Человек, который замедлял и ускорял время

И он огромными прыжками припустил вдоль темной дорожки туда, где в прямоугольнике света только что видел милиционера.

Он уже заканчивал стометровку со спринтерской скоростью, продолжая призывать о помощи, когда совсем рядом строго прозвучало:

– Гражданин, прекратите нарушать... В чем дело?

– Там... грабители... раздеть хотели... там, - задыхаясь, начал Тимофей и остановился, чтобы перевести дыхание.

– Какие грабители?
– недовольно возразил милиционер.
– Я тут минут десять стою, только вас и видел. Это вы в ту сторону проходили?

– Я...

– Пить надо меньше, - строго сказал милиционер.
– Тогда и нарушать не будем. Документ какой-нибудь есть?

– Честное слово, грабители. Вот, я у одного ножик забрал.

И Тимофей протянул милиционеру трофейный нож.

– Ого, - сказал милиционер.
– Ничего себе инструмент.

Он с интересом оглядел нож, раскрыл его, закрыл, пронзительно поглядел на Тимофея и уже совершенно официальным тоном произнес:

– Значит, так. Задерживаю вас, гражданин. Пройдемте!

– Так они же убегут, - возмущенно закричал Тимофей. Двое и убегут. Вы отвечать будете.

– Кто убежит?

– Грабители. Они еще лежат, а придут в себя и убегут.

– Почему лежат?

– Ну я их... Как это? Воспользовался правом допустимой самообороны...

– Воспользовался, значит, - повторил милиционер, глядя в упор на Тимофея и кладя руку на кобуру.
– Так сколько их, говоришь, было?

– Двое... Длинный худой и покороче. Я, значит, нож у длинного... вырвал и ему... левой в поддыхало, а того, что покороче... ремнем.

– Ремнем, - оторопело повторил милиционер и расстегнул кобуру.

– Да... Слышите, это он... маму вспоминает... Вот опять.

Они прислушались. Из темноты явственно донеслось какое-то бульканье и потом протяжное: "0-ох, мам-а..."

– А ну пошли, - решил милиционер.
– Только вы, гражданин, вперед и, вот что, руки на голову положите...

Тимофей послушно поднял руки, положил их на свою мокрую шляпу и смело шагнул в темноту аллеи. За плечами он слышал напряженное дыхание провожатого.

Приближаясь к месту происшествия, Тимофей невольно замедлил шаги.

– Ну, - раздалось сзади.

– Где-то здесь, - шепнул Тимофей.
– Сейчас... Вы бы, товарищ сержант, пистолет приготовили.

– Шагай, шагай!

Совсем близко послышался стон.

Вспыхнул яркий сноп света. На асфальте лежали двое. Долговязый еще так и не разогнулся. Коренастый лежал, вытянувшись, на животе. Попав в круг света, он дернулся и попытался уползти в кусты.

– Не шевелиться, - приказал милиционер, наводя пистолет то на одного, то на другого. Долговязый в ответ только прикрыл глаза, коренастый замер на месте и снова застонал.

Держа пистолет наготове, милиционер приблизил фонарик к лежавшим и по очереди оглядел их лица. Долговязый его явно заинтересовал. Он рассматривал его лицо внимательно и долго. Потом выпрямился и присвистнул. Обернувшись к Тимофею, который стоял рядом, он сказал уже совсем другим тоном:

– Ты вот что, снимай руки с головы. Будешь помогать... Интересно получилось...

"Еще бы", - подумал Тимофей. А вслух спросил:

– Что мне делать?

– Бери фонарь. Будешь светить.

Тимофей взял фонарь. Милиционер нагнулся, быстро обыскал лежавших. У долговязого извлек из бокового кармана что-то похожее на длинное шило, у коренастого - кастет и два бумажника. Обыскивая коренастого, милиционер хотел перевернуть его на спину, но тот застонал и повернулся опять на живот.

– Нечего притворяться, раз попался, - назидательно сказал милиционер, распрямляясь.
– Лежать и не шевелиться, - добавил он.

Тимофей подумал, что, пожалуй, коренастый не притворяется...

Милиционер извлек откуда-то портативный радиотелефон и вызвал оперативную машину. Заканчивая свой краткий рапорт, он многозначительно сказал:

– Попался тот, кого искали... Со шрамом.

Милицейский УАЗ с синей мигалкой появился через несколько минут.

Долговязого пришлось нести в машину. Коренастый поплелся сам, держа руки на голове. В кузове он отказался сесть, а когда его попытались усадить силой, охнул, вскочил и присел на корточки, знаками показывая, что сидеть не может. По его искривленной от боли распухшей физиономии текли слезы.

– Чего это он?
– спросил парень в штатском, приехавший в милицейской машине.

– Психует, что попался, - махнул рукой один из милиционеров.

– А кто их так?

– Вот этот, который задержал, - сказал другой милиционер, кивнув на Тимофея.
– Чемпион какой-то по боксу или каратэ. Он и нож пружинный у одного отнял. А остальное они даже в ход пустить не успели.

Все присутствующие с уважением посмотрели на Тимофея.

– Вот какие люди возле нас живут, - сказал молодой лейтенант милиции, приехавший с оперативной машиной.
– А мы иногда и не знаем, - добавил он сокрушенно.

И снова все уважительно посмотрели на Тимофея, который вдруг застеснялся и просто не знал, куда девать глаза и руки.

Заканчивая осмотр места происшествия, один из милиционеров поднял в кустах широкий поясной ремень с бляхами и разбитые черные очки.

– Ваши?
– спросил лейтенант у Тимофея.

– Их...
– лаконично объяснил Тимофей, кивнув в сторону машины.

– Так как же?...
– начал удивленный лейтенант и почему-то вдруг поперхнулся.

– Там должны быть еще одни очки, - скромно сказал Тимофей.
– Можно поискать с другой стороны в кустах.

Через минуту появились и вторые очки - целые.

– Тоже их?

– Тоже.

– Вот это разработка, - восхищенно сказал лейтенант, и все расступились, пропуская Тимофея в машину.

В отделении, пока дежурный записывал показания Тимофея, царила гробовая тишина. Молчали к оба задержанные. Долговязый понуро сидел на скамье за барьером, опустив руки и голову. Коренастый, поеживаясь, топтался рядом, иногда тихо постанывал.

– Все?
– спросил дежурный, когда Тимофей замолчал.