Человек с Золотым Торком

– Садись на этот чёртов мотоцикл!
– рявкнула Молли.

Я посмотрел вперёд. Vincent заревел, когда она завела его, а затем плюхнулась на кожаное сиденье.

– Держите все, - сказал я.
– Я не езжу на заднем сиденье.

– Мой байк, - я за рулём. Залезай.

– Я не поеду на заднем сиденье! Я должен думать о своём достоинстве.

Мимо нас просвистели новые пули. Они действительно сближались. Молли мило улыбнулась мне.

– Ты и твоё достоинство можете бежать рядом, если хотите, а я убираюсь отсюда…

Я прорычал что-то себе под нос и плюхнулся на сиденье позади неё. Молли включила передачу, и мы помчались вверх по склону, преследуемые пулями, прямо в основной поток транспорта. Возмущённые голоса и гудки приветствовали нас со всех сторон, когда мы появились из ниоткуда и потребовали себе дорогу. К счастью, средняя скорость движения в Лондоне редко превышает десять миль в час между светофорами, поэтому нам удалось увернуться и объехать более медленные машины и набрать приличное ускорение. Я крепко обнял Молли за талию правой рукой. Я попытался использовать и левую, но это было слишком больно, поэтому я позволил своему предплечью упереться в левое бедро Молли. Она, казалось, не возражала. Я прижался к ней вплотную, но воздух всё равно бил мне в лицо, и трепал волосы. Я приблизил свой рот к уху Молли.

– Ты же не помрёшь, если наколдуешь пару шлемов?

– Шлемы - для слабаков!
– воскликнула Молли, перекрикивая рёв двигателя. Она радостно засмеялась.
– Держись, Эдди!

– Держу пари, у тебя нет страховки, - сказал я.

Мы лавировали между движущимися машинами, как будто они стояли на месте, неуклонно набирая скорость. Таксисты выкрикивали оскорбления, по обе стороны мелькали фасады магазинов. Мы уже сделали столько поворотов, что я уже не понимал, где мы находимся. Большой красный Лондонский автобус выехал перед нами, потому что Лондонские автобусы никому не уступают дорогу, и моё сердце практически выпрыгнуло из груди, когда Молли надавила на газ и промчала нас через сужающийся промежуток, как лемминг под амфетаминами. Возможно, я и вскрикнул, но совсем чуть-чуть.

– Постарайся балансировать вместе со мной на поворотах, Эдди!
– весело крикнула Молли в ответ.
– Это значительно облегчает маневрирование.

Мы проносились через перекрёстки на страшной скорости; игнорируя светофоры. Мотоцикл раскачивался из стороны в сторону, уворачиваясь и виляя, когда он врывался в поток машин и выезжал из него, ни перед кем не притормаживая. Это было бы очень захватывающе, если бы я был за рулём. А так, я просто держался за неё своей здоровой рукой и возносил молитвы к Святому Христофору, покровителю путешественников. В наши дни его официально списали, но никто не спрашивал моего разрешения, так что…

Впервые я понял, что нас преследуют, когда пуля просвистела прямо у моего уха. Я крепко схватил Молли и рискнул оглянуться. Две большие чёрные машины быстро приближались к нам сзади. Должно быть, они были основательно бронированы, потому что они разгонялись, маневрировали и просто отбрасывали в сторону всё, что было перед ними. Когда не было места, большие чёрные машины проезжали прямо по тому, что было перед ними, сокрушая меньшую машину, подобно танку. Другие водители были вынуждены съехать с дороги или были настолько запуганы, что сами того не желая внезапно свернули с дороги. Трафик между чёрными машинами и нами быстро редел, мужчины высовывались из тонированных окон машин, чтобы открыть по нам огонь из автоматического оружия. К счастью, это гораздо сложнее, чем кажется в кино.

Я обернулся и крикнул Молли в ухо.
– “Манифест Судьбы”, позади нас! И они в нас стреляют!

– Вообще-то, я заметила. Ты уверен, что это не твоя семья?

– Однозначно. Они не стали бы использовать оружие. Они бы использовали что-то более экстремальное.

Молли положила байк, входя в крутой поворот. Я изо всех сил старался помочь, наклоняясь вместе с ней, но всё, что я мог сделать, это держаться одной рукой. Земля на мгновение показалась мне ужасно близкой. Молли снова подняла Vincent в вертикальное положение и дала полный газ. Мы с рёвом неслись по улице, проскакивая мимо изумлённых машин, иногда настолько близко, что зеркала заднего вида царапали их краску, всё время уклоняясь от выстрелов сзади. Они начали подбираться к нам. Я рискнул ещё раз оглянуться назад, повернувшись на кожаном сиденье. Чёрные машины крушили всё на своём пути, сметали машины. Входящие в занос гражданские машины врезались друг в друга, некоторые переворачивались, и на всём участке дороги позади нас громоздились заторы. Чёрные машины продолжали приближаться, и пули летели всё ближе и ближе, как бы мы ни уворачивались и ни петляли. Я облачился в броню. Живой металл в одно мгновение плавно перетёк на меня, отгородив меня от враждебного мира. Пули попали мне в спину и просто отрикошетили в сторону.

Теперь они не могли коснуться ни меня, ни Молли. По мере приближения чёрных машин темп стрельбы возрастал, пули били по моей спине, плечам и затылку. Я не чувствовал ударов, но слышал их.

Наложение брони на мою левую руку снова сделало её сильной, хотя боль и не ослабла. Я осторожно положил её на талию Молли и почувствовал себя немного увереннее. Теперь Vincent с рёвом нёсся по дороге, и проплывающий мимо мир был просто размытым пятном. Молли громко смеялась, крича от радости - драйва. Меня больше беспокоило, что произойдёт, если одна из пуль попадёт в топливный бак. Я спросил об этом Молли.

– Не волнуйся!
– крикнула она в ответ.
– Это не настоящий мотоцикл. Он только выглядит как мотоцикл.

– Не настоящий мотоцикл? Не настоящий: Vincent Black Shadow?

– Да ладно, - крикнула Молли.
– Чего ты ожидал от браслета-оберега?

– Лишь бы в полночь он не превратился в тыкву…

Молли снова рассмеялась и ещё увеличила скорость байка. Я убрал правую руку с талии Молли и достал Colt Repeater из наплечной кобуры. Это заняло у меня некоторое время, чертовски болело плечо, но наконец я вытащил пистолет. С минуту я тяжело дышал, контролируя боль и готовясь к тому, что мне ещё придётся сделать. Я крепче обхватил талию Молли своей окрепшей левой рукой, повернулся на сиденье и оглянулся на машины позади меня. Теперь там было четыре машины, и пятая их догоняла, они прокладывали себе путь сквозь поток машин, что не успевали убираться с их пути. Мужчины высовывались из окон машин и стреляли в меня из самого разного оружия. У одного даже была ракетная установка. Он выстрелил из этой штуки, и ракета вылетела, врезалась в мой бронированный бок, отскочила, и разнесла магазин. Надеюсь, что внутри никого не было, но у меня не было возможности узнать наверняка. “Манифесту Судьбы” было всё равно, кто ранен или убит. И тогда я решил, что просто сбежать от этих ублюдков недостаточно.

Тем временем все они стреляли в меня, пули отскакивали от моей груди и золотой маски на лице. Мотоцикл мотало то в одну, то в другую сторону, пока мы въезжали и выезжали из пробки. Новая боль в руке заставила меня вскрикнуть, и слёзы потекли по моему лицу под маской. Но я держал Colt Repeater предельно твёрдо, когда направил его на преследующие машины. Сначала я попробовал прострелить шины. Это всегда срабатывало в кино. Но хотя я попал во все шины, в которые целился, ни одна из них не взорвалась. Бронированные автомобили двигались на литых резиновых шинах. В “Манифесте Судьбы”, должно быть, тоже видели эти фильмы. Поэтому я прицелился в водителя ближайшей машины. Он смеялся надо мной за своим пуленепробиваемым лобовым стеклом, до тех пор, пока Colt Repeater не послал пулю через ветровое стекло и не разнёс ему голову. Машина резко вильнула, выехала на тротуар и протаранила три парковочных счётчика, прежде чем затормозить. Я тщательно прицелился и застрелил остальных водителей, их машины занесло, они разбились, врезались в витрины магазинов. Но к погоне присоединялось всё больше чёрных машин, которые с визгом вылетали из-за углов с каждой боковой улицы, мимо которой мы проезжали.

Вскоре на нашем пути появилось с десяток новых машин, которые виляли туда-сюда, чтобы мне было труднее прицеливаться. Я продолжал уничтожать их водителей, одного за другим. Обычно такая точность прицеливания невозможна, в этих обстоятельствах, но, к счастью, Colt Repeater сделал за меня большую часть работы. Спасибо, дядя Джек! Всё больше машин присоединялось к погоне, казалось, они появлялись отовсюду сразу, прорываясь сквозь общественный трафик, как будто его и не было, отбрасывая легковушки в сторону или перемалывая их под собой. Позади нас, насколько я мог видеть, царил хаос из разбитых, горящих машин. Мужчины и женщины с широко раскрытыми глазами толпились в дверях магазинов, крича в мобильные телефоны, когда мы проносились мимо. Стрельба теперь велась непрерывно, осыпая меня и байк, мощным потоком пуль они пытались остановить нас. Большинство пуль рикошетили от нас, разбивая витрины магазинов и сбивая пешеходов. “Манифест Судьбы”, они использовали меня, чтобы убивать невинных людей. Так больше не может продолжаться!

Из боковой улицы выехала чёрная машина и остановилась рядом с нами. Человек на заднем сиденье выстрелил мне в лицо в упор, злобно вскрикнув, когда пуля отскочила от золотой маски. Они были слева от меня, поэтому я не мог в них стрелять. Я рискнул оторвать левую руку от талии Молли, пробил ветровое стекло машины, вытащил водителя и выбросил его на дорогу впереди. Чёрная машина переехала его, врезалась в припаркованную машину и перевернулась на бок, после чего остановилась. Я положил свою больную руку обратно на талию Молли. Полицейская машина попыталась вмешаться. Она выскочила из-за угла с рёвом сирены и мигающими фарами. Две большие чёрные машины приблизились к ней с двух сторон, а затем оба водителя одновременно вывернули рули. Тяжело бронированные машины сдавили полицейскую машину между собой, смяв стандартное стальное шасси, как фольгу. Чёрные машины пронеслись мимо, а вышедшая из-под контроля полицейская машина врезалась в стеклянный фасад магазина и остановилась, беспомощно завывая сиреной. Мне было жаль полицейских в машине. Полиция не должна участвовать в наших войнах. Они не приспособлены к тому, чтобы иметь дело с такими, как мы.