Человек без лица
Шрифт:
Пока что Надежда решила заехать домой, чтобы завезти осточертевший том Брема, проведать кота и сообразить, как можно открыть почтовый ящик без ключа.
«Все говорят, что открыть почтовый ящик – проще простого, – думала Надежда. – Что сделать это можно простой канцелярской скрепкой. Но прежде чем идти на дело, нужно убедиться, что я это на самом деле смогу сделать…»
Она нашла в ящике мужниного стола коробку канцелярских скрепок, взяла оттуда на всякий случай пять штук и отправилась на первый этаж, к почтовым ящикам.
Остановившись перед собственным
Надежда сначала чертыхнулась, потом порадовалась тому, что предусмотрительно захватила несколько скрепок, и достала вторую. Снова разогнув конец, она засунула его в скважину и стала осторожно поворачивать. На этот раз она сжимала скрепку гораздо сильнее, чтобы не упустить ее, и, видимо, переборщила – скрепка сломалась в месте изгиба.
– Черт, так мне всех этих скрепок не хватит! – пробормотала Надежда, доставая из кармана третью скрепку. – Придется вернуться и принести всю коробку!
– Надя, а что это ты тут делаешь? – раздался вдруг у нее за спиной знакомый голос.
Надежда испуганно обернулась – и увидела позади объемистую фигуру всезнающей соседки Антонины Васильевны.
– Ох, Антонина Васильевна, как вы меня напугали! – проговорила Надежда, на ходу пытаясь придумать объяснение своему странному поведению и радуясь хотя бы тому, что соседка застала ее возле собственного ящика.
– Так что же ты здесь делаешь? – повторила соседка, которая привыкла всегда получать ответы на свои вопросы.
– Да вот, представляете, потеряла ключ от своего почтового ящика, – начала импровизировать Надежда. – Наверное, кот куда-нибудь закатил…
– Коты – они могут, – сочувственно кивнула Антонина Васильевна. – Коты – они такие…
– Да, так вот, а тут мужу письмо должно очень важное прийти, из Москвы. А я как-то слышала, не помню уж от кого, что у почтового ящика замок очень простой и его даже скрепкой открыть можно, вот и попыталась… Но, наверное, это вранье, по крайней мере, у меня ничего не получилось…
– Нет, не вранье, – странным тоном возразила Антонина Васильевна.
– Не вранье? – недоверчиво переспросила Надежда.
– Дай-ка сюда свою скрепку…
Надежда удивленно протянула очередную скрепку соседке. Та ловко согнула ее в загогулину, отдаленно напоминающую скрипичный ключ, сунула в замочную скважину…
Надежда не поверила своим глазам: дверца почтового ящика распахнулась!
– Здорово! – восхищенно воскликнула Надежда.
– Здорово-то здорово, а только никакого письма тут нет, – проговорила Антонина Васильевна, с интересом заглянув в ящик.
– Нет? – Надежда разыграла удивление. – Ну, значит, вечером придет! А где это вы так ловко научились замки открывать?
– Ты, Надя, только не подумай ничего плохого… – ответила Антонина Васильевна, отдавая ей свернутую скрепку. – Я, знаешь, в молодости спортсменкой была… плаванием занималась…
– Спортсменкой? – Надежда не смогла скрыть удивления и покосилась на необъятную фигуру соседки.
– Ага! – Та грустно усмехнулась. –
Трудно поверить, да? Тем не менее это правда… Больших высот в спорте не достигла и перешла на тренерскую работу. Проще говоря, с детьми занималась…– А при чем здесь замки… и скрепки?
– Сейчас все тебе объясню… Тренер, который работает с детьми, он ведь не только тренер, мне приходилось со своей малышней быть и за воспитателя, и за няньку. Дети есть дети, вечно все забывали – то шапочку, то очки для плавания, приходилось возвращаться в раздевалку. Там у каждого свой шкафчик, а ключ у тетки-гардеробщицы. А эти тетки такие вредные, вечно начинали ругаться. Или придешь, а ее вообще на месте нет, ушла с подругой чай пить. Ну, а у меня в группе один мальчишка был, до того, как его в спорт определили, с уличной шпаной водился. Вот он меня и научил, как можно скрепкой замок открыть. Больше я от гардеробщиц не зависела, сама управлялась!
– Век живи – век учись! – проговорила Надежда и незаметно спрятала заветную скрепку в карман.
Теперь у нее был необходимый инструмент, и можно было приступить к задуманной операции.
На улице шел унылый затяжной дождь. Надежда подумала, что эта погода благоприятствует ее планам: в такую погоду меньше свидетелей, по крайней мере, на скамейке у подъезда не будет тех разговорчивых старух, которым она представлялась курьером. Она надела непромокаемую куртку с капюшоном и отправилась в путь.
Надежда подошла к дому покойной Цыплаковой (или, точнее, Барсуковой) и остановилась в раздумье. В это время к подъезду приблизилась женщина средних лет с маленькой собачкой на поводке. Собачка затявкала на Надежду, ее хозяйка тоже взглянула весьма подозрительно, достала ключ и сухо спросила:
– А вы, женщина, к кому? Вы ведь не из нашего дома!
– Вы проходите, проходите, – миролюбиво отозвалась Надежда. – Я тут подругу жду, она вот-вот должна спуститься!
– Ах, подругу! – Женщина поджала губы и скрылась в подъезде, догоняя свою собачонку.
Дверь с доводчиком медленно закрывалась за ней.
Когда между дверью и косяком оставалось всего несколько сантиметров, Надежда засунула в щель заранее заготовленную дощечку. Дверь уперлась в эту дощечку, и замок не защелкнулся.
Надежда немного выждала, услышала, как прошумел лифт, увозя даму с собачкой, огляделась по сторонам и только тогда открыла дверь и вошла в подъезд.
Часть лампочек в подъезде перегорела, и было темновато. Надежда огляделась, увидела ряды почтовых ящиков, укрепленных с двух сторон от лифта, и уже направилась к ящику номер двадцать один, как вдруг лифт зашумел и на табло замелькали сменяющиеся цифры. Кто-то спускался с шестого этажа.
Времени, чтобы открыть ящик и уйти, было явно недостаточно, и Надежда спряталась за колонну мусоропровода. Ей не хотелось даже думать о том, что будет, если ее тут заметят.
Двери лифта открылись, и появилась одна из тех старушек, с которыми Надежда общалась прошлый раз. В одной руке у нее был зонтик, в другой – хозяйственная кошелка. Видимо, старушка направлялась в магазин. Но прежде чем выйти на улицу, она подошла к почтовым ящикам, достала из своей кошелки маленький ключик и попыталась открыть один из ящиков. Ящик, однако, не поддавался.