Чабор
Шрифт:
— А я тебя в жабу оберну! — сайвок угрожающе поднял руки, но тут же качнулся и безпомощно сел в снег.
— Что? — глядя на это, решил поиздеваться юноша, понимая, что сайвок безсилен, — «Лошадка-то» не несёт?.. А ещё «в жабу оберну!» Сам вон расселся, как жаба. Да будь я даже жабой, всё равно бы накостылял такому чародею, как ты. У-у, — без всякой злобы пригрозил юноша вызывающему жалость лесному жителю, — связываться с тобой не охота…
Чабор повернулся и побрёл меж деревьев, жалея о том, что ему пришлось убить уйму времени на какого-то неблагодарного сайвока. Этот малохольный никак не мог быть обещанным
Сайвок жутко ругался где-то позади, грозил страшными проклятиями, но недолго. Внезапно его выкрики оборвались на полуслове. Пришлось сердобольному Чабору возвращаться обратно, чтобы узнать, что же случилось с этим несчастным? А случилось следующее: сайвок снова лишился чувств.
— Вот те на! — тяжело вздохнул юноша, схватил малыша за плечи и попытался его поднять. — Вставай, горе-чародей!..
Всё напрасно. Сколько бы ни тряс Чабор малыша, ни растирал его лицо снегом — ничего не помогало. Сайвок спал просто мертвецким сном, иначе и не скажешь. Меж тем день заканчивался, а ночь грозила крепким морозом. Небо над ними было высоким и чистым.
Делать нечего, Чабор взял сайвока на руки понёс его. Очень скоро стало ясно, что ноша, несмотря на размеры, досталась не из лёгких. Бросить сайвока Чабор уже не мог, а потому упирался и, стиснув зубы тащил на руках этого малого до глубокой ночи. Он останавливася всё чаще и чаще, пока и сам не свалился в снег, будучи не в силах больше держаться на ногах.
Светила луна, рисуя сказочными сплетениями теней неясные картины на посеребрённых снежных одеялах. Где-то далеко-далеко выли волки. Чабору отчего-то тоже захотелось завыть, его давили слёзы отчаяния. Единственное, что сейчас от него требовалось — идти, а идти-то как раз он уже и не мог. Усталость вязала по рукам и ногам и накрывала его плотным пологом сладкой дрёмы. Ему стало тепло и хорошо. Чабор откинулся назад и прислонился спиной к сосне.
Откуда-то издалека его звал голос матери.
— Мама… мама, — шепнул он слабеющими губами и уснул…
Водара трясло от холода. Вначале он не хотел просыпаться, думая, что всё это ему просто снится. Он недовольно ворчал, ворочаясь в снегу, и шарил в полудрёме вокруг себя рукой. Наверное, ему казалось, что он дома, а холодно только от того, что свалилось одеяло. «Ничего, — успокаивал себя сайвок, — сейчас придёт мама и накроет меня».
Разумеется, мама к нему не пришла, и вскоре сонного Водара так лихо заколотило, что хочешь не хочешь, а пришлось просыпаться.
— Бр-р-р-р, — лязгая зубами, выдохнул он, глядя вокруг, — что за дурацкие шутки…?
Сайвок с трудом поднялся. Не загруженная всякого рода серьёзными знаниями память разгильдяя хранила безсвязные обрывки вчерашних событий. Обнаружив позади себя спящего человека, малыш с досадой пнул того ногой:
— Вставай, …слышишь? Ты куда это меня затащил? …Хватит спать, обморозишься. Вставай, говорю…!
Чабор медленно приходил в себя. Кто-то больно тёр ему уши, толкал, а после этого принялся безпощадно колотить и осыпать его пинками…
«А, плевать, — пребывая в глубоком безпамятстве, думал юноша. — Пусть трясут… О-о-о, это уже больно, …чёрт!»
Человек шевельнулся и застонал. Сайвок не унимался и вскоре с горем пополам уже помог тому
подняться на окаменевшие от холода ноги.— Гх-де я? — прошептал Чабор.
— Тхы, — подражая юноше и припирая его спиной к сосне, ответил сопевший от напряжения сайвок, — там же, где и я. Это ведь не я тебя сюда приволок. Он ещё спрашивает, где.. Да очнись ты, отклейся от дерева, походи…
— Н-не мог-гу, — трясся Чабор.
— А кто тебя спрашивает? Надо, коли жить хочешь. Вот как, смотри, — сайвок, как перепивший браги медвежонок, принялся прыгать, и остервенело хлопать себя руками. — О-о-о! — довольно кряхтел он, — хорошо! Ну и мороз…
Вскоре усилия лесного жителя, который вдруг перестал быть таким воинственным, дали свои плоды. Чабор, пусть и не без проблем, смог медленно пересечь полянку, на которой они едва не умерли от холода. Дальше — больше. К рассвету окончательно отогревшийся юноша уже медленно брёл по глубокому снегу, пробивая дорогу плетущемуся позади сайвоку. Сил и желания разговаривать не было ни у того, ни у другого.
В холоде и молчании незаметно пролетел короткий зимний день. Ели на ходу. Собранный дома узелок Чабора пришёлся весьма кстати. Снедь от мороза была твёрдой, словно камень, однако даже такую пищу, они вкушали с большим удовольствием, продолжая отмалчиваться …каждый по своей причине.
Человек корил себя за собственную доверчивость и глупость: «Как же, — злился он, — отличился я, пошёл чёр-те куда. Скорее, …навстречу. И что же теперь? И Говар зря хлопотал, и Хвоя с Махом провожали впустую. Вот расскажи всё этому малому — ведь засмеёт. Да и стоит ли рассказывать? Кто знает, что у него в голове? Тайна меча Индры — штука непростая, о ней лучше помалкивать…
Чабор коротко обернулся, оценивающе глянув на тащившегося позади него сайвока. Где было знать человеку, что лесной житель, вспоминая свой вчерашний день, в данный момент переживал очень близкие ему чувства. Разумеется, сайвок даже не догадывался о том, что один из основных предметов его нешуточных переживаний твёрдо и размеренно шагает всего-то в пяти шагах впереди него.
Так, мучаясь и маясь, они дождались того момента, когда небо потемнело и в свои права вступил морозный зимний вечер. Первым долгое молчание нарушил сайвок:
— Куда ты нас ведёшь? — спросил он вдруг, заставив этими словами человека обернуться.
— Что? — не понял тот.
— Куда ведёшь нас? — повторил малыш, уже громче.
Чабор негодующе вскинул брови:
— И кого это «нас»? Лично я иду к асуру веров Вулкану, а вот ты? Я не знаю, куда ты идёшь.
Сайвок, услышав имя великого правителя, насторожился. Немногие из людей знают о Вулкане.
— Ты не очень-то важничай, — с опаской продолжил сайвок. — Хоть у тебя и меч, прям как у взрослого, выглядишь ты, скажем прямо, не как взрослый человек.
— Ты на свой рост посмотри, — колко ответил Чабор. — Ишь ты, неважно я выгляжу. Видел бы ты тех «важных». Они, как что не так, сразу грозят тебя в жабу обернуть…
Сайвок осёкся, его задело. С волшебством и вправду у него было не очень...
— Если бы я с тобой не возился, — продолжал Чабор, — уже давно был бы на месте.
— Конечно, — притворно согласился Водар, — ближний свет до Вулкана-то. Только по Догору дней пять топать, да и то «прямыми».
— Прямыми? — переспросил Чабор.