Цейтнот. Том II

— Альберт Палыч!

Сказать, будто ко мне разом оказалось приковано всеобщее внимание — не сказать ничего, но и плевать на самом деле. Да, пальто безбожно перепачкано, а пиджак и сорочка кровью залиты, ещё и лицо разбито, только не в том я состоянии и настроении, чтобы своего неподобающего вида смущаться.

Из кладовки выглянул Альберт Павлович, и я выпустил уже набранный в лёгкие для нового крика воздух, кивком указал на своих сопровождающих. Куратор тоже кивнул, только в отличие от меня утвердительно, и молча скрылся внутри.

Дверь он приоткрыл нешироко, но и так удалось разглядеть сидевшего на стуле у кровати Горского лобастого господина средних лет. Я узнал Севастьяна Баюна — большого человека в социалистической партии, — заодно вспомнил, при каких обстоятельствах видел вознамерившегося опросить меня типа в штатском. В прошлый раз он щеголял мундиром с нашивками высокого полицейского чина, а тут, выходит, переоделся. И правильно сделал, пожалуй. С полицией мы нынче не дружим.

Впрочем, забивать себе этим голову я не стал, развернулся и сказал:

— Ведите.

Опрашивать меня взялись не где-нибудь, а в кабинете главврача. Тот в любом случае пустовал, так что расположились со всем комфортом. И хоть секретарши в приёмной не оказалось, почти сразу какая-то замотанная медсестричка принесла мне стакан сладкого чая и пару вафель.

— Приступим! — объявил майор.

Он достал из планшета тетрадь и перьевую ручку, полицейский в штатском вооружился блокнотом и карандашом, а я делиться с ними угощением не стал, откусил кусок вафли, прожевал и запил чаем, после кивнул.

— Давайте!

Ну и приступили. Интересовало моих собеседников решительно всё: обстановка вокруг «Астории» и непосредственно в самой гостинице, численность и состав её обитателей, порядок несения ими караульной службы, настроения среди слушателей Общества изучения сверхэнергии и лица, эти настроения определяющие. Связи и характер сотрудничества с мятежниками, присутствие интервентов из добровольческого корпуса, наличие внутренних противоречий и причины их вызвавшие. А ещё — всё то, на что обратил внимание во время перемещения по занятым мятежниками кварталам.

Об оперативной обстановке преимущественно расспрашивал майор, полицейский в штатском перехватил инициативу, когда зашла речь о реакции Леонтия Горского на моё сообщение об опознании тел пропавших операторов. Я счёл, что Альберту Павловичу видней, поэтому рассказал обо всём без утайки. О вылазке в доходный дом, стычке с Ельским и захвате его иностранной сообщницы, последующем совещании в «Астории» и выезде с целью чьего-то экстренного потрошения.

— Знаешь, кого они собирались захватить? — уточнил полицейский.

— Нет. Меня в известность не поставили.

— Догадки, предположения?

Я покачал головой. И душой отнюдь не покривил, поскольку как ни ломал на этот счёт голову, ничего путного на ум не пришло. Оно и немудрено — слишком плохо в столичных реалиях разбираюсь, чтобы мало-мальски обоснованные догадки на сей счёт строить.

Майор порылся в планшете, ругнулся вполголоса и встал из-за стола:

— Сейчас вернусь, — предупредил он, покидая кабинет.

Чай к этому времени давно закончился, а от вафель остались лишь крошки, и я поднялся с диванчика, перешёл к висевшему на стене зеркалу. Увиденное не порадовало. В том, что костюму и сорочке место на помойке, отдавал себе отчёт и прежде, но вот касательно перебитого носа ещё питал какие-то иллюзии. Увы! Удар локтем пришёлся точно в переносицу и помимо отёка я заполучил пару замечательных синяков под глазами.

Ими бы прямо сейчас заняться, да только едва ли сумею сосуды в порядок привести, поскольку с концентрацией внимания полный швах, а одна лишь техника алхимической печи уже точно не поможет.

Впрочем, почему бы и нет? Хоть внутреннюю энергетику худо-бедно в порядок приведу, а то как-то совсем уж нехорошо на меня работа с Горским повлияла. Вроде и ответного воздействия не улавливал, но гармонию источника-девять теперь почти не ощущаю вовсе.

Сконцентрировать остатки потенциала в единый до предела уплотнённый сгусток получилось далеко не сразу, но справился и начал пережигать сверхсилу, а заодно стал избавляться от девиаций, пытаясь привести внутреннюю энергетику если и не к идеалу, то к некоему равновесному состоянию.

Полицейский в штатском пошелестел страницами блокнота и вдруг спросил:

— Пётр, а вы на какой ниве подвизаетесь, если не секрет?

— Студент я.

Ответ моего собеседника не удивил, но и не удовлетворил.

— И только? — уточнил он с нескрываемым сомнением.

— Ещё старшина ОНКОР. В охране института контракт отрабатываю.

— Ах вот оно что! — понимающе протянул полицейский. — А вот мне ещё немного непонятно, откуда взялись те материалы по опознанию тел…

Подобного вопроса я ждал изначально, поэтому спокойно сказал:

— Альберт Павлович предоставил.

— Но как-то же вы должны были объяснить их наличие монархистам?

Я кивнул.

— Должен был и объяснил. И, надо понимать, Альберт Павлович просил не касаться этой темы, так?

Вот в этом я был уверен на все сто — неспроста же майор ни о чём таком не спросил, да и полицейский вспомнил о столь существенном аспекте моего задания лишь сейчас. Тип в штатском улыбнулся, достал портсигар и предложил мне угощаться, а после отказа выудил папиросу и закурил. Так и дымил молча до самого возвращения майора, а тот сразу расстелил на столе карту города, пестревшую многочисленными отметками, и подозвал меня.

— Покажи, как вы ехали!

Я отыскал на карте «Асторию» и провёл пальцем от неё и вплоть до злополучного моста.

— А дальше? — уточнил полицейский. — Дальше куда?

— К императорским конюшням, — припомнил я и сдвинул палец вправо к строениям, опоясывавшим по периметру сразу несколько кварталов. — Это ведь они?

— Они, — подтвердил майор.

— Потом собирались переправиться через реку и миновать какой-то сквер. Больше ничего не знаю.

— Миновать сквер? — уточнил полицейский, деликатно отодвинул меня в сторону и присмотрелся к карте, повёл по ней карандашом, после чего резким движением очертил один из особняков. — Сто к одному, сюда ехали.

Майор присмотрелся к аккуратному кружочку и уточнил:

— И кто же там у нас квартирует?

— Айлийское посольство, разумеется. Или ещё остаются сомнения, кто именно заварил всю эту кашу?

Не знаю, как майору, а мне и в голову не пришло в этой версии усомниться. Все кусочки мозаики разом в единое целое сложились. Кузина Джейн и устранение операторов из охраны великого князя, связь эмигрантских кругов с разведкой Айлы и заблаговременное формирование добровольческого корпуса, интервенция и раскол в преподавательском составе Общества изучения сверхэнергии.