Частные случаи ненависти и любви

– Юрий? Срочно! Ты в городе? Давай пулей в Думу! Там сейчас премьер выступает. Запиши что успеешь. Потом будет прессуха. Я жду от тебя парочку вопросов пожестче. И пусть он ответит. Не дай соскочить! В общем, сам все знаешь. Отбой.

Рюмин даже не успел слово ввернуть.

«Чертов премьер! Чертов редактор! – злился он про себя, неспешно направляясь к зданию Городской думы. – Почему чуть что – сразу я? У меня выходной сегодня, между прочим. Мог же сказать, что на даче или вообще в Вильнюс уехал с друзьями. Но нет! Непременно надо правду! Идиот!»

У двухэтажного здания из темно-красного кирпича с белым декором, игнорируя запрещающие знаки, плотно льнули друг к другу дорогие лимузины, что было верной приметой присутствия чиновника самого высокого ранга. Рюмин раскланялся с белокурыми дамами, охранявшими проходную в коридоры власти – они хорошо знали Юру в лицо, даже удостоверение не попросили. Он быстро поднялся по лестнице на второй этаж, махнул редакционными корочками перед томящейся скукой охраной премьера и с разбегу уткнулся в густую толпу, которая заполняла весь узкий коридор и закуток перед входом в конференц-зал.

В последние несколько лет, благодаря редактору, который нещадно гонял молодого журналиста на подобные мероприятия, Рюмин научился мастерски маневрировать в плотных народных массах. Главное было сохранять на лице выражение «имею право», проталкиваться твердо и уверенно, не останавливаться и извиняться не слишком часто. В общем, через семь с половиной минут он уже стоял в центральном проходе конференц-зала, буквально в двух шагах от низкой полукруглой сцены.

Премьер опирался руками на трибуну и, как обычно, не зажигал: говорил в микрофон скучно, монотонно, то и дело подглядывая в распечатку. И сам был скучный: серый костюм, серый галстук, серое лицо, серые волосы. От его тембра голоса и манеры говорить Рюмина сразу же стало клонить в сон, так что даже хорошо, что приходилось слушать стоя.

– Каждое местное самоуправление – неотъемлемая часть Латвии, – вещал премьер. – И каждый муниципалитет способен внести свой вклад в реформы, которые мы проводим для долгосрочного развития Латвии, в том числе регионального. Правительство заявило и осуществляет реформы в таких важных сферах, как налоговая система, здравоохранение, образование и наука, госуправление. Особо хочу выделить необходимость реформирования системы образования…

Последняя фраза прозвучала для Юрия, как сигнал будильника. Мысли в его голове перестали течь плавно, заострились и выстроились в боевой порядок. Он выпрямился, слегка подался вперед и стал слушать очень внимательно, пытаясь вникнуть в ускользающий смысл произносимых слов. Между тем речь подходила к концу.

– …дальнейшее развитие различных форм образования играет важную роль в формировании направлений прогрессивного развития. Мы живем в особом экономическом пространстве. С одной стороны, предприниматели жалуются на нехватку рабочей силы в очень многих отраслях. С другой – говорят о бедности и нехватке рабочих мест. Латвийские муниципалитеты очень отличаются друг от друга по числу жителей, географическому местоположению, экономическому потенциалу и многим другим показателям, но каждый из них является частью государства. Если у кого-то из присутствующих есть вопросы, я с радостью готов на них ответить. Прошу вас, не стесняйтесь.

Премьер сдержанно улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест.

Пока коллеги выжидали положенную паузу, как бы обдумывая слова оратора, Юрий уже ринулся в атаку.

– Юрийс Рюминс, газета «Сегодня». Господин Кариньш, скажите, пожалуйста, почему вы так торопитесь изгнать русский язык из школ нацменьшинств? Чем русские школьники так перед вами провинились?

Премьер изобразил вежливое недоумение. Мэр и прочие городские чины в хороших костюмах негодующе переглянулись, зашелестели в президиуме: «Кто впустил?», «Что за провокация?» Однако вопрос уже прозвучал и требовал ответа. Телевизионщики, почуяв скандал, с интересом брали Юрин крупный план. Клацали затворами фотоаппараты.

– Язык, – продолжал вежливо недоумевать премьер. – Язык – это тот элемент, который объединяет нацию и создает ее идентичность. Только сплоченное общество может успешно развиваться. Поэтому в интересах Латвии добиваться, чтобы все живущие в нашей стране люди владели латышским языком.

Но Юру уже было не удержать.

– Как билингвальное обучение может помешать детям учить латышский язык? Почему вы игнорируете акции протеста и митинги? На них ходит народ. Народ Латвии, о котором вы сейчас говорили.

– При чем здесь народ?! – Кариньш начал горячиться. – Эти протесты срежиссированы! Срежиссированы Кремлем! Это хорошо продуманные и тщательно спланированные акции, направленные на дискредитацию власти, что было видно с самого начала. Известно, что представители «Русского союза Латвии» побывали в Москве, в Госдуме. Конечно же, Россия крайне заинтересована сохранять удельный вес той части латвийской молодежи, которая слабо знает государственный язык. Именно эта часть нашего общества, наиболее внушаемая и чувствительная – а сейчас это примерно двадцать процентов, – главная мишень пропутинской пропаганды.

– Но, господин Кариньш…

– Извините, я должен ответить и на другие вопросы, – отвернулся от Рюмина премьер.

Камеры как по команде тоже разочарованно отвернулись. Дальше оставаться было бессмысленно. Очевидно, что крутануть главу правительства еще по какой-нибудь неудобной теме больше Юре не удастся. Он стал пробираться к выходу.

Обратное движение сквозь толпу было математически бесстрастным, без улыбок и извинений. Через пару минут Юра выкатился наружу и с облегчением вздохнул: «Ну все! Больше никакой работы до завтра!»

На улице он первым делом посмотрел в телефон: Лиза не написала и не перезвонила.

«Ну и ладно! Пусть катится! В Ригу, в Питер – к черту! Можно подумать, кроме нее, других девок нет! И не до нее сейчас. Надо статью про премьера сделать…»

Однако вместо того чтобы пойти домой к компьютеру работать, Юрий направился к автовокзалу. Там он около часа бесцельно шатался, подпирал стенку, курил и рассматривал отъезжающих. Он проводил рижский автобус, убедился, что Лиза на нем не поехала, и уже подумывал, не дождаться ли следующего. Потом мысли его переключились на поезд. Решил прогуляться до железнодорожной станции. Окончательно разозлился на себя и стал набирать длинное и бессвязное сообщение. Отправить его помешал телефонный звонок.

– Юрка, привет! Ты где? Что делаешь? – радостно забулькал в трубке голос Егорыча. – Бросай все и дуй ко мне! Не, не домой. Прямо в гараж иди. Наши уже все собрались. Праздновать будем! Как что? Тебя в новостях крутят! Как ты Кариньша интервьюировал. Виктор говорит, что это политический капитал, который пригодится партии. Особенно если за тебя возьмется госбезопасность. Это он так шутит. В общем, скорей иди уже.

– А выпить у вас есть?

– Все у нас есть. Только тебя нет. Давай не тормози!