Человек среди учений

Поторопимся задать себе эти вопросы, пока учение не успело подменить их своими.

Прежде всего, мне нужно некое созвучие моей душе, которое подсказывало бы, что это учение – для меня. Тогда я буду чувствовать, что в этом учении накопилось, соединилось, переплавилось множество индивидуальных смыслов, созвучных друг другу, и мне тоже.

Впрочем, созвучие может быть и другим. Я могу ощущать в учении повелительную силу, обращённую ко мне. А в себе – отзвук, желание ответить на призыв, готовность шагнуть в ту сторону, куда меня зовут.

А дальше, собственно, и начинается моя работа по усвоению того, чем учение может помочь мне в моём личном ориентировании. Здесь отходят на второй план вопросы биографии учения. Важна его пригодность для добычи внутреннего смысла. Важны его картографические, ориентирующие возможности.

Если учение способно помочь мне в составлении моей собственной мировоззренческой карты, если оно работает на моё индивидуальное виденье смысла, у нас с ним всё в порядке. Но если оно может лишь накрыть мои самодельные кроки своими стандартными схемами, растиражированными на всех, такая подмена рано или поздно скажется на моей способности к ориентированию. Вменённый смысл никогда не может полностью соответствовать внутреннему, и зрение моё будет поражено чем-то вроде астигматизма.

Иногда не в сути учения дело, а в том, что его проповедники неумело обходятся с ним. Нам от этого не легче: самому до сути сразу не добраться.

И уж даже не хочется говорить о тех учениях, которые всячески стараются заглушить в человеке индивидуальное виденье смысла, чтобы подменить его дисциплиной догмы или внушением.

Индивидуальный смысл необходим человеку, как необходимо собственное сердце и собственный разум. С ним можно обойтись без всякого учения. А без него… Чему может научить учение, если оно учит меня обходиться без меня самого?…

Коллективное виденье смысла

Мы не будем говорить о том, как коллектив обязывает человека придерживаться общей, коллективной ориентации. Это совсем другая тема, и энтузиастов решать её (теоретически и практически) более чем достаточно. Наша точка отсчёта – человек.

Человеку свойственны социальные чувства. Для него важна и его личная ориентация в коллективе, и жизнь самого коллектива, в который он входит. Коллективное виденье смысла, коллективная ориентация являются органической частью индивидуальной ориентации. Участие в коллективном искании смысла становится для многих из нас частью собственных поисков. Участие в коллективном выборе ориентиров становится элементом собственного ориентирования.

Учения, с которыми имеет дело человек, находятся в другом отношении к коллективному ориентированию. Например, учение может служить коллективу в качестве избранной им, коллективом, ориентирующей системы. С другой стороны, представление о том или ином образце коллектива может стать для учения одним из предлагаемых человеку ориентиров.

В любом случае мне, человеку среди учений и человеку среди коллективов, важно, не заслоняет ли учение мои интересы проблемами того коллектива, которому оно служит или который оно пропагандирует. Мне естественно считать интересы коллектива, в который я вхожу, частью своих интересов, но это не означает, что я готов подменить одно другим.

Чувство социальности – вот что соединяет меня с коллективом. А что соединяет его со мной? Надеюсь, не чувство арифметического превосходства.

Попробуем теперь перевести абстрактное понятие о коллективе на язык более конкретных представлений. Без этого не обойтись, когда речь идёт об ориентировании. Ведь разные по природе коллективы и ориентируются совсем по-разному.

Да и мы воспринимаем каждый из своих коллективов особым образом.

Наиболее органичный, наиболее близкий к человеческой природе тип коллектива (может быть, даже прообраз коллектива) – это, наверное, семья. Семейные ориентиры теснее всего связаны с индивидуальными: и в начале жизни, когда семья ориентирует ребёнка, и в супружестве, когда происходит сращивание двух личных навыков ориентирования, и в родительской жизни, когда ориентаторами для детей становимся мы сами, и в старости, когда мы всё более вынуждены считаться с новыми, непривычными нам ориентирами следующих поколений. А всякое ли учение по-настоящему помогает нам во всём этом?…

Можно говорить и о коллективе приятельском, компанейском, дружеском. Может быть, это наименее формальный и наиболее зыбкий из возможных коллективов. Тем сложнее для нас ориентирование в нём и ориентирование с ним. Он может состоять из двух человек или из широкого разветвлённого сообщества людей, связанных друг с другом, но всегда есть что-то, что свидетельствует о его особой природе и его роли для нас. Как нам быть – в нём и с ним? Поможет ли нам в этом наше учение?…

Поможет ли оно нам в общении с компанией (или в отходе от неё), если все ориентиры её – развлечения или отвлечения? Или с такой нашей командой, которая объединена лишь общим делом? Часто считают, что это дело психологии. Но психология – это тактика жизни. Философское учение должно поддерживать нас в определении жизненной стратегии.

А значит и в том, чтобы не дать коллективу нас обезличить. Чтобы он не мог подчинить нашу стратегию своей без нашего согласия на это.

Особое место в человеческой жизни занимают корпоративные сообщества, будь то фирма, в которой я работаю, общественная или религиозная организация, в жизни которой я участвую, или государственный орган, с которым пересеклись мои интересы. Мала или велика корпорация, всегда существует проблема расхождения между личной и корпоративной ориентацией, а значит – проблема поиска компромисса.

У корпорации много преимуществ передо мной. На неё работает вся квалификация её функционеров, сам неиссякаемый опыт корпоративного существования, вся теория и практика подмены индивидуального сознания вне-индивидуальным – коллективным или иерархическим. Здесь есть, разумеется, и вполне естественное начало (трудно представить себе человечество без корпораций), но есть и другое. Стремясь к осуществлению своих задач, корпорация неминуемо прибегает к манипулированию людьми, то есть к выгодному для себя форсированному их ориентированию. Для меня, для отдельного человека, такое незаметное воздействие означает нарушение собственной ориентации, и мне необходимы способы выхода из-под власти корпоративных манипуляций. Поможет ли мне в этом моё учение?…

Это не такой уж простой вопрос. Идеологическое учение будет с энтузиазмом подчинять нас коллективным интересам. Но отрешённое от идеологии учение вовсе не обязательно будет с такой же силой помогать нам отстаивать себя. Скорее оно проявит дипломатичное равнодушие к этой проблеме.

У любого коллектива есть своя правота, свои коллективные ориентиры, которые он должен сохранять и развивать. Поэтому коллектив тоже нуждается в учении, которое будет помогать ему в этом. Найду ли я для себя общее с коллективом учение или у нас будут разные системы ориентации? Конечно, хотелось бы, чтобы индивидуальные способы ориентирования сочетались друг с другом и складывались в нечто единое, но бывает ли так? Или даже в самом идеальном случае вес оговорок превышает вес согласия? И если расхождение имеется, то мне важнее, чтобы со мной говорило об этом моё учение, а не учение коллективное, которое всегда может оказаться предвзятым к отдельной личности.