Часть третья

– - А баньку посещать будем?

– - Это сложный вопрос. По-моему, Скуратов на этом погорел. Во всяком случае, надо быть максимально осторожным. Я тебе оставляю ключ не только от своего кабинета, но и от трех сейфов. В этих трех сейфах у меня три миллиона долларов, это мизерная сумма. Я несколько позже, как только закончится отделка моей дачи, заберу эти деньги.

Иваненко был особенно разговорчив и добр к Владимиру Павловичу. Все же повышение благотворно повлияло на его психику и вдобавок вселяло надежду на то, что с уходом Скуратова, он вполне возможно, станет Генеральным прокурором.

– - Дачу, -- продолжал Иваненко, -- отгрохали в три этаже с двумя подземными гаражами и бункером в шесть метров глубины. Я уже израсходовал на ее строительство чуть меньше миллиона долларов и еще столько же надо на отделку. Тысячу двести квадратных метров полезной площади. Это все жена с дочерью. У нас дача должна быть ничуть не хуже, чем у господина Дубинина, или Чубайса, -- твердит она мне до тех пор. Я окончательно сдал свои позиции.

– - Я..., я тоже собираюсь построить дачу. Я не так давно женился, вы...помните мою Светку, молоденькую, красивую, вы же были на свадьбе у меня. Так вот, она хочет дачу. А раз она хочет, то..., ничего не поделаешь. Я уже веду переговоры о выделение участка где-нибудь на берегу Пахры, а может и в Архангельском, -- сказал Владимир Павлович.

– - О, это прекрасные места. Там одна сотка земли стоит до восьми тысяч долларов. Правда, это пустяки, не так ли, дорогой?

Владимир Павлович поерзал в кресле, затем почесал за ухом и дипломатично произнес:

– - Думаю, что на этой должности, которую до сегодняшнего дня занимали вы, уважаемый Пантелеймон Григорьевич, я значительно поправлю свое финансовое положение и тогда восемь тысяч долларов за сотку площади под стройку, будут не так кусаться. Я, конечно, не буду забывать и о том, что я перед вами в вечном долгу.

– - Закури, Владимир Павлович, -- предложил Иваненко.

– - Я думаю, -- сказал Дупленко, -- что мое назначение надо отметить в ресторане. Как вы к этому относитесь?

– - Положительно.

– - Не мешало бы нам взять своих жен. Как вы думаете?

– - Положительно. Только у меня еще двое деток, их тоже придется взять, -- сказал Иваненко.

– - Я буду только рад, поскольку я их еще не видел.

В четверг вечером в ресторане "Юбилейный", куда нередко захаживают представители элиты Москвы, чтоб посмотреть на других и самим показаться, свыше десяти человек заняли небольшой зал, рассевшись за двумя сдвинутыми столами. Дети Иваненко уже были вполне взрослые, в особенности сын Михаил, которому недавно исполнилось двадцать пять лет, а дочь Зоя, уже дважды побывавшая замужем и оба раза неудачно, в возрасте двадцати трех лет, была в самом соку. Ей не очень нравился этот зал, похожий на некий замкнутый круг и она уже наметила себе в подружки Светлану. Как только в большом зале начнется музыка, они обе выйдут на свет и начнут плясать так, чтоб люстра содрогалась. А там кавалеры сами налипнут, как пчелы на мед.

Супруга Иваненко, дама солидных размеров по имени Марьяна, заняла два кресла одновременно, и то одно из кресел под ней поскрипывало, издавая раздражающие звуки, на которые никто из гостей не обращал внимания.

Супруга Владимира Павловича Светлана давилась от смеха, а потом шепнула своему мужу: ущипни меня за попу. Муж ущипнул, но не за попу, а выше колена, да с таким старанием и прилежанием, что она взвизгнула и вынула палец изо рта, который она нещадно грызла.

Сама Светлана заметно подобрела, она уже была беременна, но по-прежнему выглядела как куколка.

Миша, сын Иваненко, сидел напротив Светы и бессовестно пожирал ее глазами. Губы произносили слова, которых никто не слышал. Это был внутренний монолог, означающий самые серьезные намерения уложить эту красотку в постель, снять с нее всю одежку, если она сама этого не сделает и доставить ей величайшее удовольствие, которое она не познала и познать не может с этим морщинистым и немного пузатым стариком.

Но Света никак не реагировала, она глядела на толстуху Марьяну и все думала, что же надо делать, что кушать, сколько двигаться, чтоб не быть такой толстой и неповоротливой, как эта прокурорша. Она, бедная, тащит на своих ногах лишних сто двадцать килограмм и это должно быть очень трудно и неудобно, а сделать уже ничего нельзя.

Миша в это время просунул руку под стол, чтоб нащупать колено Светланы, но по ошибке, ухватился за колено Дупленко, слегка сжал пальцы, а затем принялся массировать. Владимир Павлович вытаращил глаза и не знал, что дальше делать. Самое лучшее: дать по физиономии этому сопляку, получившему дурное воспитание в семье, а проще никакого воспитания, как у всех великих людей, но..., как это сделать? Честь жены и его собственная честь, а они должны быть защищены, может слишком дорого обойтись. Иваненко уже прокурор России, а он еще не прокурор города: приказ пока не подписан.

По этой причине Дупленко только поморщился и ограничился этим. Светлана слушала смешную историю о том, как Зоя, переодетая в мужчину, пыталась отобрать себе подругу на ночь на улице Тверской и не могла это сделать: от каждой девицы легкого поведения исходил дурной запах.

Когда Миша Иваненко понял, что это не женское колено, он со злобой одернул руку и немного покраснел. Но не надолго. Схватив бокал с шампанским, он стал произносить тост за знакомство, не забыв пожелать отцу успешной работы в масштабах всей страны.

– - Через год, два, я хочу видеть тебя, папа, в должности Генерального прокурора России. В этом случае я перевожусь в юридический институт и пойду по твоим стопам, пахан.

Каждый осушил свой бокал до дна и взял на себя дополнительное обязательство: поцеловать прокурора республики в щеку. Только два человека: Марьяна и Владимир Павлович наградили Иваненко поцелуем в губы. После бурных аплодисментов, послышались звуки музыки со сцены большого зала.

– - Света, пойдем, -- сказала Зоя, но Миша преградил ей путь. Он неуклюже наклонил голову и тут же ухватился за кисть руки Светы.

– - Я ждал этого момента, -- сказал он Свете на ухо. Света приятно улыбнулась. Ей, как и любой женщине, казалось очень важным то, что она кому-то еще нужна и ее судьба не замкнулась на одном Владимире Павловиче.

– - Вы давно поженились с Владимиром Павловичем?

– - Скоро будет уже год.

– - Ну и как? Разница в возрасте не сказывается?

– - Ничуть, -- сказала Света.
– - Владимир Павлович мужчина в соку. У нас будет ребенок, я уже ...того, беременна.

Это сообщение сильно разочаровало Мишу и теперь, танцуя со Светой, он уже глядел по сторонам. Вскоре к ним присоединились Зоя с Владимиром Павловичем, и Света тут же обхватив шею мужа длинными руками, сказала ему очень хорошую фразу, которая сразу сняла всякие подозрения мужа по поводу ее поведения:

– - Какой противный этот сынок Иваненко, не правда ли, дорогой?

– - Знаешь, он меня за коленку схватил, наглец, перепутал меня с тобой. Я бы ему выбил два передних зуба, да отец у него..., мы друзья с его отцом. Ты не обращай на него внимания.

– - Если ты разрешишь, я потанцую с его отцом, он куда приятнее сына.

– - Это надо бы сделать для пользы дела. Ты у меня просто умница, -- сказал Володя, целуя свою жену.

Следующий танец Светлана танцевала с Пантелеймоном Григорьевичем и очень ему понравилась.