Чары, путы и кровные узы

— Выпьешь? — Спросил странным, словно чужим голосом и тут же прокашлялся, словно у него в горле першило.

— Я не пью. — Не поворачиваясь к нему, ответила Аля. И словно в омут с головой бросилась, задав следующий вопрос. — А где спальня?

— Что уже? — Она услышала, как он усмехнулся. — Вот так просто — где спальня и все? Не поцелуешь меня, не приласкаешь? Не-ет, Алевтина Аркадиевна, я так не могу….

— Бо! — Возмущенно воскликнула она и повернулась.

— Спальня там. — Он видимо что-то прочитал в ее глазах, потому что протянул руку и толкнул какую-то закрытую дверь.

Девушка прошла в темное, благодаря задвинутым шторам, помещение, покосилась на широкую кровать и остановилась у окна, обняв себя руками за плечи. Она видела, как на полу потухла полоска света, слышала, как за ее спиной закрылась дверь, чувствовала, что Богдан стоит рядом, а в голове вихрем роились нелепые мысли:

«Боже мой, в гостинице… на чужих простынях…. Сколько сюда приводили таких же, как я? Что я вообще здесь делаю? Видела бы меня сейчас моя мама!»

Она услышала шорох одежды и поняла, что Богдан решил не тратить время зря. Она боялась повернуться и увидеть, как он раздевается, поэтому так и стояла спиной к нему, пока на ее плечи не легли его ладони.

Богдан все так же молча помассировал большим пальцем позвонок в основании ее шеи, словно хотел, чтоб она расслабилась, а следом потянул вниз молнию на платье. Аля надела красивое платье, привезенное на тот случай, если она все же решит пойти с друзьями в бар или клуб, расположенный в главном здании базы отдыха. И кружевное белье — ведь это был особый момент. Должен был быть особым моментом. Когда он раздвинули половинки ткани, и платье соскользнуло вниз, Аля так и осталась стоять столбом, безвольно опустив руки. А потом пальцы его зарылись в ее волосы, нащупали косичку и неторопливо принялись ее расплетать. Это немного успокоило девушку, она попыталась расслабиться и как всегда раствориться в тех ощущениях, которые приносили с собой его прикосновения к ее волосам, но сегодня это получалось плохо.

А Богдан словно чувствуя, ощущая ее состояние, почему-то все время молчал и медлил, и не пытался как-то поддержать ее ласковым шепотом, который всегда сводил ее с ума. Может быть, сегодня именно этого ей и не хватало?

Аля цеплялась за соломинку, не подпуская к себе мысль, что что-то пошло не так, и скорее всего ничем хорошим не закончится.

Он пропустил ее волосы между своих пальцев, как делал всегда. Затем сдвинул их в сторону, убрав на одно плечо, открывая спину девушки. Провел кончиками пальцев вдоль бретелек лифчика, добрался до застежки. Секунда и белый полупрозрачный бюстгальтер летит в сторону, а руки парня ложатся на ее грудь, сжимают ее, словно взвешивают в ладонях, а к плечу, там, где оно переходит в шею, прижимаются его губы.

Аля выдыхает и заводит руку назад, пытается обнять его за шею, но Бо пресекает ее попытки и, повернув к себе, одним движением подхватывает ее на руки так легко, словно она совсем ничего не весит. Пытается поймать ртом ее губы, но Аля опускает голову и мешает ему.

— Все нормально? — Спрашивает он.

— Все хорошо. — Дрожащим голосом отвечает она.

Тогда он роняет ее на постель. Нависает над ней, пытается поцеловать и одновременно лишить ее остатков одежды, но вдруг резко отстраняется, смотрит и нервно произносит:

— Нет, Караля, так дело не пойдет.

— Что? — Алевтина садится на постели и обнимает руками колени. — Что случилось?

— Ничего…. — Равнодушно отвечает он, встает с кровати и подходит к окну. Открывает на проветривание и прикуривает сигарету. — Кроме того, что ты мне мозги кружишь, ничего особенного не произошло.

— Бо, я не понимаю….

— Я тоже! — Резко отвечает он. — Мне показалось, ты сказала, что готова. Тогда как это прикажешь понимать?

— Что понимать? — Аля реально никак не может понять, о чем он ей толкует.

— То. Ты ведешь себя как великомученица. Словно я тебя не любить собираюсь, а истязать. И главное, твоя покорность мне понравилась, мы что, играем в Господина?

— Н-нет…. — От волнения Аля начала заикаться.

— Тогда почему? Зачем ты так со мной? Я что, принуждал тебя?

— Бо я думала ты… я думала тебе…. Я испугалась!

— Это из-за Алины? — Не поворачивая головы, спросил он. Аля не ответила.

— Круто…. — Хмыкнул он. — Ничего не скажешь.

— Бо, — перешла в наступление Аля, — чего ты от меня хочешь? Я же сказала, предупредила, что не знаю ничего об этом процессе. Я не знаю, как вести себя, что говорить, что делать, чего наоборот, не делать. Чего ты кипишь?

— Вот именно! — Он выбросил окурок и повернулся к ней. — Ты вообще об этом ничего не знаешь, а уже настроилась на какие-то пытки инквизиции. Ничего не надо делать, ничего не нужно говорить, единственное чего мне от тебя нужно, это чтоб ты хотела меня, понимаешь? Хотела меня, отдавалась мне, а не выполняла какую-то неприятную обязанность. Ты ничего не обязана делать против воли, неужели я тебе этого не говорил?

— Опять я виновата! — Всплеснула руками девушка. — Бо, ты не заметил, что в любом случае вся ответственность всегда на мне. Это почему, а? Потому что я — женщина?

— Как раз, потому что ты НЕ женщина! — Не выдержал Богдан.

— Ну, извините! — Тут уже не выдержала Аля. — Простите великодушно за такой мой недостаток. Пойду, поработаю над самосовершенствованием.

Она торопливо оделась и выскочила из спальни. Бо устремился за ней.

— Постой! — Он поймал ее за руку. — Надо поговорить.

— О чем? — Она повернулась и внимательно посмотрела в его глаза. — О чем тут еще разговаривать?

— Аля, — он все еще держал ее руку в своей, — мы договаривались, помнишь? Не уходи так.

— Хорошо, — она расслабилась и отпустила ручку входной двери, за которую успела взяться, прежде чем он ее остановил, — Бо, нам надо побыть раздельно сегодня. Пойми, так будет правильнее всего. Я останусь, если скажешь, но все станет только хуже. Ты ведь и сам это понимаешь. Отпусти меня, утро вечера мудренее, помнишь? Нам обоим нужно подумать, что нам делать дальше, ведь так? Я останусь, и мы разругаемся окончательно.

— И куда ты пойдешь? — Он отпустил ее руку, видимо принимая ее аргументы.

— К себе. — Ответила она как о само собой разумеющемся факте. — Я лягу спать, а завтра будет новый день и все будет по-другому.

Он поднял руки, развернув ладонями к ней в знак того, что сдается и позволяет ей самой решать — останется она или уйдет. Аля понимала, что уходить не стоит, но оставаться в этом номере она больше не могла. О чем говорить и что делать дальше, не знала, и только и хотела, что лечь спать, а проснувшись избавиться от всех проблем. И от воспоминаний о том, что случилось.