Человек с ухмылкой на лице

– Мне все равно, что вы с ним будете делать, - сказал незнакомец. Плывите, тоните, несите его над головой, съешьте его на ужин - только здесь вы ничего строить не будете.
– Ухмылка так и не сходила с его лица.

– Ты только погляди, Артур, - сказал Эльвин.
– Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.

– Ничего не выйдет, - сказал Артур Стюарт.
– На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы - у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.

Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Эльвину.

– Ну, тогда я больше не буду улыбаться.

– Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, - сказал Эльвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.

– Не спешите так, - сказал незнакомец.
– Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.

– Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.

– Каждый человек - мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.

– Мне помнится, он особо выделил самаритян - а самаритянам меня нечего опасаться.

– Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.

Это была правда, потому что Эльвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Эльвин перенес мешок вперед.

– От человека с ружьем мне нечего прятать.

– Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник - мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.

– Было бы чем поживиться взломщику в этом лесу, - фыркнул Артур Стюарт.

– Ну, дуракам закон не писан.

– Ты лучше направь свое ружье в другую сторону, - посоветовал Артур Стюарт.
– Если хочешь и дальше им пользоваться.

Вместо ответа незнакомец нажал на курок. Дуло полыхнуло пламенем и взорвалось, разлетевшись на куски, словно ручка старой метлы. Пуля медленно выкатилась из него и шлепнулась в траву.

– Посмотри, что ты сделал с моим ружьем, - сказал незнакомец.

– Не я нажимал на курок, - сказал Эльвин.
– И тебя предупреждали.

– Но ухмыляться ты так и не перестал, - заметил Артур Стюарт.

– Такой уж я веселый парень, - сказал незнакомец и достал большой нож.

– Нравится тебе этот нож?
– спросил Артур Стюарт.

– Мне его дал мой друг Джим Бови. Я ободрал им шесть медведей, а бобров и не сосчитать.

– Тогда посмотри сперва на дуло своего мушкета, а потом на нож, которым так гордишься, и подумай как следует. Человек с ухмылкой посмотрел на мушкет, потом на нож.

– Ну и что?

– Думай, думай. Авось дойдет потихоньку.

– И ты позволяешь ему говорить с белыми таким образом?

– С человеком, который целит в меня из ружья, Артур Стюарт может говорить, как ему угодно, - сказал Эльвин.

Человек подумал еще, а потом ухмыльнулся еще шире, если это только возможно, убрал нож и протянул руку.

– Ты большой умелец, - сказал он Эльвину.

Эльвин сжал его руку в своей. Артур Стюарт уже знал, что будет дальше, поскольку видел это не раз. Хотя Эльвин объявил, что он кузнец, и всякому, у кого есть глаза, видно, какие у него сильные руки, этот улыбчивый сейчас попытается побороть его и повалить.

Впрочем, Эльвин и сам был не прочь побороться. Он позволил человеку с ухмылкой дергать, тянуть и выкручивать ему руку, сколько душе угодно. Это могло сойти за настоящий поединок, если бы у Эльвина при этом не было такого вида, будто он вот-вот уснет.

Наконец он стиснул пальцы, а человек с ухмылкой вскрикнул, упал на колени и стал просить отдать ему руку назад.

– Не то чтобы она мне еще на что-то пригодилась, но надо же надевать куда-то вторую перчатку.

– Мне твоя рука без надобности, - заверил Эльвин.

– Я знаю, но вдруг тебе вздумается оставить ее тут, на лугу, а меня отправить в другое место.

– Ты что, никогда не перестаешь ухмыляться?

– Даже и пробовать не хочу. Со мной всегда случается что-то худое, когда я не улыбаюсь.

– Было бы куда лучше, если б ты хмурился, зато ружье держал дулом вниз, а руки в карманах.

– Ты сделал из четырех моих пальцев один, а большой вот-вот отвалится. Я готов сдаться.

– Готов - так сдавайся.

– Сдаюсь, - сказал человек с ухмылкой.

– Ну нет, так не пойдет. Мне нужны от тебя две вещи.

– Денег у меня нет, а если ты заберешь мои капканы, я покойник.

– Все, что мне нужно - это твое имя и разрешение построить здесь каноэ.

– Мне сдается, скоро меня станут звать Однорукий Дэви, но пока что я Крокетт, как и мой отец. Кажется, я ошибался насчет этого дерева. Оно твое. И я, и тот медведь - мы ушли далеко от дома, и нам еще немало надо пройти, пока не стемнело.

– Можешь остаться, - сказал Эльвин.
– Места всем хватит.

– Только не для меня, - сказал Дэви Крокетт.
– Моя рука, если я получу ее назад, здорово увеличится в объеме - не думаю, что она поместится на этой поляне.

– Мне будет жаль, если ты уйдешь. Новый друг - большая ценность в этих краях.
– Эльвин разжал руку, и Дэви со слезами на глазах принялся ощупывать свою ладонь и пальцы, словно проверяя, не отвалилось ли что.

– Рад был познакомиться с вами, мистер странствующий кузнец. И с тобой тоже мальчик.
– Дэви покивал головой, ухмыляясь, как трактирщик.
– Мне сдается, вы и правда не взломщик. И не тот кузнечный подмастерье, что украл золотой лемех у своего хозяина и сбежал.

– Я в жизни ничего не крал, - сказал Эльвин.
– Но у тебя больше нет ружья, а стало быть, не твое дело, что лежит у меня в котомке.

– Вручаю тебе все права на эту землю, на минералы, что лежат под ней, на дождь и на солнце, на лес и на все шкуры, которые в нем есть.

– Ты не законник ли, часом?
– подозрительно спросил Артур Стюарт.

Дэви вместо ответа повернулся и побрел с поляны, как прежде медведь - в ту же сторону. Он шел тихо, хотя, похоже, хотел бы побежать - но бег причинил бы боль его пострадавшей руке.