Час до конца сентября

Но никто по ночам

Не приснится так же, как ты,

И нечаянно даже никто

Не окликнет меня, как ты!

[3] Этиловый спирт (лат.)

– Тихо! Слышите? Ярканат расправил крылья! Ирку убалтывает, - и все в беседке, кроме Жени, дружно заржали над словами Марса.

– А в чем прикол, ребят?

– Он у нас, Жень, молчун, каких поискать, а смотри, как токует, аж дым из ушей, видать, крепко его Ирка зацепила.

– По ходу пьесы, сегодня Решад годовой запас слов использовал.

– Не, ребят, зря он, ничего не получится, хоть утокуйся. Ира сюда в апреле сбежала накануне собственной свадьбы, женишок ее оказался редкой мразью, изменял ей, не стесняясь, с неофициальной подругой ее отца, своего шефа. Поэтому Ируське сейчас не нужны новые отношения. Закрылась так, что на мужчин смотреть не хочет, - внезапно Женька прикрыла рот ладошкой, обвела взглядом притихшую от такой новости компанию.

– Ой, только я ничего не говорила!

– Бедная девочка… - расстроилась Азаля, укорив себя, что была груба с городской, сплетничала с Натой, смеясь над неуклюжими попытками чужачки стать «своей» в поселке.

– Вот в чем дело! Тогда с нашим Решадом особенно не нужны, - Ната встала из-за стола.
– Жень, айда Иришку спасать.

– Наташ, - вдруг подала голос рассудительная Света.
– А, может, им как раз и нужен роман… на двоих? Они так подходят друг другу, я заметила, когда они случайно встали рядом, улыбнулись - взгляда не оторвать, какая красивая пара!

Костя закатил глаза, кивнул Марселю, зовя в дом за новой бутылкой. Парни тихонько поднялись и ушли, оставив девочек сплетничать. Леша не успел, замешкался, доливая дамам в стаканчики, обреченно вздохнул, зажатый подругами в углу.

– Да ты что? Сколько таких у него было? Альбинку сама знаешь, слезы лила по Ярканату - по мостовой ручьем бежали, за ним в Питер учиться уехала, не оценил. Начну перечислять остальных - на сутки тут застрянем. А Регина, последняя его пассия, нотариус в Зареченском? Уж на что шикарная девка, а сколько продержалась? Два месяца, три? Он давненько, кстати, уже не ездит, тут ошивается вечерами, а презики у меня регулярно покупает. Бабки говорят, что в санаторий опять повадился, - Ната всегда отличалась тем, что говорила правду, не жалея эпитетов даже для старых друзей.
– Так что, наш кобель поматросит Иришку, и бросит! А ей опять сопли на кулак мотать? Леша, ну хоть ты скажи!

– Я не знаю. Не силен в любовях ваших, - Алексей решил не сдавать друга, зная его намерения. Но так посмотрел на Нату, что та вспыхнула щеками.

– Слушайте, девочки, а Решад вообще, человеческие чувства знает? За весь вечер ни разу не улыбнулся нормально. Что-то по вашим рассказам не очень заслуживающий доверия товарисч вырисовывается, а сосед все-таки Ирке, я переживаю.

– А когда ему? Учился дольше нас всех, потом по горам лазал на границе, да по госпиталям отлеживался поочередно. И ведь был лучшим на курсе, почему его в такую дыру потом запихнули, понять до сих пор не могу! Приедет на пару месяцев, обозначится матери, что живой, и исчезнет. После последнего захода еле выжил, года еще не прошло, как угомонился, - ответила всезнающая продавщица.
– Да и бабы сами на него вешаются, напрягаться не надо.

– Да-да, Жень, не смейся, каждая думает, что вот она точно его окрутит, ну и стараются, - закрыв уши вновь усевшемуся рядом мужу ладошками, Азаля подхватила пикантный разговор.
– Мужик хозяйственный, не пьющий, по нашим меркам, да и не только по нашим - состоятелен, должность приличная, квартира в Казани есть, от тетки досталась, сдает, деньги капают, тут куда тратить. Машина хорошая. То, что с матерью живет - так это не из-за того, что маменькин сынок, а так ему удобно.

– Ага. Куда не плюнь - одни плюсы в моем братце, - Натка осторожно выглянула из беседки посмотреть, не слышит ли их объект обсуждения.
– Один минус - ни разу больше трех месяцев с одной мадамой не задержался. И никаких обещаний не дает, потому что уехать опять может в любой момент.

– Грозная птица, однако, ваш Решад, пока не пнешь, не полетит.

– Э, девочки, я тоже Ире подхожу!
– возмущенно заявил Костя.
– Опять все сливки Ярканату? Как же он задолбал, весь такой правильный…

– Ты? Да никогда! Кость, у тебя карьера, тебе жена нужна, чтоб мохнатой лапой вверх подсадили, уж перед нами не мельтеши.

– Вы все верите в сказочку, что такая девушка в деревне останется? Серьезно? Пройдут первые восторги, успокоится на счет своего несостоявшегося жениха, захочет вернуться в город, зуб даю.

– Костя, я знаю Ирку с третьего класса музыкалки, - тихо ответила Женя.
– Пусть я ее старше почти на четыре года, но мне кажется, что иногда она взрослее, мудрее меня. А что ей втемяшится в голову - только топором можно выбить, вместе с головой. Не смотрите на ее наивные глазки, там такой характер!

– О ком сплетничаете?
– Решад, по своему обыкновению, неожиданно возник в беседке.
– Я все на Фирюзу грешу зря.

Следом на помост ступила Ира, не догадываясь, что здесь только что говорили про нее.

– Ой, сравнил! Девочки, идем в дом, чай пить, караоке включим, - позвала Ната на правах хозяйки вечера, нисколько не смутившись.
– Пусть они тут в свой преферанс играют.

Без женской половины компании мужчины лениво расписали пулю, все чаще оглядываясь на дом, откуда сквозь распахнутые окна доносились обрывки песен караоке и довольный смех. Потихоньку собрали рюмки-закуски и переместились на веранду, поближе к дамам.

– Ого, - удивился Марсель.
– Это кто там Земфиру по нотам укладывает? Не наши, точно. Айда, посмотрим?

Мужчины тихонько расположились на диване сзади дам. Лишь Света оглянулась, приложила палец к губам, нахмурила брови, призывая не мешать песне.

У плоского экрана, повернутого так, чтобы были видны бегущие строчки текста, пела Ира, закрыв глаза:

– Джинсы... воды набрали и прилипли,

Мне кажется, мы крепко влипли,

Мне кажется, потухло солнце,

Прости меня, моя любовь...[1]

Голос, ведомый грустной пронзительной мелодией, окутывал благодарных слушателей. Свободной рукой Ирина будто хотела дотянуться за тенью любимого лица, дотронуться кончиками пальцев, но рука встретила пустоту, и обреченно повисла в воздухе.

У Решада невольно дернулся кадык, с трудом пропустив воздух. Не ему предназначался этот зов простых рифм, как будто чужой, призраком из прошлого, вдруг закрыл девушку своим присутствием в комнате…

Закончилась песня, и слушатели, не сговариваясь, захлопали, смутив исполнительницу:

– Кто следующий?

– Леш, а спой «Звон»[2]? Пожалуйста, - Ната передала по рукам гитару.

Первым сдался Костя. Ушел за сигаретами, и уснул в дальней комнате, чем изрядно повеселил остальных, когда Лешка схватил гелиевую ручку, и разрисовал лицо друга в кошачью мордочку.