Чарли Бон и Пустынный волк
Шрифт:
Когда они вышли из комнаты, в дальнем конце коридора появилась высокая, немного сутулая фигура и, слегка прихрамывая, направилась прямо к ним. У Чарли похолодело все внутри, он боялся поверить своим глазам. К ним приближался Манфред, и на нем не было привычной маски.
Манфред Блур идет по коридору.
Когда он подошел поближе, в тусклом свете единственного фонаря ребята разглядели
— Я смотрю, ты в шоке, Чарльз Бон? Мне повезло с хорошими и умными друзьями, — он провел длинными пальцами по гладкой щеке, — похоже, ты не ожидал вновь увидеть меня таким?
Мальчик не смог найти достойный ответ и кашлянул.
— Мы всегда надеялись на лучшее, — защебетала Оливия, — приятно видеть тебя таким… таким красивым, Ман…
— СЭР, — рявкнул Манфред, — не забывайте о субординации. Вы должны называть меня «сэр».
— Да, сэр, — кротко пролепетала девочка, с удовольствием входя в роль послушной служанки и потешаясь от всей души.
— Идите, готовьтесь к ужину. Здесь нельзя находиться!
— Да, сэр, — потупив глаза, они поспешили пройти мимо Манфреда, и уже в конце коридора услышали очередной окрик:
— Я наблюдаю за тобой, Чарли Бон, советую не делать глупостей.
— Хорошо, сэр, — промямлил мальчик.
Этим вечером в Королевской комнате стояла гнетущая, напряженная атмосфера. Джошуа Тилпин выглядел изрядно потрепанным. К его волосам пристали кусочки бумаги, паутина и карандашная стружка, на пыльных рукавах висели обрывки упаковочного материала.
Близнецы, прекрасно осознавая, что именно Танкред виноват в их синяках и ушибах, держали его под прицелом своих пеналов и книг. Но их сила, похоже, поубавилась, и Танкред с легкостью отразил их попытки несколькими порывами ветра, устроив сестрам небольшой сквозняк.
За ними спокойно и расчетливо наблюдал Дагберт. Случайно поймав на себе взгляд Чарли, он улыбнулся, и по выражению его лица стало понятно, что мальчик-рыба пойдет на все ради Манфреда и исполнит любой его приказ.
Через два часа выполнения домашних заданий в Королевской комнате улыбалась только одна Эмма. Танкред пригласил ее сесть рядом с ним, и покрасневшая от смущения девочка с радостью согласилась. Чуть позже пришла улыбка, вернее ее тень. Эмма вся светилась от нежданного счастья, и даже у Чарли, глядя на нее, поднялось настроение.
После окончания работы дети, молча, разошлись. Чтобы сохранять конспирацию, Чарли старался не смотреть на Танкреда и Лизандра. Придя в спальню, Фиделио вел себя, как обычно и собирался ложиться спать, в то время как Билли постоянно хмурился и думал о чем-то своем.
Когда Чарли, наконец, добрался до постели, он был весь как на иголках. Как заставить себя смирно лежать и терпеливо ждать до двух часов ночи? Ему хотелось бежать на выручку Азы прямо сейчас, пока он окончательно не потерял самообладание. Где-то около полуночи он сам не заметил, как крепко заснул. Его воображение продолжало работать даже во сне, рисуя бесконечные и разнообразные картины спасения мальчика-волка.
Чарли проснулся от того, что кто-то осторожно тряс его за руку.
— Два часа ночи, — прошептал Фиделио.
Мальчик сел на постели, хлопая глазами:
— Я не слышал звонка будильника.
Улыбка Эммы Толли.
— Послушай, Дагберта нет на месте. Я не заметил, когда он улизнул.
Чарли скатился с кровати:
— Сейчас не до этого, — он нащупал босыми ногами кроссовки и надел синий форменный плащ, — пора будить Билли.
Мягкое похлопывание по голове заставило малыша в страхе отбросить от себя одеяло:
— Что?
— Ш-ш-ш! — Чарли зажал ему рот рукой, чтобы он не разбудил остальных.
— Нет! Нет! — вырывался и приглушенно кричал не проснувшийся до конца бедный ребенок, — пожалуйста, не надо.
— Успокойся, Билли, это всего лишь я, твой друг, и нам пора идти.
— Куда?
— Тихо! Спасать Азу.
— Я не хочу никуда идти, — малыш оттолкнул от себя его руку.
С другой стороны спальни кто-то всхлипнул и застонал во сне. Убедившись в том, что никто не проснулся, Чарли прошептал:
— Пожалуйста, Билли, мне очень нужна твоя помощь.
После продолжительного молчания мальчик потянулся за очками, сунул ноги в башмаки и натянул на себя плащ. Чарли взял его за руку, и они пошли к дверям.
— Удачи! — шепнул Фиделио, но его никто не услышал.
Выйдя в тускло освещенный коридор Чарли заглянул в перепуганные глаза своего маленького друга, и его охватило запоздалое чувство вины:
— Прости меня. Билли. Я бы не стал к тебе обращаться, но ты единственный, кто сможет поговорить с Азой.
— Не с Азой, а с Пустынным Волком, — только боюсь, у меня ничего не получится.
— Ты все сделаешь, как надо. А теперь — вперед, — и он крадучись, быстро пошел вдоль стены по коридору.
Единственным звуком в огромном, спящем здании Академии было тихое постукивание их шагов по дубовому паркету. Тишина была такой пронзительной, что хотелось верить, что здесь кроме них никого нет, хотя Чарли прекрасно отдавал себе отчет в том, что где-то там, в темноте их могут ожидать Манфред Блур и Дагберт Эндлесс.
Им удалось беспрепятственно выйти из общежития, добраться до школьного театра и подойти к сцене. В театре было настолько темно, что Чарли пришлось включить карманный фонарик.
— Куда теперь? — прошептал Билли.
Чарли направил луч света на заднюю часть сцены, разыскивая люк под лестницей:
— Туда!
— Там будет еще темнее, — нервно сказал малыш.
— Ты прав, — согласился его безрассудный друг, — но у меня же есть фонарик.
Он посветил на тяжелые бархатные полотна занавеса, ожидая увидеть спрятавшегося в широких складках Манфреда, но там никого не было. Тогда Чарли на цыпочках подошел к люку и, украдкой поглядывая через плечо, проверяя, нет ли за ними слежки, поднял дверцу за железное кольцо.
— Она открыта, — заметил Билли.
— Ее никогда не закрывают, — объяснил Чарли.
Театр.
— Но ее могут закрыть, — возразил мальчик, — видишь, на втором кольце есть висячий замок. Кто-нибудь захлопнет за нами люк, закроет нас на ключ, и мы окажемся в ловушке.
Чарли осмотрел ржавый на вид замок:
— Он совсем старый. Им годами никто не пользовался. Скорее всего, от него и ключа-то давно не осталось. К тому же он закрыт. Его никто не сможет открыть. Нам пора.