Человеческая оболчка

— Да сука, блядь! — закричал он что было сил, срывая горло. — Да знаю я, что он мертвый уже!

Глава 18

Колонист

Айзек, вглядывался в даль, в небо, что отдавало красками на рассвете. Он выключил фары, чтобы выхватить как можно больше утреннего света. Невероятно красивый вид на горизонт. Ровные снежные поля, редкие деревья, черные пятна скал. Своим сознанием парень бродил где-то там, далеко, переваливая мыслями за горизонт. В машине оставалась лишь пустая оболочка, которая болела. Айзек уходил от самого себя, пытаясь не думать о потерянном. Для него длинная дорога закончилась, и плелся вперед он уже по инерции. Конвой прорезал снег, по которому теперь резво мчалась и украденная Айзеком машина. Пятна крови и рвоты в салоне за три долгих дня не просто отмерзли, а начали вонять, и парень ехал с открытой бойницей водительской двери, ловя грудью холодный воздух.

Редкие птицы кружили в небе, серые снежные собаки носились между кусками разодранного леса. Айзек по старой памяти вырывал их из гармоничной картины мира. Но сколько бы он ни смотрел вдаль, для него все оставалось серым, пустым. Он абсолютно не понимал, что же ему делать дальше. Апатия поселилась внутри и не давала делать никаких осмысленных движений. Заклеенная клочком бумаги, маска дребезжала на панели машины, печально маяча перед глазами. Айзек надеялся, что и другая башня откроет ему свои двери, но даже не думал о том, что он будет делать дальше. Он больше не доверял своей фантазии и в его голове, за высоким стальным трапом шпиля была лишь темнота.

Спина, мало-помалу, переставала чесаться от заживающих ран. Опухлость со лба спала, и он вновь мог двигать бровью. Посмотрев в зеркало, парень подметил, что пока он лежал в отключке, там в доме Марии, его умудрились подстричь, и даже побрить, и длинная черная щетина уже не так закрывала лицо. На лбу, прямо над левым краем брови красовалась рваная рана, через которую доставали стальные шарики дроби, и когда она зарастет — останется малоприятный шрам. Механическими, безжизненными движениями Айзек размотал повязку на правой руке, стараясь отстраниться от боли. Он хотел проветрить швы, посмотреть, все ли с рукой в порядке, хоть она его и не беспокоила.

Еще опухшая рука издавала омерзительный запах. Так много ран под плотной повязкой начинали тухнуть, хоть и не воспалялись. Парень прекрасно понимал, как это все работает, и заботился о себе теперь уже сам, не понимая, зачем он так держится за жизнь. Просто потому, что так надо. Другой причины он придумать, увы, не мог. Он осмотрел израненную руку. Короткие стежки на самой длинной фаланге указательного пальца держали разорванную вскользь кожу. Палец хоть и двигался, но с трудом. Опухшая плоть превратила его в подобие сосиски, в которой перемолотое мясо забивают в кишку животного, для удобства готовки. Ощущения хоть и были неприятными, но на перелом это не смахивало, чего не скажешь про средний палец. Отметины от дроби хоть и не разорвали его, но чувствовалось, что переломанная кость ноет. Айзек даже представить не мог, как Мария, ковыряясь спицами в узкой фаланге, собирала кость воедино. А дальше пальца не было. Безымянный был срезан почти под корень и аккуратно зашит, тут даже и рассматривать было нечего. Единственное, что было целым на всей его кисти, так это маленький мизинец. По нему не прилетело вообще ничего, он был как новый, на фоне разодранного и заштопанного кулака и остальных пальцев.

Айзек достал флягу, что грел у печки. Он промыл теплой водой свои раны, смывая застоявшийся пот и грязь. Запах стек на металлический пол и рука чувствовала себя намного лучше. В очередной раз удивившись тому, какую глупость сотворил парень он принялся заматывать кисть новой, свежей повязкой, что забрал из Повала. Теперь ему казалось, что правильнее было бы пристрелить того водителя, особенно сейчас, когда он с легкостью управлял здоровой и мощной машиной без чьей-либо помощи. Он прокручивал в голове тот момент, вспоминая звон, что стоял в ушах, и больше не испытывал жалости к людям, что так поступили с ним. Он и людей-то в них уже не видел. Теперь, выпади ему шанс оказаться в такой же ситуации, он, скорее всего, дрался бы с ними насмерть, пусть, даже оружия у него теперь и не было, в кармане штанов остался лишь нож, который он толком и не доставал.

По просторному салону валялась всякая мелочь, нудно звенели гаечные ключи, рассыпавшиеся повсюду, дребезжали задние двери, гудел выхлоп автомобиля. Уши, что недавно повредил Айзек, ловили звуки чуть хуже, чем в лучшие их времена. Это скоро пройдет, а пока, создавалось ощущение, что толстая шапка скрадывает звуки, доносящиеся из-за спины.

Айзек поймал взглядом торчащий вдалеке шпиль, что едва виднелся из-за горизонта. Парень приметил его в прошлый раз, но тогда, уносимый возвышенной целью, не придал значения. Левая рука подоткнула передачу ниже, и гулко ударившись о снежный вал, оставленный грузовиками, машина выпрыгнула не непаханое поле, разбрасывая в стороны белую пыль. Мотор зарычал сильнее и техника начала ускоряться. Дан просигналил парой протяжных гудков, после чего его подхватили и остальные грузовики. Берси стоял в гнезде, в полный рост, пристегнутый к трубе черным ремнем безопасности и провожал взглядом Айзека, щурясь от восходящего солнца.

Машина мягко качалась на рыхлом покрытии. В отличие от больших грузовиков, с острыми ковшами-клювами техника Айзека была устроена иначе, и ее морда, больше похожая на лодочную, скорее поднимала технику над снегом, пропуская его под днищем, нежели прокапывала себе дорогу. Будучи заправленным до полного бака, с доброй руки Регала, Айзек летел на всех парах к башне, в самых далеких и укромных уголках души, надеясь найти там хоть что-нибудь, что оправдает его опустевшую жизнь. То, что, хотя бы, сможет оправдать тот голос в голове, который скребся внутри черепа, прося привезти его туда, к этой высокой башне.

Техника залетела в длинную тень, оставленную шпилем. Айзек вновь чувствовал давление, которое уже испытывал, некогда, подбираясь к похожей конструкции. Но это давление теперь казалось таким глупым и бессмысленным, что парень ни на секунду не колебался, подъезжая все ближе. Башня была точно такой же, как и предыдущая, странная форма, абсолютно гладкая снаружи, черный, бликующий на солнце цвет, и никаких зазоров между пластинами, создающими стены башни. Айзек остановился в паре метров от основания, и подметил для себя, что почва под ногами была не ровная, что давало надежду. Провалиться в воду вновь совсем не хотелось.

— Открой дверь, — безжизненно сказал Айзек, глядя на черную стену, что была перед ним. Оглядевшись вокруг, он не заметил никаких признаков движения. Ни лазеров, ни нарисовавшихся проемов трапа не было.

Айзек облокотился на теплый капот автомобиля, а начал вглядываться в верхушку, которую с его позиции было почти не видно. Утренняя тишина витала в воздухе, на многие километры вокруг тут не было ничего. Лишь бескрайнее небо, что отдавало последние желтые оттенки обратно горизонту и белый снег, хрустящий под ногами при каждом движении. Легкая вибрация сотрясла воздух, и парень прыгнул обратно в машину. Двигаясь вдоль стены едва ли больше минуты, он, как и планировал, наткнулся на опустившуюся пластину, что приглашала его войти. Айзек взял небольшой крюк, чтобы прицелиться на въезд, но как только он был на финишной прямой он остановился. Дверь была на востоке башни, и свет солнца полностью освещал все внутренне пространство. Черная комната, невероятно высокая и глубокая, изнутри так же была обшита блестящими, светлыми металлическими панелями, она была совсем некруглой, как показалось бы, глядя на само основание башни. Напротив, полукруглую форму имели лишь две стены: та что была напротив входи, и та, что входом являлась. Остальные грани были усечены. На стенах виднелись различные незамысловатые символы, которые ловили свет и отдавали его стократ в глаза парню. Большие цифры, большие буквы, схемы складирования ящиков, все это переливалось так словно само излучало этот свет.

Парень медленно начал отпускать педаль сцепления, и машина тронулась. Медленно, боясь повредить трап или ненароком снести что-нибудь внутри, Айзек начал взбираться на широкую и длинную платформу, провожающую его вверх. Машина сменила угол движения, и мотор начал задыхаться от тяжести подъема. Стоило только машине полностью оказаться внутри, как парень остановил ее, заглушил мотор и вышел, хлопнув дверью, которая породила звонкое эхо.

— Тут кто-нибудь есть?

— Приветствую //НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ//, я ИСП «Норман-Эмпайр», чем могу быть полезна?

— Меня зовут Айзек. Расскажи мне, что это за место.

— Поняла Вас, Айзек. Устанавливаю связь с библиотекой данных, — машина замолчала.

Айзек побродил по огромному пространству, что вновь окружало его. И тут то же самое. Везде мусор, пыль, стекло, куски дерева. По полу разбросаны гайки и прочие металлические изделия. Оборудование, что стояло вдалеке у срезанной части круглой стены, собирало пыль, не давая признаков жизни. Все это было непонятно для парня. Он и в прошлый раз не смог узнать, за что же отвечают все эти устройства, на которых были маркировки, обозначающие то высокое напряжение, то опасность работы шестеренок. Точно так же над оборудованием красовался неизвестный ему знак, похожий на солнце, что отдает свои широкие лучи в три разных угла треугольника.