Часть третья

Матильда сидела тихо, как мышка, слушала музыку и в то же время напряженно думала, как ей поступить. Сценарий, однако, часто менялся, вплоть до того, что она ( если супруга Бориса дома, уйдет в гостиницу), а о том, чтобы соблазнить Бориса забудет раз и навсегда. Свет клином не сошелся на ее благодетеле. Подумаешь: меценат. Много их было в России. Борис Петрович начал возрождать эти традиции, ну и молодец.

– О чем ты думаешь, Матильда?
– спросил Борис, не поворачивая головы.

– О том, о сем. А куда вы меня везете?

– Пока к себе домой, а там...отвезу тебя в гостиницу.

– У вас жена, должно быть, очень ревнивая.

– Да, берегись: глаза может выцарапать.

– Я все время буду прятаться за вашу спину.

– Разумно. Если и я не получу по кумполу, то я буду для тебя надежным прикрытием.

– Сойдет, - сказала Матильда.

Когда они поднимались на третий этаж, ей казалось, что сердечко выпрыгнет из груди. Ноги подкашивались, пальцы дрожали.

Но Борис не нажимал на кнопку звонка, он сунул ключ в замочную скважину уже знакомой двери и повернул его дважды.

– Входи, - сказал он.

– После вас, - едва выговорила Матильда.

Матильда вошла, прислушиваясь и ожидая появления грозной супруги, но в квартире была тишина. Никто не выходил встречать ее. "Нет ее дома, о Боже, что теперь будет. Никого нет, только он и я. Как я должна вести себя?"

– После дороги положено принять ванную, - сказал Борис, когда они, убрали вещи.
– Ты отдохни, потом прими душ, а я тут займусь на кухне, кое-что приготовлю перекусить. Только не стесняйся, будь как у себя дома.

– О мой дом далеко, - произнесла Матильда и покраснела.

Борис ушел на кухню, а Матильда извлекла модный халат из своего чемодана, достала новые тапочки, хотя возле входной двери стояли те же тапочки, что и три года тому назад. Как и тогда, в прошлый раз, в квартире было чисто, листочки цветов протертые от пыли, влага в горшках свидетельствовала о том, что женская рука прикасалась ко всему совсем недавно. Матильда заглянула в "свою" спальню, где она ночевала тогда, а также в спальню Бориса и только потом отправилась в ванную.

В это время Борис возился на кухне. У него ничего не получалось: и ножи оказались не точены, и кофе свежего не было и колбасы не те, и икра черная кончилась. Куда смотрела эта клуша Маша, почему она не наполнила холодильник свежими продуктами, если он оставляет ей немалую сумму денег на питание.

"Матильда, как она выросла и похорошела! а что если... попытать счастья в последний, третий раз? Она родила бы мне ребенка, а потом пусть бы нашла себе молодого и вышла за него замуж, - я обеспечил бы ей хорошую жизнь. Надо поговорить с ней об этом. Но что скажет мать? а она скажет: так я и знала, сманил, соблазнил, заставил рожать. Нет, этого не стоит делать. Она слишком юная, а я уже старик. Разница у нас почти двадцать один год. Она вполне могла бы стать моей дочерью, но никак не женой. И потом, я обещал ее матери...завтра же я отправлю ее домой, а сегодня, после ужина в гостиницу".

Борис напряженно думал, перебирал разные варианты, но ни один из них не годился. Как ни крути, а разница в возрасте налицо, тут ни убавить, ни прибавить. " Она, должно быть, еще девственница, никого не любила, ни в чьих руках не была и не знает, что это такое. Возможно, я смог бы ее соблазнить, возможно, она дала бы согласие на брак со мной, и мы прожили бы несколько лет в любви и согласии, а потом что? Первый же контакт с молодым мужчиной мог бы вывернуть ее наизнанку. Взять хотя бы Натали, и ее благодетеля Раскорякина. Да она спит и видит молодого кобеля, способного не только разогнать ее бешеную кровь, но и усмирить эту кровь. Нет, нет, я должен держаться, быть мужчиной. Никакого контакта с Матильдой у меня не должно быть".

Он стал у окна, отодвинул занавеску и невольно обратил внимание на детишек, играющих во дворе, и может быть, впервые задумался о своей судьбе. Он богат, все у него есть, а вот счастья нет. Нет семьи, нет детей. Кому достанутся его миллионы? Зачем они ему? А если Матильда? Пусть она родит ему ребенка, а там, как хочет: он не будет препятствовать ее счастью, она так молода. Только уговор: ребенок останется с ним. Если надо, он его выкупит у нее. Шесть миллионов долларов он уже перевел на ее имя и переведет столько же. Решено. Сегодня Матильда будет у его постели. Ему даже секс с ней не нужен, ему нужен от нее ребенок.

– Можно войти?
– раздался голос Матильды, прозвучавший музыкой в его ушах.
– Ужин уже готов? Я проголодалась. И, кроме того, я соскучилась по русскому столу, обильному, сытному, не то, что в Англии. А почему здесь все пусто? не получилось?

– Да я, вот, ножи не точены, холодильники пусты, моя экономка Маша совсем разленилась. Я кажись, накостыляю ей, - как-то бессвязно говорил Борис, как провинившийся мальчик.

– Сейчас все будет, - произнесли розовые пухлые губки Матильды, наполнивший кухню свежим ароматом.
– Я тоже кое-что привезла из Лондона.

– Я спущусь за хлебом и принесу шампанское, коньяк и еще, - пробормотал Борис и выскочил в коридор. Он захлопнул за собой дверь и только на лестничной площадке обнаружил, что у него нет сумки, куда можно уложить покупки. Пришлось нажать на кнопку звонка. Матильда тут же открыла, на ней уже был передник.

– Что? что-то забыли?
– быстро спросила она.

– Хозяйственную сумку.

– А где она?

– На кухне.

– Я сейчас принесу, подождите, пожалуйста.

Она тут же вынесла сумку, он схватил ее помчался вниз, не вызывая лифта.

– Чудак, - произнесла Матильда едва слышно, мой дорогой, мой любимый чудак, мой серебряный старичок. Я сегодня останусь здесь. Я не должна уходить в гостиницу, не должна, не должна. Напьюсь, и пусть он меня тащит на руках, он же носил меня на руках, когда я была маленькая.

Матильда обошла все комнаты, заглянула во все шкафы, чтоб обнаружить что-то женское, что свидетельствовало бы о том, что кроме Бориса в этой квартире есть кто-то еще. Но беглый осмотр ничего не дал, он скорее был утешительным: в шкафах, где висела женская одежда, был хаос: все валялось мятое, плечики оголены, гора платьев внизу, примятая каким-то ящиком. Но, надо бежать на кухню.

В двух холодильниках она нашла икру, колбасу сервелат, всякие паштеты и две бутылки с шампанским.

Вскоре появился и хозяин с тяжелой сумкой в руке.

– О, тут на десять человек. Кто-нибудь придет еще?

– Я никого не приглашал, - сказал Борис.
– О, я вижу: стол уже накрыт, откуда все это?

– Я помахала волшебной палочкой, и все появилось, - засмеялась Матильда.
– Присаживайтесь, Борис Петрович. Я буду шампанское, напьюсь и буду хулиганить.

– - Сейчас будет и шампанское, садись вот сюда. Сначала немного закусим, как в Лондоне, а уж потом напьемся и начнем песни петь. Матильда кушала как-то неохотно, и все поглядывала на шампанское, находившееся в корзине со льдом. Борис открыл бутылку и наполнил бокалы.