Частная Академия

Он уже вплотную стоит ко мне, нас разделяют какие-то сантиметры. От него пахнет коньяком и терпким парфюмом, и чем-то еще тягучим, чему я не могу найти название.

— Не зашевелится? — Он недоуменно приподнимает бровь. — Что ты знаешь о мужской физиологии, Мирослава?

И тут же сам отвечает со вздохом, вглядываясь в мое растерянное лицо:

— Похоже, что ничего. Ладно, теперь поговорим по-взрослому.

Я не успеваю ничего сделать, только взвизгиваю, когда Баев резко тянет меня на себя, а потом грубо разворачивает и впечатывает в мраморную колонну. Я бы и лбом ударилась, но Артем подставляет руку, и я утыкаюсь лицом в его сухую ладонь.

Он вжимается в меня сзади — я словно расплющена, не могу пошевелиться. Его рука скользит под юбку и стискивает бедро, запуская по моему телу электрические разряды.

— Пусти! Больно!

— Немного боли только в кайф, Мира. — Его шепот обжигает кожу на шее. Темный ослабляет хватку, и все же я не могу вырваться. — Ну как, нравится?

— Сволочь! — дергаюсь я. — Отпусти, гад.

Он молчит, убирает руку с моего лица, холод колонны обжигает незащищенную кожу, я вся пылаю, когда ощущаю его дыхание на шее. Отводит волосы на плечо, отчего я чувствую себя совсем раскрытой.

— От тебя возбуждающе пахнет, Мира, — шепчет он, обдавая горячим дыханием мою кожу. — Гневом, невинностью и глупостью.

Баев медленно, даже ласково гладит меня под юбкой, я задыхаюсь от его прикосновений. Меня никто и никогда так не трогал!

— Я могу сейчас сделать с тобой все что угодно. Нравится, когда на тебе разрывают одежду? — Он почти дотрагивается губами до моего уха, отчего я дергаюсь как от удара тока. Он вздрагивает, еще плотнее вжимается в меня и прерывисто шепчет: — А может, сама разденешься, и я полюбуюсь?

— Пошел ты! Козел!

Меня всю колотит. Мне страшно, он намного сильнее, мы здесь одни, никто не поможет. Никто. Я сама согласилась жить в его пентхаусе. Сама.

— А где твой парень, Мира? — Баев продолжает трогать мое тело везде, он не делает больно, но от его прикосновений меня словно током бьет. — Где Тарас? Где тот, кто должен оберегать тебя от таких подонков, как я или Шумский? Где твой правильный парень, а? Ну да, он же сам тебя мне отдал.

Артем тяжело дышит, а потом так же резко, как безвольную куклу, разворачивает меня к себе. В ушах звенит, пытаюсь выставить между нами руки, но он легко перехватывает их и заводит мне за голову. Я вытянутая перед ним как струна. Дергаюсь, но бесполезно. В живот врезается что-то твердое. Я вспыхиваю, но не могу заставить себя посмотреть вниз — да и что я увижу, если будто спаяна с Баевым. Каждый миллиметр меня закрыт его телом.

— Ты обещал, что не тронешь меня. Что… подонок!

Баев смеется мне в губы, никогда не видела в его глазах столько тьмы. И… возбуждения?

— Я обещал, что тебя никто не тронет в академии. Про себя ничего не говорил. И что? Пожалуешься Тарасу?

Он рассматривает мою грудь под тонкой тканью топа. А потом медленно проводит большим пальцем по соску. Тело пронзает электрический разряд. Я выгибаюсь вперед, не понимая реакции своего тела.

Баев довольно усмехается, и это приводит меня в чувство.

— Урод! — выплевываю я. — Убери от меня свои руки!

— А что ты будешь делать через год, когда я уеду и Стэн станет главным? — Баев касается моего разгоряченного лба своим, и по моему телу пробегает легкая дрожь. — Что ты будешь делать, когда Шумский тебя по кругу пустит, а? Он это сделает, я его знаю. А Кочет будет стоять рядом и держать тебя за руку, пока тебя трахают.

От его ужасных слов у меня перехватывает дыхание. Внутри все разрывается от стыда и унижения.

— Да я лучше умру…

— Не торопись. — Баев не сводит взгляда с моих губ. — Есть более приятное занятие. Ты же хочешь меня, Мира.

У него сбитое дыхание, я слышу, как гулко бьется его сердце. Или это мое?

Между нашими губами миллиметры, его дыхание подавляет мое. Я тот самый кролик перед удавом, мне надо сопротивляться, хотя бы отвернуться, но я в оцепенении жду того, что сейчас неминуемо произойдет.

Но не происходит. Баев резко отходит от меня, и мои руки безвольно падают.

— На этом урок окончен. Можешь идти спать, Мира, — ровным тоном произносит Баев. В его глазах нет больше тьмы, нет того, что я посчитала возбуждением. Он стоит рядом и… словно не было этой дикой энергетики, которая подминала меня.

Облегченно выдыхаю: я свободна! Это… это что было? Обман? Он и не собирался ничего такого со мной делать? Он… в душу тонкой струйкой просачивается… разочарование? Господи, Мира! Ты вообще рехнулась? Обижена, что он просто играл с тобой? Что ты для него по-прежнему пустое место?!

Взгляд невольно скользит по торсу Баева, опускается ниже. Артем громко смеется и демонстративно вытаскивает из кармана брелок от «Ягуара».

— Ты себе льстишь, Мира, — мягко и как будто с сочувствием тянет он.

Ненавижу, господи, как же я его ненавижу!

Поэтому, когда Баев подходит ближе и пытается одернуть мою задравшуюся юбку, я изо всей силы бью его по руке.

— Не трогай меня! Урод!

— У тебя вообще инстинкт самосохранения есть, Шанина? — устало произносит Темный. — Тебе мало было?

Лихорадочно привожу себя в порядок. Мне стыдно, больно, я унижена и сама себя ненавижу. Он играл со мной как с игрушкой! Выводил на такие эмоции, что я даже про поцелуи с Тарасом забыла.

— Кочетов, если ты для него хоть что-то значишь, должен был взять ответственность за тебя. Если б захотел, он бы смог, и тебе не пришлось бы жить здесь. И даже Шумский тебя бы не тронул. Но Тарас такой Тарас, не любит напрягаться.

Артем зло смеется, делает пару глотков из своего бокала, а потом идет к лестнице на второй этаж.

— Порви с ним, Мира. Это мое условие, иначе наш договор расторгнут.

Глава 35

Воскресенье начинается с уборки двух гостевых спален. Точнее говоря, с их вылизывания. Не знаю, кого там ждет Баев, наверное, королевских особ, не меньше, но он уже дважды заходил и проверял, как я тут до блеска вычищаю джакузи. Странно, что в унитазы не заглянул!

Я невыспавшаяся и очень злая. Прошедшая ночь не помогла мне успокоиться — меня трясет от одного вида Артема, никогда ему не прощу вчерашний вечер. А ведь он обещал стать самым чудесным: мой первый настоящий поцелуй, признание, нежные объятия того, о ком я мечтала с первой встречи. Но теперь это все исчезло, я до сих пор ощущаю руки Баева на своем теле, слышу его вкрадчивый голос, чувствую его дыхание на своей коже.

Ненавижу! Ненавижу! Он будто ластиком взял и стер Тараса!

После уборки запираюсь у себя и начинаю решать задачи по матанализу, которые тоже никогда не забуду.