет! — в итоге заявил руководивший клиникой пожилой господин с седыми усами и кустистыми бакенбардами. — Я обещал Севастьяну Игоревичу войти в положение, но в этом случае медицина бессильна. Браться за подобную операцию с бухты-барахты, без обследований и даже не зная группы крови — преступная халатность! Вы же видите, что у нас творится!

— Да-да! — поддакнул главврачу заведующий отделением хирургии. — Мы спасаем жизни, а не гробим их!

— Вот и спасите его! — потребовал Альберт Павлович, но сразу сбавил тон. — Да просто наложите швы!

— Просто?! В этом нет ничего простого! Извините великодушно, но вы только впустую тратите наше время!

— Сейчас жизнь в нём поддерживает оператор. Если вы наложите швы, ситуации это никоим образом не ухудшит! Мой человек будет вам ассистировать и продолжит опекать пациента по завершении операции. Вы что же — в сверхэнергию не верите?

— Не имеет значения! — отмахнулся заведующий хирургии, чей белый халат пестрел свежими пятнами крови.

Главврач его поддержал.

— Делайте что хотите у себя в Новинске, а мы серьёзное медицинское заведение с классическим подходом к лечению пациентов!

Альберт Павлович явно через силу улыбнулся и зашёл с другой стороны.

— Послушайте, господа! Я не требую от вас чуда! Я даже вылечить пациента не прошу! Просто наложите швы! Остальное моя забота и мои проблемы. В случае неудачи никто не предъявит к вам никаких претензий. А вы при любом исходе окажете услугу Севастьяну Игоревичу. В нынешней ситуации лишним это отнюдь не будет, не так ли?

Медики явно уловили прозвучавший в голосе собеседника нажим, но одной только завуалированной угрозой дело не ограничилось, Альберт Павлович дополнительно задействовал два ничуть не менее весомых аргумента по десять тысяч рублей каждый.

Пусть не такая уж и великая сумма по меркам столичных медицинских светил, но без малого полугодовое жалование на дороге не валяется, а оказанная в нужное время услуга и вовсе бесценна. Деньги исчезли в карманах белых халатов, и дело не просто сдвинулось с мёртвой точки, всё оказалось решено в считанные минуты. Сразу нашлась незанятая операционная и свободная медицинская бригада, дефицитные препараты и нити. Горского погрузили на каталку и покатили по коридору, начав прямо на ходу срезать с него хирургическими ножницами одежду. Я едва поспевал за дюжими санитарами, бежал рядом и стискивал пальцами запястье старика, размеренным воздействием прогонял по его организму кровь и попутно контролировал пульс, больше не рискуя полагаться на одно только лишь своё ясновидение.

Впрочем, могли бы и не спешить — и операционная, и хирургическая бригада оказались свободными лишь условно. Пришлось в коридоре дожидаться, пока на армейских носилках вынесут прооперированного, закинут в автоклав хирургические инструменты и наскоро обработают всё раствором карболки. Особо чище после этого не стало — яркий свет подвешенной над столом люстры высвечивал решительно все пятна и бурые потёки.

За время ожидания интерн в заляпанном невесть чем медицинском халате сделал забор крови и чуть ли не вприпрыжку унёсся прочь с несколькими мензурками, а дальше Горского вкатили в операционную, меня же попытались не пустить, но главврач шикнул на подчинённых.

— Но он же… Он же… — начал запинаться молодой врач.

— Что — он? — вызверился руководитель медицинского учреждения. — В уличной одежде? Грязный? Руки не вымыл? Что?!

— Пусть хоть маску наденет!

Главврач только отмахнулся, а там и заведующий хирургии подошёл. Он взялся оперировать важного пациента самолично, поэтому сменил халат на свежий и спрятал волосы под медицинской шапочкой. Альберт Павлович последовал за всеми нами, и главврач страдальчески выдал:

— И вы туда же!

— Молча в уголке постою, — улыбнулся Альберт Павлович. — Мешать не буду.

— Нет, это решительно невозможно! — выдал главврач и в расстроенных чувствах удалился.

Тогда я стребовал у медиков табурет и сел рядом с операционным столом, продолжив держать Горского за руку и контролировать работу его сердца.

— Анестезия не нужна! — распорядился Альберт Павлович вопреки своему обещанию не раскрывать рта. — Это не обсуждается!

Заведующий хирургии наставил на непрошеного советника скальпель, но спорить не стал, ну а я закрыл глаза. Воочию наблюдать за ходом операции нисколько не хотелось, к тому же требовалось целиком и полностью сосредоточиться на ясновидении.