Человек с чужим прошлым

Надо поговорить с Николаем Демьяновичем Козловым, пусть поинтересуются по имеющимся каналам: что это такое затевает СД? И подготовить все материалы по введению «Гунна» на конечном этапе в операцию, которую в основном должен теперь взять на себя Волков. Трудно придется парню, очень трудно. Но потому и послали именно его, что очень трудно…

Ермаков встал, открыл окно. В комнату ворвался свежий апрельский ветер, прохладный, немного сырой…

Захотелось разуться и, как в детстве, пробежать босиком по еще не просохшей после стаявшего снега и первых дождей земле; побродить по только-только начинающему зеленеть лесу, вороша ногами слежалые прошлогодние листья, уже темные, готовые удобрить почву под корнями деревьев; посмотреть на грачей, деловито ходящих в свежей борозде, на мутные после недавнего паводка воды реки…

«Рано немцы считают себя победителями Польши, – подумал Алексей Емельянович. – Еще Монтескье писал: не побежден народ, хотя утративший войска, но сохранивший нравы свои. Нрав у поляков свободолюбивый, вспомнить хотя бы знаменитых „косиньеров“ Костюшко…

Сколько раз поднимался этот народ на борьбу за свою свободу. И сейчас там нарастает движение сопротивления. Нет, рано немцам считать себя победителями Польши, рано! Для поляков это только поражение прогнившего режима Пилсудского, Бека и Рыдз-Смиглы, но время наверняка покажет, что это не поражение народа. Он будет с нами в общей борьбе с фашизмом. Он уже с нами…»

* * *

В казино «Турмклаузе», расположенное на тихой узкой улочке в центре города, Дымша пришел около семи вечера. Толкнув старинную дверь с перекладинами, пробитыми медными, позеленевшими от времени и непогоды гвоздями, он перешагнул высокий порог и очутился в маленьком вестибюле. Стрельчатая арка, завешанная занавесом из разноцветных стеклянных бус, вела в зал.

Небрежно раздвинув звякающие стекляшки, нанизанные на тонкие лески, пан Алоиз прошел в прокуренный зал, сел за свободный столик и кивнул пожилому мэтру, как старому знакомому. Старик, похожий на носастую нахохлившуюся птицу, в ответ только приподнял густые седые брови, нависшие над маленькими глазами, и сделал едва приметный жест рукой. Через несколько минут он подошел к столику Дымши, перекладывая из руки в руку стопку жетонов.

– День добрый, – приветствовал его Алоиз. – Как идут у пана дела?

– Пан Алоиз шутит? – бледно улыбнулся мэтр. – Сейчас вечер, и какие могут быть теперь дела? Я же не «шибер», как называют немцы спекулянтов.

– Ну, не прибедняйтесь, старина. У вас все-таки есть работа, а это в наше время тоже немало. По крайней мере – гарантированный кусок хлеба. Сегодня играют?

– Наверху, – лаконично отозвался старик. – Сегодня там самые высокие ставки. Пойдете?

– Пожалуй, – протянул Дымша. – Дайте мне жетонов на десятку.

– Пан не уточнил, на какую десятку, – усмехнулся мэтр. – На злотые или на марки?

– На злотые, на злотые… Сколько вы даете на них сегодня?

– Три жетона.

– Не густо!

Небрежно подбрасывая на ладони полученные в обмен на деньги жетоны, Дымша направился к деревянной лестнице на второй этаж. Остановившись под прилепленным к стене плакатом с портретом немецкой кинозвезды Але Ондре, он достал сигареты, прикурил и зорко оглядел зал. Потом медленно поднялся и пошел по долгому коридору.

Зал, где играли в карты, а иногда в рулетку, располагался в конце коридора второго этажа, а по сторонам тянулись однообразные двери номеров. Дымша без стука открыл дверь под номером три и защелкнул ее за собой на замок.

– Опаздываете…

В продавленном кресле, стоявшем рядом с широкой деревянной кроватью, зябко закутавшись в большой пуховый платок, сидела женщина лет сорока. Сколько Дымша ее знал, она всегда куталась и жалась, словно никак не могла согреться.

– Извините, но раньше не мог вырваться. Зато я с хорошими вестями.

Алоиз прошел в глубь комнаты и сел на кровать – больше сесть было просто некуда.

– Рассказывайте, – глухо сказала женщина.

– Вот, – порывшись несколько секунд в поясе брюк, Дымша достал из потайного кармашка туго скатанную полоску бумаги. – Здесь все, что мне удалось собрать за последнее время.

– Мало, – женщина выпростала из-под платка руку с сигаретой, прикурила и жадно затянулась. – Как Марчевский? Удалось найти к нему подход?

– Трудно, – полуприкрыл глаза Дымша, из-под опущенных век внимательно наблюдая за руками женщины. – Его почти ни на минуту не оставляют одного.

– Но все же оставляют? – с иронией спросила она.

– Не требуйте невозможного! – неожиданно окрысился Алоиз. – Я и так работаю на пределе. Недавно мне наконец удалось заглянуть в сейф Ругге: интересующая вас пленка спрятана в тайнике. Обращайтесь с ней осторожнее, она не проявлена. Там очень ценные сведения о подготовке высадки немцев на острова.

– Это меняет дело, – женщина нервно примяла в пепельнице недокуренную сигарету.

– Еще бы, – фыркнул Дымша. – Только поторопитесь. И вот что, сделайте одолжение: в тайнике вы найдете коробочку. Я очень хочу как можно скорей иметь ее содержимое, выполненное в металле.

– Надо было принести с собой. Неразумно доверять такие вещи тайникам.

– Неразумно таскать с собой! – парировал Дымша. – Это все равно, что носить в кармане собственную смерть. Думаете, там не устраивают внезапных проверок и обысков? Не считайте немцев идиотами!

– Спокойнее, спокойнее! – осадила его женщина. – Не тратьте зря свой пыл и поберегите нервы, они еще пригодятся: борьба предстоит долгая.

– До могилы, – мрачно пошутил Дымша. – И скорее всего, до нашей.

– Не торопитесь, туда еще успеете, – женщина закурила новую сигарету. – Что-нибудь удалось узнать о связном?

– Он взорвал себя гранатой, в развалинах.

– Об этом уже известно, – жестко сказала женщина. – Нас интересуют подробности.

– Какие, к черту, подробности? – снова вскинулся Алоиз. – В тот день в замок приехал некий Выхин, из эмигрантов. Говорил, что выехал из России вместе с родителями задолго до революции. Он видел начало трагедии на вокзальной площади. Там же был и Тараканов, тоже из русских. Я уже рассказывал о нем, помните?

Женщина кивнула и плотнее закуталась в платок.

– Оба весьма подозрительны, – продолжал Дымша, – даже очень подозрительны. У Выхина оказались странные пятна на плаще, похожие на засохшую кровь, а Тараканов именно в этот день по заданию немцев ходил высматривать среди приехавших левых и коммунистов. Да, как мне удалось узнать, Выхин якобы учился в школе абвера, расположенной под Краковом или в самом городе.