Часы

– Простите меня, мадам!- звонким детским голосом воскликнул крошка Цефильз.- И пусть простит меня Его Величество! Пусть он сжалится надо мною и примет это скромное приношение!

После этого крошка совершил традиционный воровской полупоклон и начал торопливо разворачивать сверток. В зале установилась напряженная тишина. Первое праздничное приношение считалось у воров знаковым, в высшей степени сакральным, абсолютно мистическим, в каком-то особом смысле также предвещавшим воровскую удачу на весь следующий воровской сезон и все присутствующие замерли в тревожном ожидании. Впрочем, не все. Воровская верхушка уже давно не ожидала от этих приношений ничего хорошего, все это относилось только к простым ворам. Велвор тоже не ожидал от нынешнего первого приношения ничего хорошего, но в его душе все же теплилась надежда, что сегодня оно окажется очень удачным.

Кто его знает, что там у крошки Цефильза так тщательно завернуто в лоскут белой материи? А вдруг там скрывается какой-то настоящий деликатес? Размер свертка, правда, не предвещал ничего хорошего, ну а вдруг? Что если сверток скрывает серебряную коробку с засахаренными фруктами? Или большой кусок шоколада в красивой блестящей обертке? Или мешочек редких и ценных орехов? Да мало ли, что может поместиться в таком вот свертке? А может быть, там находится какой-нибудь невиданный доселе деликатес? О котором никто из старых и опытных воров до сих пор даже не слышал? Малыш видно не из робкого десятка, а значит, он вполне удачливый и ловкий воришка (да ведь других воровские старшины с праздничными приношениями и не присылают). Что если какой-нибудь невероятно умный и оборотистый обворованный верхний умудрился припрятать в где-нибудь в хитро устроеном тайнике редкий и невиданный доселе деликатес? А крошка Цефильз разгадал его хитрости и проник в этот тайник, выкрал невиданный доселе деликатес и принес его сюда - ему, Велвору XXVIII-ому в подарок ко Дню Зимнего Луностояния. Это было бы очень кстати сейчас, очень. Соверши крошка Цефильз такой подвиг, Велвор прямо здесь, не сходя с Трона Воров произвел бы его в ворики, даже несмотря на совсем нежный возраст и это жалкий наряд из серой дерюжки. Этот невиданный деликатес мог бы прямо сейчас изменить жизнь крошки Цефильза и проложить ему прямую широкую дорогу в светлое воровское завтра. Этот деликатес мог бы прямо здесь и сейчас сделаться для него счастливыми кружевными панталончиками - мистическим пропуском на самую вершину воровского могущества.

"Ну давай же крошка, давай,- думал Велвор, наблюдая за быстрыми детскими пальчиками, проворно и ловко разворачивающими сверток.- Покажи нам свое мастерство, и прямо здесь я открою для тебя дорогу на верх. Прямо здесь и сейчас, у всех на глазах родится новый Мастер или даже Великий Вор!"

Чуда, однако, не случилось. Когда крошка Цефильз размотал свой сверток до конца, у него в руках оказалось несколько жареных рыбешек совсем непрезентабельного вида. Мало того - две рыбешки были раздавлены, по-видимому крошка слишком сильно прижимал сверток к своему боку, когда нес его к Трону Воров. Зал гулко выдохнул и в этом выдохе было столько разочарования, столько несбывшихся ожиданий, столько рухнувших надежд, что Велвор невольно напрягся.

А чего вы все ждали, чуть не закричал он в прорези воровских масок, чего вы все ждали от этого маленького воришки, идиоты? Чуда? Чудес не бывает! Когда вы уже это поймете, жалкие суеверные дураки?

Появление этих раздавленных рыбешек совсем не удивило Велвора. Ему докладывали приближенные ворики, что воришки на самом деле уже давно ничего не могут украсть, так как у обворованных сейчас не было не то, что рыбы, а даже горький ржаной сухарь редко касался их губ и считался у них чуть ли не самым желанным деликатесом. Да даже если бы обворованному и удалось где-то раздобыть немного рыбы, то вряд ли бы он успел ее обжарить, скорее всего, ее отобрали бы задолго до этого.

Его верные ворики-соглядатаи на докладах разводили руки в стороны и говорили ему, что не понимают - чем же сейчас питаются обворованные верхние, и чем они живы до сих пор. Кроме того верные ворики докладывали ему, что воровские старшины еще два года назад организовали из воришек промысловые рыболовецкие артели, которые промышляют рыбу на ближайшей реке. Оттуда, надо полагать, и приплыли сюда эти жалкие рыбешки. Правда, размер рыбешек из нынешнего первого приношения говорил о том, что промышляют воришки из рук вон плохо. Ну это-то как раз понятно, они же все-таки воры, а не рыбаки. Хотя даже безыскусные рыбаки могли бы постараться ради праздника и выловить из реки что-нибудь получше. "Ловить нужно лучше,- подумал Велвор.- Воровать нужно лучше. Все нужно делать лучше. Его дорогая Подруга права. Ох, как же она права".

Вдруг Велвору подумалось, что ведь сегодняшнее первое приношение могло совсем не случайно оказаться настолько жалким, практически никчемным. А что если это часть заговора против него? Если он, этот заговор, существует, конечно. Слишком многое, однако, указывает на то, что он существует - и эта проклятая бочка великолепного вина, которая чуть не вывела его из строя накануне праздника, и насквозь фальшивая тревога его Подруги, и ее настырные вопросы, и липкий шепоток Консорта Аливо. А теперь еще и эти жалкие рыбешки. Что если заговорщики пытаются при помощи этого жалкого приношения подорвать его воровской авторитет в самом начале праздника? Что если они, таким вот образом, хотят вызвать взрыв недовольства в среде простых воров, которое и без того уже просто зашкаливает? Тонко, ничего не скажешь. И умно, очень умно. Наверное, в центре заговора стоит этот мерзавец Аливо, он самый умный среди Консортов. Но неужели и его дорогая Подруга тоже участвует в заговоре? Неужели она списала его со счетов и вошла в сговор с Аливо? Непонятно, правда, на что надеется этот мерзавец, ведь Консорт Могро гораздо более искусен в ножевом бою, недаром он контролирует корпорацию налетчиков. Или они договорились между собой и решили устроить правящую квадригу? Ну ничего, он еще с ними поборется, его песенка еще не спета, поторопились они устроить этот заговор. Залог успеха лежал сейчас в кармане его жилета. Перед таким замечательным предметом не устоит ни одно простое воровское сердце.

Аккуратные золотые часы, которые погубили когда-то Велвора XXVII-ого, сегодня спасут его, и обеспечат его правление еще на один год. Целый год будет у него в запасе, а там он еще что-нибудь придумает.

Углубившись в свои мысли Велвор совсем позабыл про крошку Цефильза и тот стоял сейчас внизу - у подножия Трона Воров, беззвучно переминаясь с ноги на ногу, и поглядывая большими голубыми глазами то на безупречное бедро Подруги-воровки, то на шляпу Велвора, то на кого-то невидимого, который стоял сейчас за высокой спинкой Трона Воров. В Зале снова установилась тревожная тишина.

– Мастер, нужно что-то решать,- послышался в правом ухе липкий шепоток Консорта Аливо.- Воры ждут.

Велвор тут же вынырнул из своих тревожных мыслей, растянул губы в приветливой улыбке и чуть наклонил остроконечную шляпу.

– Спасибо крошка Цефильз,- сказал он ласковым голосом.- Я принимаю твой дар, а тебе желаю успеха в предстоящем воровском сезоне. Следующий!

Один из воров-лакеев взял у Цефильза рыбу вместе с куском белой материи и бросил ее на серебряный поднос. Крошка тут же совершил быстрый полупоклон, а потом быстро развернулся и в беззвучную припрыжку побежал к выходу из Залы Приношений. Вид у него был такой, как будто Мать Луна только что наградила его огромным полосатым леденцом. В зале глухо зашумели простые воры.

– Крошка Фоль!- громко провозгласил вор-распорядитель, ударяя посохом по плитам пола.

Фоль был практически точной копией Цефильза, разве что он был чуть повыше и чуть постарше последнего и его сверток тоже был чуточку больше, но внутри него находилась все та же жареная рыбешка. Ритуал принятия приношения повторился а потом все пошло гораздо быстрее.

Воришки, ворики и воры один за другим подходили к Трону Воров, а на поднос, и в сундук непрерывным потоком сыпались праздничные дары. Только древний кожаный мешок все никак не мог дождаться своего мягкого дара.

Но Мать Луна, что это были за дары? Такой дряни Велвор не видел никогда раньше, и таких сложных, противоречивых чувств раньше он тоже никогда не испытывал. Поднос быстро наполнялся жареной рыбой самого жалкого вида, туда же летели какие-то заплесневелые хлебцы, темные сморщенные сухари, коричневая трава, грязные корни, перепончатые лапки каких-то мелких рептилий, подгнившие лесные ягоды, почерневшие от долгого пребывания в земле желуди. Был там даже слегка подкопченный змеиный хвост, при виде которого Велвора чуть не вырвало прямо на ступени Трона Воров. Впрочем, и в сундук падали не лучшие приношения - какие-то железные скобы, замки со сломанными дужками, ржавые гвозди, заготовки для подметок, треснувшие линзы для глаз и даже одна ржавая железная нога, которую дюжим ворам-лакеям пришлось согнуть, чтобы она поместилась внутри древнего сундука.

Наблюдая за этими дарами, воры сначала перешептывались, потом начали негромко переговариваться между собой, а потом из их толпы стали слышны отдельные возгласы в которых четко различались слова насмешки и даже отдельные крепкие ругательства. Напряжение постепенно нарастало, но согласно Правилу Канализации, Велвор не мог прервать ритуал приношения даров, пока в кожаный мешок не упадет хотя бы один предмет, а сегодня, как назло, в приношениях не было ни одного предмета одежды или куска ткани, или хотя бы крашеной под лисицу кошки, кролика или белки.