Человеческая оболчка

Айзек бродил по клинике, разминая ноги, метался из угла в угол, ожидая очередного подарка судьбы, в виде головорезов. Парень понимал, что своей выходкой с интеркомом он разозлил Оккера. Потом разозлил, сам того не зная, утопив машину. А теперь еще и угнал вторую, ранив бойца. Он точно это не оставит безнаказанным. Тревога усиливалась с каждым часом, особенно учитывая, что техника этих убийц намного быстрее, чем грузовик Дана. Хождение из стороны в сторону Айзеку совсем не помогало, и он было хотел найти свои вещи, чтобы выбраться наружу, но зайдя в комнату для стирки и сушки одежды, он оказался шокирован. Старик сидел и штопал его дырявую куртку, бесшумно просочившись в здание. Он не обращал внимания на парня, что стоял в двери, а лишь методично прокалывал иголкой ткань, стежок за стежком, закрепляя маленькую заплатку.

— И давно ты здесь?

Старик покачал ладонью. — Не сильно.

— Ты что, прячешься от меня?

— А что, похоже?

— Очень.

— Тогда да, прячусь.

Айзек сел рядом и достал из коробки с вещами свою разбитую маску. Кровь в ней засохла и походила на толстый слой краски. Он смотрел на эту маску, на то, как аккуратно проделано отверстие от двух шариков и вновь удивлялся своему везению. Сам того не понимая Айзек потянулся за ниткой с иголкой, но, уткнувшись перемотанной донельзя рукой, понял, что помочь старику не выйдет.

— Да брось, Юрий. Поговори со мной! Ты ведь даже не пришел, когда я очнулся, — Айзек кинул маску обратно в ящик. — Да что с тобой?

— Что со мной? Это что с тобой? Ты весь в ранах, чуть не лишился руки! Да что там руки, ты чуть не умер! Потому что я дал слабину и позволил тебе уйти. Думаешь, я просто так тебя прятал все эти годы?

— Я жив, здоров. Вот он я, перед тобой! Хватит винить себя!

— Я не виню себя. Я виню эту дуру Марию. Наивная думала, что ты спасение для всех нас, а в итоге ты чуть не помер. Я же знал, что таких, как ты не любят. Даже представить не мог, что это все еще продолжается.

Два мужчины кричали друг на друга так громко, что испуганная Мария моментально прибежала, но так и не решилась зайти, оставаясь снаружи, за тонкой деревянной стеной. Двое, что вечно молчали, сейчас кричали как не в себя, огрызаясь друг на друга, обвиняя всех вокруг, только не себя самих.

— Ты же все эти годы жил, загоняя и выслеживая добычу, словно ты все еще там, в Востоке, сильный и славный головорез, преследуешь неугодных твоему хозяину, или я не прав?

— Я не такой, как те, что напали на тебя. Мы служили городу и защищали людей.

— Защищали одних, убивая других?

Старик замолчал.

— Тогда чем ты отличаешься от них? — Айзек устало выдохнул, и потеряв все силы, сел рядом с Юрием. — Они же меня по лесу тогда гнали, прямо как мы с тобой раненых зверей! Посвистывали, меняли курс, задавали направление. Хреново быть на месте жертвы…

Юрий неуклюже обнял парня, стараясь не дотрагиваться до раненой спины. — Прости. Я плохо о тебе заботился. Я же думал, что ты мое искупление. Но так и не смог быть с тобой честным.

— Да, нет. Если б не твои уроки, я бы не выжил, старик. — Айзек похлопал Юрия по спине здоровой рукой. — Знаешь, у меня есть время. Может, ты расскажешь о себе? Я раньше боялся спросить, но теперь, мне кажется, уже не страшно.

— Да, ты стрелянный воробей. — посмеялся старик.

— Кто?

Они оба вышли из прачечной, пройдя мимо вжавшейся в стену Марии. Разговор был тяжелый, и хотелось бы провести его в другом, более спокойном месте. Женщина, сгорая от любопытства и страха одновременно, не могла не пойти за ними, и как только оцепенение спало она отлипла от стены и пошла на кухню. Юрий уже разлил по стаканам отвар, и сел напротив юноши. Айзек держал на коленях свой потрепанный рюкзак и копошился в нем одной рукой. Он усердно рылся, пока не достал с самого дна клочок бумаги.

— Это тебе. Семен сунул. Я не читал, — сказал парень, протягивая записку Юрию.

Юрий прочитал написанное и усмехнувшись скомкал бумагу, бросив ее в мусорное ведро. — Вот же старый дурак.

— Что там? Семен написал что-то смешное?

— Да. Пишет, что я хреново о тебе забочусь.

— А кто он? Откуда вы знакомы.

— Ты точно хочешь это знать?

— Думаю да. Лучше так, чем я догадаюсь сам.

— Справедливо. Семен был моим боевым командиром. Это было двадцать лет назад. Я и с десяток других бойцов состояли в специальном городском формировании. Его называли «Карательным отрядом». Мы, и вправду преследовали и загоняли добычу. Только это были, в основном, люди.

Бандиты, пираты, воры и убийцы. Кого-то приходилось убить, кого-то брали живьем. Александр давал указания. Мы их выполняли. Это была рутина. Все было справедливо и честно, каждый раз это были плохие, прогнившие люди.

— Как я?

— Теперь мне кажется, что да. Как ты. Я с рождения был приписан к этому роду деятельности. Был куплен и оплачен городом. У меня не было родителей, которые обо мне заботятся. Да ни у кого из нас не было. Был Семен, он заменял нам грозного отца, будучи выходцем из нашего же положения. Испокон веков мы защищали город, но именно на нашем поколении все и закончилось. Влияние «Красных берегов», шайки политиков из Ред Вотер, набирало силу на западе, и, получив контроль над своим городом, они нацелились на наш.

Александр отказался передавать запрошенные производственные мощности. Восток был городом дерева. Бумага, доски, мебель, утварь. Все из дерева. Медицина, конвейеры по производству техники. Город был огромным и сильным. И не добившись согласия, протекторат начал действовать. Открытые боевые действия вряд ли бы сохранили город и его знания. Под раздачу попали мы, люди, что защищали город, ведь избавься протекторат от нас — город остался бы беззащитен. Убили много моих товарищи, тихо, во сне. Вырезали всех за одну ночь. Остались лишь пару человек. Семен тут же прогнал своих детей из города, опасаясь за их безопасность. Оставшиеся в живых члены карательного отряда держались до последнего, чего не скажешь про градоначальника. Он потерял двух сыновей в первую же ночь резни. Он обезумел от горя, превратился в слабоумного старика. Отдал город без боя. Нас преследовали, меня, и еще пару человек. Семен, дал команду бежать из города, ведь ничего, кроме смерти, нас там не ждало.

— И ты убежал?

— Да. И бегу до сих пор. Мария уже проболталась, что у меня была семья. Так вот, ее убили. Я был на дежурстве в первую ночь их нападения, а потом прятался по баракам, скрываясь, как можно дольше. Я не сбежал сразу. Я превратился в некого городского духа. Призрака карательного отряда. Время от времени я выслеживал приезжих и убивал их, вообще без разбора. Были они военными или мирными делегациями — мне было плевать. В основном во сне. Все шишки падали на Александра, ведь, понятное дело, что под подозрением будут его подчиненные, но мне было по барабану. Старик проиграл, а я еще нет. Протекторату, видимо, это надоело, и они перестали присылать мирных людей. Теперь начали приезжать машины, типа той, что ты пригнал. Они патрулировали город, даже ездили по улицам.

Кульминацией стало то, что я напал на такую машину. Если без подробностей, то закинул взрывчатку в салон, а потом перерезал всех оглушенных в ней людей. Тут-то меня и поймал Семен. Он разбил мне морду так сильно, что я не мог нормально видеть. Меня отчитали как маленького заигравшегося мальчика. Но во мне была лишь злоба, я не сильно его слушал, он отчетливо дал мне понять, что сохранит мне жизнь, если я свалю из города. Дал мне снегоход, и кинул сверху аккумуляторный блок, что стоит у нас дома. Знаешь, как он смог пробудить мой обезумевший разум?