Чаровница для мужа

Вот теперь осеклась и Александрина. И покраснела, и стала прятать глаза…

Алена с Алиной тактично отвели взоры. Вот, значит, как… Очередная вариация на тему Пигмалиона и Галатеи, только половая принадлежность в сей вариации — с точностью до наоборот. Славного репортера Геру изваяла из примитивного байкера влюбленная до одури зам главного редактора губернской молодежки…

Да и что? Да и на здоровье. Ну и пусть. Когда-то и Александрину таким же образом сделал классной журналисткой добрый человек, который ей в отцы годился. Долг платежом красен, причем долг судьбе — тоже. Вообще главное, чтобы Александрине было хорошо, а все остальные пусть отвернутся.

Пока Алина и Алена отворачивались, она сумела взять себя в руки и прогнать предательское и совершенно неуместное в данной ситуации — да и в любой ситуации! — смущение.

– Вспомнила в общих чертах, — сказала она. — Речь в Геркином репортаже шла о том, как мелкие золотодобытчики, у которых стояла драга или две по разным речушкам, вышли протестовать против укрупнения промысла, против объединения разрозненных артелей. Устроили, идиоты, демонстрацию около здания губернской администрации, под окнами полпреда президента заодно помаячили. Конечно, государству давно пора к рукам прибрать эту самодеятельность, невесть сколько золота ведь проходит мимо пресловутых закромов, никакие проверки не уследят, кто сколько песочка в собственный карман отсыпал или сколько самородков туда же заховал. Эти ребята кричали, что регулярно платят налоги, но, опять же, ситуация с налогами совершенно бесконтрольна, ведь это по большей части ИЧП. Рабочих артелей с положенной по закону документацией они не образуют, кооперируются с родней, со своими людьми, зарплату им официально не платят, рассчитываются самым типичным черным налом…

– А можно сказать про золото, что оно — черный нал? — задумчиво проговорила Алина, которая работала в банке и все финансовые разговоры воспринимала с особой заинтересованностью.

– Не цепляйся к словам, ребенок, — отмахнулась Александрина. — Хоть горшком назови, факт сокрытия большей части доходов от того не изменится. А то, что собиралась сделать губернская администрация, этому положило бы конец. Ну и начались визги вплоть до Москвы по поводу зажима мелкого частного предпринимательства… Я почему фамилию Терехова запомнила? Потому что он у них был самым ярым заводилой, а позже, когда дошло до кабинетных разборок, выяснилось, что те две речки, на которых стояли его официально зарегистрированные драги, вообще пересохли, там намыть уже больше даже с мылом ничего нельзя. Мы тогда очень веселились по этому поводу, типа Терехов права за других качает, видимо, остальная братия, не столь красноречивая и скандальная, скинулась ему по золотинке на гонорар… А потом была какая-то странная история с налогами, которых Терехов слишком много заплатил… или, наоборот, не заплатил… но этого я уже не помню точно, надо по материалам искать, а лучше Панкратову вопросец подкинуть, если тебе в самом деле интересно, ху из ху твой Терехов.

– Мне интересно, какого ху он делает на кладбище вместе с этой раскрашенной обезьяной, которая из себя императрицу Цыси корчит, — сказала Алена с ей самой непонятной яростью.

Алина и Александрина незаметно переглянулись и понимающе улыбнулись. То есть они были уверены, что сделали это незаметно, однако Алена все заметила, и ее настроение еще больше испортилось. Она и вообще терпеть не могла, когда кто-то на ее счет вот эдак понимающе улыбался (умом Алену Дмитриеву не понять, аршином общим не измерить!), а в данном конкретном случае понимающие улыбки ей были просто серпом по… по горлу, разумеется, по горлу, какие могут быть варианты?!

– А давайте посмотрим, девочки, что они там рассматривали и переписывали, на памятниках-то, — предложила Александрина, обрадовавшись, что не у нее одной, оказывается, рыльце в любовном пушку. Независимая как ветер Алена, похоже, тоже увязла! Быстро же она попалась, причем неожиданно для себя самой…

Дамы или, если угодно, девицы проворно собрались: запихали в пластиковый пакет обломки цветочных стеблей и оборванные листья, туда же отправили упаковку от штруделей и опустевшие бутылки несравненного «Чернослива», троекратно расцеловались с Машиным памятником, ласково похлопали по краю Юрин обелиск, словно друга по плечу, и вышли из оградки.

Теперь предстояло выяснить, около каких именно памятников стояли Сунь Банань и Терехов.

Насколько помнила Алена, они довольно долго разглядывали роскошное белоснежное надгробие, очертанием напоминающее рояль. Оказывается, здесь был погребен какой-то музыкант по фамилии Владимиров. Памятник являл собой истинное произведение искусства и вполне заслуживал того, чтобы любоваться им — если вы принадлежите к числу поклонников мемориальной скульптуры. Алена к их числу не принадлежала, однако и она не могла не отменить безупречный вкус, с которым сделан памятник. Даже буквы на белоснежном мраморе были не навязчиво-золотыми, как на прочих надгробиях, а строгими, серебристыми. Портила общую картину только черная табличка с инвентарным номером, правда, она была укреплена на задней стороне камня, у самой земли. И все же именно здесь стояли, наклонившись, Сунь Банань и Терехов. Ну и что их так привлекло в этом номере?

Алена всмотрелась. Сам по себе набор букв и цифр ХП 689763 не содержал в себе ничего особенного — разве что в одном месте был чуть-чуть испачкан белой краской. Однако писательница на всякий случай достала блокнот и переписала номер. Алина и Александрина внимательно смотрели за тем, что она делает. Может быть, они видели в ее действиях какой-то особый смысл? Но если его не было в инвентарном номере, откуда он мог взяться в действиях Алены?

– Не помните, к какой могиле они потом пошли? — спросила она.

Алина пожала плечами, но Александрина оказалась более приметлива:

– К телевизионщикам.

Направились к братской могиле, в которой лежали пять человек — целая съемочная группа со студии телевидения, несколько лет назад отправившаяся на срочное задание и в полном составе погибшая вместе с пилотами вертолета в отрогах Сихотэ-Алиня.

Мужик в серой куртке мелькнул вдали со своим мешком.

Около этой могилы задержались: Александрина всех журналистов хорошо знала, она читала надписи на простой, трагически-скромной плите, что-то бормотала, сокрушенно покачивая головой… Алина хозяйственно вырвала из земли несколько сухих стеблей — родительский день еще не наступил, могилка журналистов была пока что не прибрана. Ну а Алена внимательнейшим образом осмотрела плиту.

Вообще непонятно, что могло заставить Сунь Банань и Терехова здесь задержаться. Возможно, конечно, кто-то из репортеров или операторов, похороненных в этой могиле, был им хорошо знаком? Пробежала взглядом по фамилиям, написанным черным с золотом. Невозможно догадаться, кто из этих людей был другом-приятелем Сунь Банань или Терехову. Возможно, все. Возможно, никто. А может, их и тут интересовал только инвентарный номер? Вот он — ХП 459834. Ничего особенного нет и в этом наборе букв и цифр, кроме одного совпадения — ХП. Наверное, аббревиатура. П — сто процентов означает «погребение». Х — город Ха. Можно спорить, что и на других могилках обнаружится то же буквосочетание.

Алена на всякий случай снова достала блокнот и переписала номер. Кстати, он тоже оказался запачкан белой краской. Неаккуратные какие-то могильщики, или как их там, что ж так небрежно пишут номера? Все чистенько, аккуратненько, и вдруг змеевидная белая каракуля.

Стоп. Змеевидная?.. Алена присмотрелась. В самом деле — каракуля несколько напоминает змею, вставшую на хвост.

Белая змея? Еще одна белая змея?! Да ну, глупости. Алена, оказывается, подспудно непрестанно думает об интересном совпадении, на которое обратила внимание в рассказе Панкратова, вот ей и мерещатся змеи. Игры подсознания, а на самом деле зигзаг гораздо больше похож на цифру 2, чем на змею. Или все же на змею? И ей не мерещится?

– Девицы, стойте тут, — скомандовала Алена. — Я отлучусь на одну минутку.

И со всех ног, ну просто на рысях, ринулась обратно — к могиле музыканта Владимирова. Чуть не запуталась в переплетении дорожек, огибающих оградки, наконец нашла то, что искала, перевесилась через крашенные серебрянкой прутья, всмотрелась в инвентарную табличку. Хм, а ведь и в самом деле! И здесь белая каракуля похожа на змею, вставшую на хвост!

Или все же на двойку?..

Алена на всякий случай присмотрелась к другим могилам. Нет, везде нормальные, чистые инвентарные номера. А тут белая змея, она же двойка…