Часовые Запада

Гарион натянул поводья, остановил перепуганное животное посередине арены, на которой разыгрывалось это непередаваемое словами представление, и стоял несколько минут, освещаемый вспышками молний, между поливаемыми дождем армиями, пока не уверился, что теперь они будут его слушать с должным вниманием; затем он небрежно махнул пылающим мечом, и ливень прекратился.

– Довольно глупостей!
– провозгласил он голосом таким же оглушительным, как только что прогремевший гром.
– Сейчас же сложите оружие!

Они недоверчиво поглядели друг на друга.

– СЕЙЧАС ЖЕ!– проревел Гарион, подкрепляя свой приказ еще одной вспышкой молнии и сокрушительным ударом грома.

Бряцание разом брошенного на землю оружия было не менее грозным, чем громовые раскаты.

– Пускай господин Эмбриг и господин Мандореллен выйдут вот сюда!
– произнес тогда Гарион, указывая мечом прямо перед собой.
– Немедленно!

Медленно, словно нерадивые школьники, двое рыцарей в стальных латах приблизились к нему.

– Ну-ка, теперь расскажите мне, что, по-вашему, вы здесь делаете?
– потребовал Гарион.

– Меня побудила явиться сюда моя честь, ваше величество, - заявил господин Эмбриг запинающимся голосом. Это был полный мужчина лет сорока с багровым лицом и сизым носом, выдающим в нем любителя приложиться к бутылочке.
– Господин Мандореллен похитил мою родственницу.

– И ты еще смеешь говорить, что заботишься о чести этой дамы!
– горячо отпарировал Мандореллен.
– Ты захватил ее земли и имущество и, неблагодарный, не считаясь с ее чувствами, ты...

– Довольно, - отрезал Гарион, - хватит. Из-за того, что вы друг с другом повздорили, вы чуть было не втянули в войну половину Арендии. Этого вы хотели? Вы что, дети малые: готовы свою страну разорить, лишь бы было по-вашему?

– Но...
– попытался вставить Мандореллен.

– Молчать.

Затем Гарион еще некоторое время во всех подробностях продолжал рассказывать им, что он о них думает. Речь его отличалась презрительными интонациями и богатым набором выражений. Двое рыцарей стояли перед ним, попеременно краснея и бледнея. К ним осторожно приблизился Лелдорин.

– Ах, и ты здесь!
– обратился Гарион к молодому астурийцу.
– Что это ты делаешь в Мимбре?

– Я? Я? Мандореллен мой друг, Гарион.

– Он просил тебя о помощи?
– Ну...

– Не думаю. Ты сам в это ввязался.
– Он распространил свои комментарии и на Лелдорина, жестикулируя при этом горящим мечом, который держал в правой руке.

Все трое, широко раскрыв глаза, следили за движениями меча с вполне оправданным беспокойством.

– Прекрасно, - произнес Гарион, выговорившись, - вот что мы теперь сделаем.
– Он воинственно поглядел на господина Эмбрига.
– Хочешь со мной сразиться?
– предложил он, задирая кверху подбородок.

Лицо господина Эмбрига сделалось мертвенно-бледным, а глаза чуть не вылезли из орбит.

– Я, ваше величество?
– Он судорожно глотнул воздух.
– Я не достоин помериться силами с Богоубийцей.
– Он затрясся крупной дрожью.

– И я так думаю, - ухмыльнулся Гарион.
– А раз так, ты немедленно передашь мне все свои полномочия в отношении баронессы Нерины.

– С превеликим удовольствием, ваше величество, - произнес Эмбриг заплетающимся языком.

– Мандореллен, - сказал Гарион.
– А ты хочешь со мной сразиться?

– Ты мой друг, Гарион, - возразил Мандореллен.
– Я скорее умру, чем подниму на тебя руку.

– Прекрасно. Тогда ты передашь мне все территориальные претензии баронессы. Теперь я ее защитник.

– Согласен, - серьезно произнес Мандореллен.

– Господин Эмбриг, - продолжал Гарион.
– Я передаю в твое распоряжение все баронство Во-Эмбор целиком, включая земли, принадлежащие Нерине. Ты их принимаешь?

– Разумеется, ваше величество.

– Господин Мандореллен, я предлагаю тебе руку опекаемой мною Нерины Во-Эмборской. Ты ее принимаешь?

– Всем сердцем, господин мой, - произнес Мандореллен прерывающимся голосом; на глаза его навернулись слезы.

– Как славно, - восхищенно проговорил Лелдорин.

– Молчать, Лелдорин, - приказал ему Гарион.
– Итак, господа, война ваша окончена. Собирайте свои войска и отправляйтесь по домам, а если опять повторится нечто подобное, я снова вернусь. И в следующий раз я буду очень сердит. Мы все друг друга поняли?

Они молча кивнули.

На этом война и завершилась.

Однако у баронессы Нерины возникли серьезные возражения, когда по возвращении армии Мандореллена в Во-Мандор ее известили о решении Гариона.

– Я что - крепостная, чтобы меня отдавали в распоряжение первому же понравившемуся моему господину мужчине?
– спросила она напыщенным, как у трагической актрисы, голосом.

– Ты ставишь под сомнения мои полномочия как твоего опекуна?
– прямо спросил ее Гарион.

– Нет, мой господин, господин Эмбриг передал их тебе, теперь ты - мой опекун. Я должна поступать, как ты прикажешь.

– Ты любишь Мандореллена?

Она бросила на короля быстрый взгляд и покраснела.

– Отвечай!

– Да, мой господин, - тихо призналась она.

– В чем же тогда дело? Ты уже много лет его любишь, но теперь, когда я приказываю тебе выйти за него замуж, ты возражаешь.

– Господин мой, - упрямо ответила она, - надо соблюдать определенные приличия. Дамой нельзя так бесцеремонно распоряжаться.
– И, повернувшись, она удалилась прочь.

Мандореллен простонал, и у него вырвался вздох.

– Ну что еще?
– спросил Гарион.

– Боюсь, что мы с моей Нериной никогда не обвенчаемся, - произнес Мандореллен срывающимся голосом.

– Ерунда. В чем дело, Лелдорин?

Немного помявшись, тот решился наконец открыть рот.

– Послушай, Гарион. Существует множество тонкостей и формальностей, через которые ты перескакиваешь. Необходимо решить вопрос о приданом, получить формальное письменное согласие опекуна - твое согласие и, самое важное, должно быть сделано официальное предложение - при свидетелях.

– Она отказывается из-за этих формальностей?
– недоверчиво спросил Гарион.

– Для женщины формальности очень важны.