Чародей поневоле (сборник)

— Кома,— понимающе кивнул Род,— Но если его так и оставить, он умрет от истощения.

Агата нетерпеливо пожала плечами:

— Он слишком нетерпелив. Он не стал ждать, и его дух устремился в пространство и преодолел неизмеримо долгий путь по обителям хаоса и странствовал, покуда не разыскал меня.— Она смущенно покачала головой.— Я не понимаю, как такое возможно…

— Пространство…— Род медленно покачал головой.

Агата с надеждой посмотрела в его глаза:

— Это что-то значит?

— Это напомнило мне об одном стихотворении. Там есть такая строчка: «Тот ветер, что между мирами дует». Мне это всегда представлялось царством хаоса…

Агата одобрительно кивнула:

— В этом есть смысл.

— Это означает, что он явился из другой вселенной.

Агата запрокинула голову. Края ее ноздрей покраснели.

— Из другой вселенной? Это еще что за глупая сказка, лорд Чародей? Есть только один мир — наш мир, с солнцем, лунами и звездами. Это и есть вселенная. Как же может быть другая?

Род только головой покачал:

— «Как» — это вопрос не ко мне, но… мудрецы с моей родины давно пришли к согласию в том, что другие вселенные

вполне могут существовать. Во всяком случае, они не могут доказать, что их нет. То есть они даже говорят, что существует бесконечное множество других вселенных, а если так, то должны существовать вселенные, почти как две капли воды похожие на нашу — вплоть до того, что там могут жить… другая Агата и другой Гален. Точно такие же, как вы. Но только их жизнь… потекла по другому руслу.

— Воистину так! — Глаза Агаты разгорелись.

— Но если дух Гарольда искал помощи, почему он не отправился к той Агате, что живет в другой вселенной?

— Потому что она давно умерла,— Взгляд Агаты пронзил Рода насквозь.— Умерла безвременно, от злой лихорадки. И ее муж тоже умер. Вот почему Гарольд устремился в пространство и безмерно возрадовался, найдя меня, хотя поначалу он боялся меня и думал, что я — призрак.

Род медленно кивнул:

— Это вполне могло быть. Он искал помощи и узнал картину мышления, знакомую с детства. Безусловно, в вас он обрел приют… А знаете, ведь все сходится!

— Воистину так.— Агата заулыбалась.— Я никогда не могла толком понять той круговерти мыслей, которую Гарольд обрушивал на меня, а вот благодаря тому, что ты сказал, все становится на свои места,— Она стала радостно кивать,— О да. Я готова в это поверить. Наконец-то, по прошествии стольких лет, ты мне все растолковал.— Она внезапно нахмурилась,— Между тем душа его здесь, она не вернулась на небеса, потому что тело его покоится в смертном сне. Но как же такое может быть, когда миновало уже двадцать лет?

Род покачал головой:

— Двадцати лет не прошло — не прошло в той вселенной, откуда он родом. Там время может течь медленнее, чем здесь. К тому же вселенные, вероятно, искривлены, и от того, в каком месте этой кривой он вошел в нашу вселенную, зависит то, какой тогда был год. Что гораздо важнее, он способен вновь проникнуть в свою вселенную и оказаться там через несколько минут после того, как тело его погрузилось в спячку.

Агата склонила голову, закрыла глаза и отчаянно замахала руками:

— О нет, нет, лорд Чародей! Умолкни, прошу тебя! Я не в силах уразуметь твоих толкований! Ты их понимаешь — и хватит с меня!

— Ну, я не вполне уверен,— уклончиво проговорил Род.— То есть не вполне уверен в причине происшедшего. Но тем не менее все остальное вполне укладывается в мою гипотезу.

— Гипотеза — это такое заклинание?

— Пока она не доказана — очень слабенькое. Но вот когда она превращается в теорию — тогда она становится весьма могущественным заклинанием. Для Гарольда же самое важное — либо убить его тело, чтобы душа попробовала пробиться к небесам, либо излечить его, чтобы дух его мог вернуться в него.

— Излечи его! — Агата устремила на Рода взгляд, от которого бы синий кит послушно обратился в миногу,— Исцели его, и больше ничего не нужно. Я буду жестоко страдать по нему, когда дух его вернется в его место и время, но я готова признать, что это непременно нужно совершить. Мне будет радостнее знать, что он жив.

— А я, собственно, ничего другого и не имел в виду,— рассеянно проговорил Род, глядя в одну точку.

Агата подозрительно взглянула на него:

— Что-то мне не верится в твои слова, лорд Чародей, когда ты такой потерянный.

— Да нет, я просто думаю о благе Гарольда. Но вот… после сражения — вскоре после сражения, когда я уже был там и вы немного оправились,— разве не видел я, что вы помогали раненым? Вы ведь заговаривали их раны и умоляли их задуматься хорошенько и поверить в то, что они здоровы?

— Воистину так она и делала,— улыбнулась Гвен.— Но тут есть нечто большее, муж мой. Тут надо думать о самой ране, покуда раненый воображает себя целым и невредимым, ибо разделенные оружием мышцы должны срастись. Их нельзя заставить приблизиться друг к другу своей мыслью.

— Вы, между прочим, наверное, и это могли бы,— сказал Род и мысленно содрогнулся. Он действительно очень хотел, чтобы такой дар у его жены обнаружился — дар, состоящий во всех проявлениях телекинеза, но то, как она интерпретировала эту тему, повергло его в замешательство.

Род устремил взгляд на Агату:

— А такой вид… целительства — вы его сами придумали?

— О да. Я единственная, насколько мне ведомо, кому это под силу. Ну и твоя жена теперь это умеет — я ее обучила. Я познала этот свой дар, будучи в отчаянии, когда отшвырнула от себя юношу, который хотел ударить меня…

Роду хотелось сменить тему. Меньше всего он мечтал о том, чтобы Агата погрузилась в воспоминания о нанесенных ей боли и обидах.

— Итак,— предпринял он попытку резюмировать.— Вы способны помочь человеку думать, что он здоров. Это телекинез на клеточном уровне.

Агата раздраженно тряхнула головой:

— Не знаю, что они значат, эти твои тарабарские словечки — «теле», «кине»… Это что? Когда кто-то куда-то кинет тело? Так?

— Почти,— усмехнулся Род.— Понимаете, когда мы гостили у Галена, он мне кое-что поведал о своих последних изысканиях.