Часть первая. Тропы Тьмы

Он погладил женщину по голове, потом осторожно высвободился, опасаясь случайного наплыва чувств.

– -Нишанов!
– - крикнул он.
– - Ну, то есть, товарищ Мухтаров! Давайте ко мне сюда!

Подбежал Алибек, вооружённый настоящим автоматом Никонова и оттого вполне довольный жизнью.

– -Выяснить, кто связывался по радио с немцами, и откуда они взяли радиоаппарат. Всех участников -- ко мне, срочно!

Участников доставили через несколько минут. Три молодых парня из числа бывших обитателей первого блока сразу же заныли:

– -А чего? Радио нельзя, мы помним... Но надо ж чем-то заниматься было...

– -По-моему, неплохо получилось! Помощь же пришла... За что нас наказывать?!

– -Хотите, конфискуйте аппарат, только не разламывайте! Мы его три месяца собирали! Паяли на угольке, плату обломком бритвы проскребали...

– -Тихо!
– - сказал Керн.
– - Ноете, как на базаре! Кто организатор постройки радио?

Два парня, помявшись, вытолкнули третьего вперёд.

– -Мы вместе всё делали, но он инженер, а мы так, любители... Наказывать, так всех!

– -Назначаю вас начальником радиоузла коммуны, -- обратился Керн к инженеру.
– - Вы двое -- дежурные операторы, вахта -- посменно, одному быть на узле всегда! Для охраны радиоточки получите охотничий дробовик. Вход в радиоточку должен быть запрещён всем, кроме вас и меня, либо моего сменщика на посту руководителя коммуны, либо, в случае ранения оператора, санитаров. На связь выходить отныне только по моему распоряжению. Слушать эфир можете хоть круглосуточно. Начальник узла!

– -Да, есть!
– - растерянно ответил инженер.
– - Так точно!

– -Поговорите с Бенедиктовым, что есть в коммуне для радиооборудования. Может, для улучшения антенны, или вышку поставить. Займитесь немедленно! И подберите помещение, чтобы охранялось, чтобы там не шлялся кто попало... Выполнять!

Все трое радиолюбителей припустили по территории коммуны мелкой рысцой. Мухтаров проводил их задумчивым взглядом:

– -А порядок-то у нас армейский намечается, как считаешь, Керн? Не хуже получится, чем у заезжей немчуры, а?

– -Слушай, Алибек, -- вздохнул Керн, -- иногда в своих высказываниях ты бываешь удивительно пошлым. Тебя бывает просто неприятно слушать. Люди для нас приехали под пулемёты, жизнью своей рисковали, не говоря уже про имущество, а ты их "немчурой заезжей" кроешь! Да и "армейский порядок" -- это всё что угодно, но вот только не комплимент нашим усилиям! Противная это штука -- армия...

– -Чему это она противная?

– -Человеческой природе она противная, -- снова вздохнул военинструктор.
– - Когда ж мы, мать-перемать, навоюемся-то? Треть Земли разнесли в щепки, непонятно ещё, переживём ли это всё? За ближайшую тысячу лет семьсот миллионов детей умрёт только от злокачественных опухолей, не дожив до совершеннолетия. А уродства? А раны? А неизбежные последствия голода, нищеты, массовых эпидемий? А всеобщее озлобление, одичание, оскотинение, а вот такие вот?!
– - Он презрительно ткнул стволом винтовки в сторону блока номер один.
– - Сколько нам ещё лет, столетий, разбираться со всем этим? Сам не знаешь, куда бежать, за что хвататься, не знаешь, есть ли у нас вообще будущее! И сверх всего этого -- ещё вводить армейские порядки, а значит, впереди новые войны, парады, диктатура генералов и полковников с квадратно-гнездовым мышлением... Не надоело ли?

– -Ты же сам военный, -- ответил на это Мухтаров, -- а на армейские порядки гонишь. Что б тебе, может, тоже тогда в программисты податься?!

– -Я бы в педагоги пошёл, -- сказал Керн, -- да не возьмут. Там тонкость нужна, там людей любить надо, и понимать, чем ребёнок от взрослого отличается. Да и тётки-педагогички в школе наверняка заклюют. Боюсь, не выдержу. А военное дело... ну что же, будет народ, будет дело, которое надо защищать с оружием в руках -- будем, значит, защищать, учиться всему заново. Но это не повод армейские порядки на гражданку тащить! Начнётся с разной там отдачи воинского приветствия, а кончится -- золотыми погонами, "чего изволите?", "пшёл вон, хам!". А в финале всенепременно -- либо очередная война, либо массовое предательство. Я за чужие золотые погоны, да и за свои тоже, жизнь отдавать не хочу, понимаешь, Алибек, не хочу -- и всё! И другим не хочу снова позволять сделать такую жуткую дурость!

– -Но должна же быть дисциплина!

– -Дисциплина -- вопрос другой. Причём дисциплина должна быть не только внутренняя, а прежде всего -- внешняя, контролируемая. Особенно вот с такими вот, -- военинструктор вновь презрительно махнул стволом автомата в сторону первого барака.
– - Но для создания и, в особенности, для осознания пользы дисциплины есть много механизмов, отличных от военного стиля мышления. Афиняне, при всех их странностях, были куда более могучими и стойкими воинами, чем пресловутые спартанцы с их милитаризмом. И Рим брал себе провинции прежде всего не легионами, а законом и порядком общественного управления. Когда это стало не так, когда в военных исчезла гражданственность и появились императоры, избираемые дрессированными легионами -- Рим погиб медленной, мучительной смертью.

– -Непростой ты человек, -- покачал головой старшина дозорных.
– - Смотри, как бы тебе за это оправдываться однажды не пришлось! Народ, он простоту любит.

Керн ничего не ответил -- лишь в третий раз шумно, тяжело вздохнул.

– -И насчёт немцев этих, -- добавил Алибек, -- я бы тоже не расслаблялся. Они, конечно, нам против ахтыровцев чуток помогли, но в бой вступать не стали. Ещё бы: у бандитов и пулемёты есть, и машины кое-какие! А вот если мы с бандюками справимся, тут к нам могут и люди Левицкого нагрянуть, а то и немчура эта: платите, мол, должок за военную помощь методом добровольно-принудительной отработки! И попадём мы, в сущности, в такое же рабство! Так что, Керн, ты за спиной следи, когда за мылом наклоняешься. Честь и право твои -- хорошая штука, когда о них рассуждаешь в два часа ночи, а в настоящей жизни простому человеку всегда проблем с три короба насыплют и работать на себя заставят -- успевай только поворачиваться!

– -Знаешь что, пойду-ка я посплю немного, -- сказал на это руководитель коммуны.

Разбудили Керна лязг и грохот во дворе. Как ошпаренный, он метнулся к окну, сжав автомат наизготовку. Двор у ворот коммуны был ярко освещён тёплым послеполуденным солнцем. Во дворе грохотал железом огромный допотопный бронетранспортёр; подле него люди в синих блузах-моно разгружали грузовик. В центре двора кучкой толпились какие-то люди; Лантанов узнал Кристаллова, Тамару Фёдоровну, плоскую кирпичную женщину -- товарища Жанну... Накликал, подумал он. Что всё это значит?!

Он умылся, вышел в двор, подошёл к бывшим хозяевам коммуны, стоявшим наособицу от бурлившей во дворе работы.

– -А, Саша, -- приветствовала его товарищ Жанна, обняв Керна за шею кирпичной рукой.
– - Вот видите, -- добавила она, обращаясь к остальным коллегам, -- всё-таки стало всё по-моему. Товарищ Керн вооружил народ, и народ теперь будет бороться с бандитами, биться до последней капли крови за нашу с вами власть! А вы боялись, чудаки! Я всегда вам говорила: Керн теперь наш товарищ, и...

– -Мухтаров!
– - крикнул Керн, стряхивая руку Жанны со своей шеи.

Вновь мигом, точно из-под земли, явился старшина дозорных.

– -Арестовать этих и препроводить в блок номер один! За дезертирство и мародёрство...

– -Будет исполнено, командир!
– - злорадно ответил Алибек.
– - А ну, пошли!

– -Позвольте!
– - холодно сказал Олег Кристаллов.
– - Здесь какое-то недоразумение... У меня есть бумага из города... от рабочего совета!

Керн, стараясь не глядеть на Олега, протянул руку, и Кристаллов вложил в неё плоский крафтовый пакет. В пакете содержалась одна-единственная бумажка, отпечатанная на допотопном лазерном принтере: