Чэч: Бугор

До меня начало доходить…

— В том, что бугор тебя об этом попросит или ты кому из нас сам предложишь, как раз ничего плохого нет. А теперь представь, что кто-то другой вдруг о твоём умении узнает? Нас точно грохнут, а тебя какому-нибудь богатому магу за большие деньги в качестве амулета подзарядки продадут.

— Я… Я не хочу… не хочу в качестве амулета!

— А тебя, Миклуш, никто и спрашивать не будет. Мозгокрут какой у тебя в голове полазает и будешь ты за магом, как верная собачка бегать и от счастья улыбаться. Видел я в столице таких…

— Я… я не хочу, как собачка!

— Тихо, малой, тихо! Никто тебя не даст собачкой сделать. Агееч, а если Студиозуса попросить прикрыть эти умения так, чтобы никто не увидел? Он же свой статус как-то меняет.

— Ты так ему доверяешь, Чэч?

Мдя… Как-то у меня совсем из головы вылетело, что Яков — не просто бывший ученик Агееча, а ещё некромант, в котором, по его же признанию, мало что человеческого осталось. Но…

— Но если не ему, то кому?.. А ты, малой, чего нос повесил, пробуй своё умение на восполнение маны. Твоя молния сегодня ещё может пригодиться.

На фоне случившегося, Миклуш с какой-то безэмоциональной обречённостью принял известие о том, что следующие шесть месяцев ему придётся носить блокиратор опыта.

— А умениями мне пользоваться можно будет?

— Нужно, Миклуш, нужно. Тренировать умения нужно обязательно каждый день и не по разу. И бобы тебе кушать можно, так что не переживай.

— Семьдесят семь…

— Ты о чём, Миклуш?

— Если из триста восьмидесяти двух вычесть триста пять, останется семьдесят семь. Дядя Чэч, я уже умею трёхзначные цифры в уме складывать и вычитать. Умножать и делить, правда, ещё не получается, но я научусь, обязательно. Только не отдавай меня магам амулетом подзарядки быть.

— Гений ты мой мелкий, — я обнял пацанёнка и прижал к себе. — Никому тебя не отдам, не переживай.

— Вижу движение!

Голос полусотника вернул нас в реальность.

— Снова ящер! И снова немаленький!

Я вскинул арбалет и всмотрелся в кусты напротив кучи из туш. Эх, очень неудобное время сейчас. Солнце ещё не совсем закатилось, а в кустах царила уже почти непроглядная тьма. Только зелье «бувов глаз» не принять, для него ещё слишком светло и глаза скорее ослепнут, чем приобретут необходимую остроту.

Из кустов левее от нас, изгибаясь из стороны в сторону, ускоряясь на каждом шагу, вышел очередной двухгребневый ящер. Из приоткрытой пасти, полной тонких загнутых назад зубов, то и дело вылетал длинный раздвоенный язык. Не добежав до кучи всего несколько метров, тварь на какое время замерла, встопорщив сразу оба гребня и уставившись на Агееча, продолжавшего как ни в чём не бывало потрошить неудачливого предшественника. Этой заминкой и воспользовался полусотник.

Хлопок тетивы. Шуршание разматываемой верёвки. Специальный болт, имеющий на наконечнике особые бородки, намертво цепляющиеся за мясо, вонзился в чешуйчатый бок ящера прямо перед передней правой лапой. От неожиданности и боли, варан так подпрыгнул, что на задние лапы встал. Иван, отложив арбалет в сторону, схватился за верёвку и со всей силы дёрнул на себя, не забыв дать указание Миклушу:

— Перезаряди!

Ящер не удержался и грохнулся на бок, подставив нам свою спину. Затаив дыхание, я потянул спусковой крючок. Хлопок. Еле слышно свистящая стрела умчалась к цели. Болт вонзился прямо в череп твари. Ящер снова рванул, попытавшись встать на ноги, но Иван успел выбрать слабину и снова опрокинул гигантского пресмыкающегося на землю. Я ожидал, что попадание в череп, если не убьёт ящера, то хотя бы он дёргаться станет поменьше. Ага, как же. Видимо, так же как и у его дальних родственников, земных динозавров, у местных ящеров был второй мозг и располагался он в крестце. Тварь бросилась в сторону Агееча. Старик даже потрошить тушку перестал и за топор схватился. Иван, матерясь, выбирал слабину верёвки.

Нужно что-то делать! Молнию? Нет, ману надо беречь. Бросив арбалет на землю, схватил прислонённое к мешку копьё, и кинулся твари наперерез. Спасибо полусотнику, что при любой возможности заставлял меня не просто бегать, но и на ходу удары отрабатывать. Широко размахнувшись и активировав «секущий удар», я словно бердышом ударил прямо за передней лапой, рассекая бок твари по направлению к хвосту. И молился, чтобы наконечник выдержал такое испытание. Как только он выскочил из тела, я перехватил копьё и активировав умение «сильный удар» снова всадил его в бок, метя прямо в кровоточащую рану. Как только наконечник проскочил рассечённые первым ударом рёбра, я принялся шерудить копьём из стороны в сторону, в надежде превратить внутренности ящера в фарш. Неожиданный удар хвоста опрокинул меня на землю. Мою левую голень, наверное, только толстая кожа сапога спасла, ну и то, что тварь уже ослабленная была. Проскочившие мимо меня Иван с Агеечем обрушили на ящера удары своих топоров.

— Вот ты дурной, парень! — выговаривал мне Агееч, когда всё закончилось. — Кто же к ящеру сбоку, как раз под удар хвоста, подходит? Нога цела?

— Цела, но синячище будет. Похромаю немного и пройдёт.

— А ну, тихо! — вдруг вполголоса рявкнул Иван. — Слышите?

В кустах, окружавших полянку, послышались странные звуки, очень похожие на звук кастаньет. И неслись они со всех сторон…

* * *

Друзья, очень надеюсь прочитать ваши комментарии. Тем более, вы заплатили за книгу.

Глава 7

— А ну, тихо! — вдруг вполголоса рявкнул Иван. — Слышите?

В кустах, окружавших полянку, послышались странные звуки, очень похожие на перестук кастаньет. И неслись они со всех сторон…

— Драеноги! — дошло до меня. — Сколько же их тут?

— Что-то до хрена, — протянул полусотник, осматриваясь по сторонам.

— Драеноги — низшие демоны. Пока амулет купола работает, они нам не страшны. На дистанцию метания игл к нам им не подобраться, значит, и переживать, пока особо не стоит. Меня другое интересует, на кого они в кустах нападают? Этот перестук они иглами издают, прежде чем их в цель метнуть.

Ящеры? Туманники? «Ушастая!» — позвал я мысленно. И через несколько секунд ещё раз: — «Ушастая?»

Но блондинистый призрак так и не появился. Такое раньше бывало, ещё в самом начале нашего совместного проживания в моей голове, но в последнее время она меня не игнорировала.

— Молчит соседка, — ответил я на вопросительный взгляд старика. — Даже не откликается.

— Сами разберёмся, — буркнул тот в ответ. — Говорил я, что на красавицу надежды нет.

Солнце закатилось за горизонт, а вернее, за вершины холмов, окружающих Туманное болото. И хотя небо всё ещё продолжало полыхать багровым пламенем, на нашу поляну уже опустились сумерки. Ещё совсем немного и станет темно. А чуть позже, когда наверху воздух остынет, начнёт туман образовываться. А тут он из-за большой влажности очень густой. Самое раздольное время для туманников. Их я почему-то больше других тварей опасался. Может быть, потому что могли на мозги воздействовать? Или привык, что демонические через купол не могут пробраться, а этим на него пофиг. Нечисть — не пришлые демоны, а пасынки этого мира.

Самое время…

— Пора бувов глаз пить, — опередил меня Агееч, пластающий тонкими ломтиками печень ящера. — А то уже не видать ни черта. Миклуш?

— Да?

— Сможешь пробежаться, костры поджечь?

— Конечно!

— Возьми факел. Вон он у мешка стоит. Чэч его тебе сейчас подожжёт.

— Да я сам справлюсь, дед Агееч.

Миклуш быстро достал скляночку, зубами выдрал пробку и выпил зелье, даже не поморщившись. А чему ему морщиться, если гоблин рассказал нашему зельевару, какой корешок, кроме противной горечи, ничего не давал. И теперь зелье приобрело просто приятный пряно-травянистый вкус. Аккуратно вернув пробку на место, Миклуш убрал склянку обратно, у нас их дефицит, над каждой трясёмся. Затем пацанёнок, присев на корточки и зажав факел между коленями, достал из одной из сумочек на поясе кресало, неотъемлемый атрибут каждого бродяги. Его, наряду с ножом в чехле, он получил в первый же день, как мы нашли его в своём фургоне и решили оставить в ватаге. Несколько уверенных ударов, высекающие чуть ли не фейерверк искр, и на тряпке факела, пропитанной всё тем же горючим маслом, затрепетал прозрачный лепесток голубоватого огонька. Осторожно на него подув, для усиления горения, пацан начал поворачивать факел вокруг оси, чтобы разгорающееся пламя равномерно охватило тряпку.