Час волка

В зале для отдыха, украшенном символиками немецкой пехоты и танковых войск, они сели за стоявший уединенно столик. Майкл снял плащ и повесил его на перегородку неподалеку. Подошел официант, Чесна заказала рислинг, Майкл попросил того же, а Сэндлер заказал виски с содовой и блюдо сырых отбивных. Официант, казалось, был привычен к такому заказу и удалился без вопросов.

– Гарри, вы что, вынуждены повсюду таскать с собой эту птицу? спросила, поддразнивая, Чесна.

– Не совсем так. Но Блонди приносит удачу.
– Он улыбнулся, глядя на Майкла. Золотистый сокол - красивое создание - также вперился в Майкла, и Майкл заметил, что у обоих, и у сокола, и у его хозяина, были одинаково холодные глаза. Его когти вцепились в кожаную вставку на плече дорогого, шитого на заказ, твидового костюма Сэндлера.

– Вы что-нибудь слышали об охотничьих птицах, барон?

– Достаточно, чтобы стараться избегать их.

Сэндлер вежливо рассмеялся. У него было жесткое красивое лицо с квадратной нижней челюстью и боксерским вдавленным носом. Рыжеватые волосы на висках и затылке были коротко подстрижены, а на морщинистый лоб свисала прядь огненно-рыжих волос. Он весь источал надменную самоуверенностью и чувство силы. На нем была светло-голубая рубашка с галстуком в красную полоску, а на груди - маленькая золотая свастика.
– Ловкая сволочушка, сказал он.
– Я поймал Блонди в Северной Африке. У меня ушло три года на то, чтобы ее выдрессировать. Конечно, она не ручная, а всего лишь послушная.
– Он вынул из внутреннего кармана кожаную перчатку и надел ее на левую руку.
– Она красива, верно? Знаете ли вы, что стоит мне подать ей сигнал, как она в пять секунд раздерет вам лицо на куски?

– Приятная мысль, - сказал Майкл. В яйцах у него словно бы слегка кольнуло.

– Я дрессировал ее на британских военнопленных, - продолжал Сэндлер, делая шаг на запретную территорию.
– Мазал им лицо мышиной требухой, а Блонди ее выклевывала. Ну-ка, девочка.
– Он издал низкий вибрирующий свист и подставил Блонди тыльную сторону кулака в перчатке. Сокол немедля перескочил с плеча на перчатку, его когти впились в нее.
– Я считаю, что жестокость - основа благородства, - сказал Сэндлер, любуясь соколом. Может быть, именно поэтому я хотел, чтобы Чесна вышла за меня замуж.

– О, Гарри!
– Она улыбнулась Майклу; в ее улыбке было предупреждение.
– Я никогда не знала, поцеловать его или дать ему пощечину.

Майкл все еще не мог выкинуть из головы замечание насчет британских военнопленных. Он тоже улыбнулся, но лицо его могло вот-вот опасно сменить выражение.
– Надеюсь, ты сберегала поцелуи для меня?

– Я влюбился в Чесну в тот самый момент, когда увидел ее впервые. Это было на постановке... что это был за фильм, Чесна?

– "Пламя судьбы". Тебя привел посмотреть Гейндрид.

– Верно. Полагаю, вы тоже ее почитатель, барон?

– Почитатель номер один, - сказал Майкл и положил свою ладонь на ее ладонь и сжал. Актриса кино, понял он, вот кто она. И притом весьма преуспевающая в этом деле. Он вспомнил, что читал что-то о "Пламени судьбы": это был нацистский пропагандистский фильм, снятый в 1938 году, один из фильмов, заполненных нацистскими флагами, радостными толпами, приветствовавшими Гитлера, и идиллическими ландшафтами Германии.

Прибыли бокалы с белым вином, виски с содовой и блюдо сырых отбивных. Сэндлер сделал глоток из своего бокала и стал кормить Блонди кусками кровавого мяса. Сокол жадно глотал их. Майкл почувствовал медянистый запах крови, и рот его наполнился слюной.

– Итак, когда же настанет этот счастливый день?
– спросил Сэндлер, пальцы его правой руки были испачканы в крови.

– Первая неделя июня, - ответила Чесна.
– Мы еще не выбрали точного дня, правда Фридрих?

– Нет, пока нет.

– Я мог бы сказать, что счастлив за вас, но ведь для меня это трагедия.
– Сэндлер наблюдал, как кусочки мяса исчезали в изогнутом клюве Блонди.
– Барон, вы чем-нибудь занимаетесь? Я имею в виду, кроме поддержания порядка в родовом поместье?

– Я занимаюсь виноградниками. А также садами. И еще мы выращиваем тюльпаны.

– Все это было в его биографии.

– Ах, тюльпаны, - улыбнулся Сэндлер, не сводя с сокола внимательного взгляда.
– Ну что ж, тогда вы, должно быть, очень занятой человек. Быть правителем на своей земле, в своих владениях - чудесное времяпрепровождение, не правда ли?

– Если только вам по силам выдержать круглосуточную работу.

Сэндлер уставился на него; в глубине темно-карих, лишенных какой бы то ни было теплоты глаз что-то поблескивало, точно острое лезвие ножа злость? гнев? ревность? Он пододвинул блюдо с мясом на несколько дюймов поближе к Майклу.

– Пожалуйста, - сказал он, - не покормите ли вы Блонди?

– Гарри, - заметила Чесна, - не думаю, что нам обязательно нужно...

– Буду рад попробовать.
– Майкл взял кусочек мяса. Сэндлер медленно вынес руку в перчатке вперед, чтобы клюв Блонди оказался в пределах досягаемости Майкла. Майкл двинул к Блонди руку с кровавой пищей.

– Осторожно, - спокойно сказал Сэндлер.
– Она просто обожает пальцы. Как же вы тогда будете рвать тюльпаны?

Майкл приостановился. Неподвижный взгляд Блонди был устремлен на мясо в его пальцах. Он почувствовал, что Чесна ван Дорн рядом с ним напряглась. Сэндлер ждал, рассчитывая, что богатый и ленивый тюльпанный барон пойдет на попятную. У Майкла не было иного выбора, кроме как продолжить уже начатое рукой движение. Когда его пальцы приблизились к клюву Блонди, соколиха принялась издавать тихие угрожающие свистящие звуки.

– Ого!
– сказал Сэндлер.
– От вас пахнет чем-то, что ей не нравится.

Это был въевшийся в поры тела Майкла волчий запах. Майкл помедлил, держа мясо примерно в четырех дюймах от клюва Блонди. Свист становился все выше и резче, словно из кипящего чайника шел пар.

– По-моему, вы не на шутку ее встревожили. Тш-ш-ш, девочка.
– Сэндлер убрал от Майкла руку, а вместе с ней и сокола, и нежно подул сзади на шейку Блонди. Свистящие звуки постепенно утихли. Но пристальный взгляд Блонди по-прежнему был словно бы привязан к Майклу, и тот почувствовал, что соколихе хочется, снявшись со своего кожаного насеста, изодрать его когтями. "Яблочко от яблоньки, каков хозяин, такова и птица", - подумал он; за этим столом ему никто не внушал симпатии.

– Ну, да ладно, - сказал Майкл.
– Стыдно позволить такому отменному мясу испортиться.
– Он положил говядину в рот, разжевал и проглотил. Чесна в ужасе ахнула. Сэндлер просто сидел, ошарашенный и неверящий. Майкл небрежно отхлебнул вина и промокнул губы белоснежной салфеткой.
– Одно из моих любимых блюд - "бифштекс-тартар", - пояснил он.
– Это ведь почти то же самое, не так ли?

Сэндлер вышел из транса.

– Пригляделись бы вы к своему нареченному получше, - порекомендовал он Чесне.
– Похоже, ему доставляет удовольствие вкус крови.
– Сэндлер поднялся; на данный момент игра закончилась.
– К сожалению, есть дела, требующие моего внимания, поэтому сейчас я с вами прощаюсь. Барон, надеюсь, позже нам еще представится возможность побеседовать. Вы, разумеется, будете заглядывать в Бримстонский клуб?

– Не премину.

– Коль скоро вы способны есть сырое мясо, Бримстонский клуб должен вам чрезвычайно понравиться. Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.
– Он хотел было еще раз обменяться с Майклом рукопожатием, потом посмотрел на свои испачканные кровью пальцы.
– Вы извините меня, если я не пожму вам руки?

– Извиняться нет необходимости.
– Тем более, что его суставы не были готовы еще к одному испытанию на прочность. Сэндлер с привязанным к левой, одетой в перчатку, руке соколом коротко поклонился Чесне и широким шагом вышел из бара.