Чарли Чен ведет расследование

– Рита Баллоу! – вырвалось у артистки. – Боже, сколько лет! И Вильки!.. Право, я очень рада.

– Здравствуй, дорогая.

Мужчина приблизился к хозяйке:

– Скажите, Шейла, на который час назначен ужин?

– На половину девятого, но это, право, не важно…

Баллоу раздраженно обратился к жене:

– Неужели ты не можешь отучиться от того, чтобы являться не вовремя?

– Ничего дурного не случилось, – парировала она. – Мы сможем до прихода остальных гостей побеседовать с Шейлой. – И, обратившись к хозяйке добавила: – Как жаль, что мы не видели тебя во время первого твоего пребывания здесь, – мы в ту пору были на континенте.

– Но на этот раз нам все же удалось повидать вас, – добавил Вильки Баллоу. – И вы действительно потрясающе выглядите и помолодели.

– Как это тебе удается? – добавила Рита, завистливо оглядывая приятельницу.

– Должно быть, она открыла эликсир вечной молодости, – льстиво заметил Вильки.

Шейла улыбнулась:

– Я полагала, что он находится на Гавайях.

И, оглядев Риту, она подумала: «Но, по-видимому, это не так».

Рита уловила мысль Шейлы.

– Нет, – кисло заметила она, – источник вечной молодости находится не здесь. Он в институтах красоты в Голливуде. Здесь женщины увядают значительно быстрее…

– Чепуха, – запротестовала Шейла.

– Нет. Я поняла это, к сожалению, слишком поздно. Мне бы следовало остаться в Голливуде и не бросать своей профессии.

– Но, дорогая моя, ведь ты же счастлива с Вильки!

– Разумеется. Я все еще тщетно пытаюсь примириться с ним.

Вильки пожал плечами:

– Не принимайте этих слов всерьез, Шейла. Рита очень нервная.

– Разумеется, я нервная. Хотела бы я поглядеть на женщину, которая не стала бы нервничать с таким мужем. Ты не имеешь представления о том, какая у него фантазия! Его тезка Шекспир, по сравнению с ним, – ничто! Ах, если бы он согласился расстаться со своей профессией и принялся бы за составление сценариев! Шейла, расскажи мне о Голливуде – ты и не подозреваешь, как я тоскую по нему!

– Я останусь здесь на более продолжительный срок, чем прежде, и мы сможем не раз побеседовать с тобой о Голливуде. Кое-кто из гостей отправляется искупаться до ужина. Может быть, и ты хочешь присоединиться к ним?

– О, нет. Мне надоело это вечное купание. Мне становится дурно при одном взгляде, брошенном на ванну. Ты не имеешь представления о местном населении. За три года замужней жизни в Гонолулу я поняла: здесь люди как рыбы. Они будто задыхаются на суше.

Раздались твердые шаги, и в комнату вошел Аллан Джейнс. Он был очень элегантен в черном смокинге, и Шейла почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Когда хозяйка знакомила вновь вошедшего с четой Баллоу, в комнату вбежали оживленные Джим и Джулия. На них уже были надеты купальные халаты, и они с явным неудовольствием подчинились необходимости познакомиться с остальными гостями Шейлы.

– Где мисс Диксон? – осведомился после представления Бредшоу. – Уже на пляже?

– Глупости! – ответила Джулия. – Она вечно запаздывает – возраст берет свое!

– Значит, в состязании придется принять участие только нам обоим, – воскликнул он и бросился бежать.

Джулия последовала за ним.

– Какой красивый юноша, – заметила Рита. – Кто это?

Шейла объяснила ей, какое место занимает в мироздании Бредшоу. Рита встала.

– Не пойти ли нам на пляж? – предложила она.

– На пляж? В такой обуви?

– Я могу скинуть ее.

– Придется пойти, – вздохнул Вильки и также поднялся.

Шейла рассмеялась и обратилась к Аллану:

– Бедный Вильки очень ревнив. Увы, у него имеются на то основания, или во всяком случае имелись раньше.

Джейнс приблизился к Шейле:

– Мне очень жаль, что я не видел вас днем. Ваша головная боль прошла?

– Благодарю вас за беспокойство, мне значительно лучше.

– Мне хотелось порадовать вас, – сказал он, протягивая ей цветы, – но, по-видимому, я опоздал: вы носите цветы другого.

Шейла бережно положила цветы на стол и устремила на гостя полный грусти взгляд.

– Да, Аллан.

– Я надеюсь, – промолвил он нерешительно, – что в этом не таится особого смысла. Я… я не могу жить без вас.

Она взглянула на него:

– И все же вам придется примириться с этой мыслью. Мне очень жаль, но… я не могу выйти за вас замуж.

Лицо Аллана омрачилось.

– Так, значит, это правда?

– Что правда?

– То, что мне сообщил сегодня ван Горн. Я сперва не поверил ему – мне это показалось слишком ребяческим и глупым. Вы послали за этим шарлатаном, чтобы он решил, выйти вам замуж за меня или нет? И он отсоветовал вам?

Шейла, не проронив ни слова, отвернулась. Аллан побагровел. С трудом сдерживая себя, он продолжал:

– Я бы примирился с этим, если бы мог усмотреть во всем этом хоть один разумный довод. Это переходит все границы! Я не допущу, чтобы нас разлучил какой-то шарлатан! Когда я думаю о нашем путешествии и о том, что вы ответили на мою любовь…

– Так оно и было, – печально отозвалась артистка.

– В таком случае меня ничто больше не удерживает.

– Прошу вас, Аллан, – воскликнула она, – не предпринимайте ничего. Ведь это решение принято мною ради вас. Поверьте мне, вы не могли бы быть счастливы со мной…

– Это он вас уверил в этом?

– Да, он сказал это, но он лишь озвучил то, что мне было известно ранее. Мне не вычеркнуть прошлого…

– Я ведь сказал вам, что прошлое меня не касается.

– Но ведь вы ничего не знаете о нем, Аллан. А я не могу о нем рассказать. Поверьте, я желаю вам блага. Вы такой хороший и славный, я бы ни за что не хотела, чтобы из-за меня ваше имя оказалось запятнанным. Прошу вас, Аллан…

– Я ничего не желаю слышать, – воскликнул Аллан Джейнс. – Я знаю лишь, что люблю вас и хочу заботиться о вас. Поймите, Шейла, в полночь я должен уехать. Забудьте о том, что сказал вам этот плут. Я не могу понять, как вы можете верить ему… Забудьте о нем и скажите «да», Шейла…

Шейла покачала головой:

– Нет, я не могу.

Джейнс окинул ее долгим взглядом и, не проронив ни слова, направился к дверям.

– Куда вы?

– Я не знаю, – ответил он глухим голосом. – Мне нужно подумать.

– Но ведь я полагала, что вы останетесь у меня к ужину…

– Я не знаю, – повторил он. – Я не могу сейчас никого видеть. Мне необходимо побыть несколько минут наедине с собой. Быть может, я вернусь.

Шейла бросилась к нему и схватила его за руку:

– Аллан, мне так больно… Я так несчастна…

Он обнял ее:

– Я знаю, что вы любите меня. Я буду бороться за вас. – Взгляд его упал на приколотые к платью орхидеи. – И не отдам вас никому.

С этими словами он выбежал из комнаты. Шейла опустилась в кресло. Она чувствовала себя совершенно разбитой и глубоко несчастной. На сей раз это была не игра! Через несколько мгновений она снова овладела собой и взглянула на часы: три четверти восьмого. Она встала и поспешно направилась на террасу. Луна еще не взошла, сад и пляж были погружены во мрак. Издали доносились радостные возгласы Джулии и Джима, бросавшихся навстречу волнам. Шейла вышла в сад…