Чай с жасмином

— Выходи? Как это? Отец отдать должен… — растеряно. — Я сама не решать… Он уже отдал. Власть мужа теперь.

— Нет мужа. Здесь — ты решаешь сама!

Ее растерянный недоумевающий взгляд застывает.

— Давай, так, Ясенька. Мы с тобой подадим сейчас заявление. У нас будет месяц на подумать. Если через месяц ты скажешь мне «нет»…

— Не понимаю, — расстроенно. — Зая-вл…

— Брак по нашим законам. Мужчина и женщина подают заявление в загс. Там написано, что они хотят быть мужем и женой. Добровольно. Им дают немного времени подумать еще. И если они не передумали их регистрируют, как семью. Законный брак. Государство признает их мужем и женой. Законно. Понимаешь?

— Что твой отец скажет? Скажет — позор!! Разведись, выгони! Детей не примет… Уб-люд-ки скажет!

— Да ты что?! Никогда так не скажет. Здесь по-другому. Родители принимают, если жена хорошая! Любит их сына. Если он с ней счастлив.

— И все?… — с сомнением. — Счастлив?.. Как это?

— Я буду очень счастлив, если ты согласишься. Давай, напишем такое заявление. Мне будет легче тебя защищать. Пожалуйста.

— Как я должна решить? — опускает она плечи, закрывая ладонями лицо. — Я — глупая. Что будет — не понимаю!

Подхожу, прижимаю к себе, чувствуя в очередной раз как ее тело тут же каменеет.

— Соглашайся. Выхода у тебя нет.

Кивает, горько вздыхая.

Да уж… Не так мне хотелось предложение делать и не такое «да» получать в ответ.

Но я счастлив и этому! Остальное выправим.

Глава 11

«Да», «Нет»… Разве что-то я решаю, на самом деле?

Неизвестность — это самое страшное для женщины. И мне страшно. Я не знаю что стоит за его словами. За моими сказанными словами. Чем это станет на самом деле. Этот пожилой уважаемый мужчина сказал, что для меня лучше — слушаться Лешу. Наверное. Больше мне слушаться некого.

— Ясь, нам нужно уехать отсюда сегодня.

— Таблетки…

— Сейчас дождемся и поедем, хорошо?

— Как скажешь.

Критично рассматривает меня. Мне становится неловко.

— Не сядешь ты в нем на моего «мустанга». Это ж придется так задрать юбку… — вздыхает он. — Да и холодно.

Открывает шкафы, достает сумку. Какой-то белый шлем с темным стеклом. Похожий, но черный, висит у двери на вешалке.

— Ясенька, придется переодеться.

— Нет одежды.

— В мою. Вот эти… — достает джинсы. — Они мне узковаты, на тебя должны сесть нормально. По длине подвернем. Талию подтянем ремнем.

— В мужское?! — доходит до меня.

— Да.

Следом появляется белая водолазка.

Звонок в дверь.

От мысли, что это может быть Джан… Мне хочется умолять Лешу, чтобы он не открывал эту дверь!

Но он смотрит уверенно, спокойно.

— Это доставка.

— А если Джан?

— Я его сюда не пущу.

— Силой зайдет!

Почему-то он улыбается.

А мне страшно. Джан огромный, сильный, тяжелый, немного сутулый… Как медведь! Леша не такой. Гибкий, подвижный, пружинистый, как рысь.

Выходит. Подлетаю к окну! Все также снаружи закрыто ширмой. Не видно ничего…

Я очень боюсь, что из-за меня может выйти «война» между ними. От нервов не знаю куда деваться. Беру свой чай. Делаю несколько глотков. В горле режет… Вытираю со лба пот. Голова кружится. Чувствую себя физически очень грязной. Присаживаюсь на стул.

Это доставка, — убеждаю я себя. — Таблетки.

Но если Джан потребует меня, Леша ведь должен отдать? Что потом?

Темнота и ужас.

Это доставка! Леша сказал — доставка! А через дорогу Джан!

Вспоминаю его сердито сдвинутые брови и как недовольно пренебрежительно кривит губы. И как хотелось всегда оттолкнуть его. Но ведь было нельзя…

Леша возвращается с коробкой и пакетом.

И после того, как замыкает дверь, я выдыхаю, ощущая явственнее, как режет у меня в горле.

— Ясь, ты чего бледная такая?

Касаюсь пальцами горла.

— Горячего надо.

— Горло болит?

Киваю.

Ставит коробку на стол.

Включает чайник.

— Это мед, — ставит передо мной баночку.

Открывает холодильник.

— Ммм… Как это называется?

Поворачиваюсь.

— Кебаб.

— А это?

— Гезлеме…

— Гезлеме… — мечтательно. — Давай, покушаем. Ты с утра практически не поела.

Подскакиваю.

— Сиди. Я сам.

Ну как же сам?.. Зачем в жены тогда берет? Или просто сказал так, а я не поняла чего-то?

— Сядь, я сказал, — давит на плечи. — Я разогрею все сам.

Достает из дверцы холодильника спрей от горла.

— Держи.

Беру в руки.

— Я могу пользоваться этим?

— Конечно. Какие-то проблемы?

Я уже и не знаю. У нас мужчины и женщины не используют одну посуду, средства гигиены. Но он говорил «чушь». Откуда мне знать, как в его доме нужно вести себя?

Держу в руках.

Достает мои таблетки. Разглядывает.

— Ты помнишь, какой день? Здесь пронумеровано все. Если хочешь, съездим к гинекологу, чтобы он объяснил все еще раз.

Зачем он спрашивает такое? Как-будто хочет моего смущения. Что мне говорить ему? И я молчу, опуская взгляд.

— Ясь?… Держи, — отдает. — Покушаешь со мной?

— Можно, не буду?

— Почему?

— Не голодная.

— Хорошо, переоденься пока.

— В мужское?…

— Ну, что ты опять загрустила? — кладет приборы на стол.

— Спасибо, — спохватываюсь я, сбегая и-за стола.

Нужно же быть благодарной…

Как я в этом пойду? Куда пойду?

Джан заставлял платья открытые носить, но это хотя бы платья были. А тут в мужской одежде…

Мне уже все равно, — вздыхаю я. — Будь что будет.

Поднимаю джинсы.

Переодеться хочется очень сильно. Слишком тугой бюстгальтер так давит, что уже давно болит голова. И вышивка серебристым бисером на платье до красна натерла кожу.

Бросаю тоскливый взгляд на ванную комнату.

Леша встает из-за стола. Забирает доставленную коробку.

— Пойдем, Ясь, — кивает туда, куда я смотрела.

В ванную?…

Вдвоем?!

— Я тебе покажу все там и выйду. Ты же хочешь в душ, наверное? Или нет, давай, я тебе горячую ванну наберу, чтобы ты согрелась как следует.