Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
– Они знали, - вдруг сказал Тор. – Люди из будущего, кто отправлял Ал сюда. Тони, Брюс, возможно, что и Стив. Они знали о Г.И.Д.Ре, и чем это обернется. У нас в Асгарде есть поговорка - “Бросить камень в воду”. Камень утонет, но круги от него пойдут дальше.
Люди в комнате замерли, внимательно слушая его. Повисла пораженная тишина.
– Что? Я знаю о ваших мирградских стереотипах, что сильные физически мужчины и светловолосые женщины не наделены умом, а уж светловолосые и сильные одновременно и вовсе являются неполноценными. Вам следует быть последовательными в ваших суждениях. Ваша культура знает много примеров и мужчин с развитой мускулатурой, и светловолосых женщин, которые оставили след в истории.
– Ты отвлекся, продолжай, - тихо попросил Стив.
– Я пытаюсь сказать, что, по сути, юную валькирию использовали. Она и есть брошенный в воду камень. То, с чем мы продолжаем сталкиваться –
– Но она предпочла действовать, - заметила Наташа.
– И это они тоже знали. Знали, что она попадет в команду. Знали, что мы её примем. Это и было гарантией её жизни.
– Но она не хотела идти к нам, - возразила женщина.
– Она появилась в тот момент, когда мы отчаялись найти тебе компаньонку, - мягко улыбнулся Капитан.
– Девушку, которая не доставит нам проблем и будет хорошим приобретением в нашу команду. Мы отвергаем кандидатуру за кандидатурой, но стоит ей появиться, как мы сразу забираем её себе. А Клинт еще и умудряется влюбиться! Они знали, что даже если она попытается отказаться от участия в команде, то не сможет быть совсем равнодушной. Есть в ней что-то сверх её же собственного понимания.
– Любить меня, даже если я охочусь на неё, - усмехнулась Нат.
– Или бежать за Халком, зная, что пострадает, - продолжил Стивен.
– Постой! – возмутился Тор. – Я бы прикрыл её в любом случае.
– И в этом она тоже настолько уверена, что однажды легко прыгнет с крыши небоскреба, зная, что её обязательно поймают.
– Тони, ты говорил что-то о препаратах? – напомнил Капитан.
– Да. Да, препараты, - Старк потер лоб, меняя изображения на экранах. – Брюс еще проверяет, но я уверен, что информация подтвердится. Г.И.Д.Ре не нужна Ал, тем более, они считают, что она знает еще больше, и представляет для них угрозу. Поэтому они травили её, - слова грохочут в голове Стива. Тони повторяет, добивая: - Они травили её. Они пытались её сломать. Они считали её опасной, понимали, что так просто её с пути не убрать и сделали то, что умеют лучше всего – начали разрушать изнутри. Судя по документам и выпискам, лекарства, которые ей прописывались, подменяли при выдаче. Она забирала их не в аптеке, а в медучреждении ЩИТ, после обследования, когда корректировались показания. Я нашел поддельные протоколы осмотров и настоящие, которые пересылались специалистам Г.И.Д.Ры. Её мозг был в порядке после пожара. С ней вообще всё было хорошо, даже с ногой, ей не требовалось никакое длительное медикаментозное лечение. Лекарства, которые ей давали – это далеко не успокоительное. Какие-то новые разработки, действующие на нервные центры, они пытались добиться этим совершенно противоположного эффекта, искажения реальности. Депрессивность, повышенная агрессия, снижение чувствительности. Почти все они наркотики психотропного действия. Они убивали её, а мы даже не замечали.
Ни одна тюрьма не сдержит её больше, чем тюрьма собственного безумия.
========== Глава 41. ==========
Аляска
Острое лезвие мягко снимает тонкую стружку с заготовки. В свежем лесном воздухе, далеко от любого человеческого присутствия, повисает терпкий запах древесины. Пальцы скользят по плавной линии, проверяя изгиб. Со стороны это выглядит очень интимно и лично, будто художник ласкает свою будущую любимую скульптуру, вдыхая в неё свою жизнь. Со стороны это кажется магией, когда из сваленных у ног веток появляется величайшее оружие, когда-либо созданное человеком. Оно бесшумное, компактное, меткое, изящное, опасное в умелых руках, на его хранение не требуется особое разрешение властей. Алиса видела многое, она единственная, кому дан доступ в арсенал Хоукая, хранящий сотни и тысячи великолепных образцов. Но она в жизни не видела ничего прекраснее лука. Это оружие, которое ты создаешь своими руками, вкладываешь свои мысли, и которое слушается тебя.
Она вернулась поздно ночью, когда таверна уже успокоилась. Темнота и собственная привычка прятаться сделали своё дело – никто не заметил, не услышал скрипнувшей двери, тихих шагов по лестнице и тревожного вздоха Бетти, когда Алиса сняла шапку. Доктор постелила одеяло перед жаркой печью и поспешила помочь девушке раздеться. Ал молчала, смотрела в одну точку и выглядела слишком изморенной и озабоченной, чтобы можно было спрашивать о результатах похода. Но даже так было понятно, что ничего не получилось, помощь не придет. Бетти осторожно касается влажной губкой напряженных плеч, скользит по направлению роста чешуи, чтобы лишний раз не тревожить, смывая грязь и кровь. Их нельзя ранить так просто, значит, на неё напал кто-то из “гнезда”. Всё
не так просто, как рисовали радужные планы Шутер, Стернс знает о станции, вопрос времени – когда он узнает о деревне. Она серьезно рассматривает вопрос о путешествии через Канаду, где густые леса и глубокие озера, где можно укрыться, найти транспорт и телефон. Но для начала нужно как-то выбраться отсюда.Утром Алиса рассказывает о нападении на станцию, об открытке с зашифрованным посланием и о том, что им нужно уходить. Они вместе два дня, но Бетти безоговорочно доверяет чудовищу из кошмаров, в воздании которого принимала непосредственное участие.
Две ветки, прямые, без сучков, с палец толщиной, она делает это не в первый раз, память услужливо подсказывает места и деревья, движения, ориентиры. Сердце радуется возвращению домой. Сердце рвется на части, когда понимает, что происходит. Сойти с ума, стать более безумным, чем есть? Ал берет, что нужно, и спешит уйти, вернуться в свою палату с чёрными стенами, где опытный доктор лечит боль, давая её с избытком. Это безумие, и даже мысли о том, что нужно держаться ради Элизабет Росс, не успокаивают. Аляска из любящей матери превратилась в изощренного мучителя. Аляска приняла её в свои объятия и начала медленно душить. Дело даже не в ментальных приказах Стернса, не в тяге вышколенной собаки к хозяину – с этим она пока может справляться. Дело в другом, в человеке (призраке, галлюцинации?) по имени Френ.
Они тепло прощаются с Макаровым, Снежинка бежит за ними довольно долго, и Ал не сомневается, что она найдет дорогу назад, но все равно отправляет собаку домой. Девушка присаживается на колени, запуская пальцы в густой мех.
– Тшш, - просит она, - Тшш, - собака садится и лижет языком, оставляя широкий след слюны на неё носу и щеке. – Беги домой, - мягко говорит Алиса, и Снежинка понимает приказ, уносится белой молнией на белом.
В этом мире, кажется, всё измеряется десятками. Десять-двадцать-тридцать километров, исхоженные вдоль и поперек, полдесятка лет покоя и любви, почти сорок лет разницы. За десять дней до ада Алиса сказала Френу: “Я люблю тебя”. Через десять секунд мягкой улыбки и теплых объятий он ответил: “Я тебя тоже”. Но смысл этих признаний был разным, как показалось девушке, остановившейся на половине своего второго десятка. И сейчас, она доживает второй десяток, и не может предугадать, как всё закончится 17 января. Успеет ли она поцеловать Клинта в последний раз? Просто поцеловать, закрыть глаза и прижаться своими губами к его.
– Куда мы теперь? – спрашивает Бетти, когда понимает, что они двигаются в сторону гор.
– Есть одно место, - туманно отвечает Шутер.
Эту дорогу она может пройти с закрытыми глазами. Они сворачивают с тропинки и прокладывают новую, упрямо двигаясь по толстому, ровному от постоянных ветров слою снега. Это достаточно широкий путь, по краю которого растут деревья. Словно здесь была когда-то дорога, которой долго не пользуются и поэтому не раскапывают. Алиса идёт в эпицентр безумия, не останавливаясь ни на мгновение. Несколько часов пути – и они выходят к загадочному дому посреди леса.
Бетти вспоминает сказку о Ганзеле и Греттель с пряничным домиком и злой ведьмой. Та, возможно, жила в таком же месте. Одиноко стоящий маленький дом с несколькими хозяйственными постройками. Снег вокруг совершено не тронут, исключая следы животных птиц. Её спутница замирает на краю леса, и доктор не знает, что думать: они так уверенно шли в эту сторону, будто знали, что здесь будет дом, но теперь Алиса боится ступить на эту землю. Шутер делает глубокий вдох и решительно ныряет вперед. Именно ныряет, её решимость больше подходит человеку, стоящему перед пучиной.
В детстве дом казался больше, мир тогда вообще казался бескрайним и полным самых невообразимых чудес. Алиса толкает крепкую дверь, но та не спешит открываться. Большой надежный замок ворчливо звучит, будто разбуженный посреди послеобеденного сна старик. Придется повозиться, чтобы снять его, возможно, стоит обойти дом вокруг, чтобы найти другой вход, хотя у них была только одна дверь. Неужели этот дом точно такой же, какой встретил впервые пришедшего сюда Клинта? Неприветливый вид, тяжелый замок, покосившиеся оконные рамы и, она уверена, пустота внутри, смешанная с беспорядком. Она взвешивает на ладони тяжелый замок. Неожиданно её руку накрывает чужая мужская ладонь в кожаных перчатках с обрезанными пальцами и рукавом грубой вязки. Френ мягко и счастливо улыбается ей, стоя с другой стороны, будто ждал её возвращения не меньше, сколько ждал новых хозяев этот дом. Их дом. Алиса не чувствует веса чужого прикосновения, но её охватывает необъяснимое чувство покоя и защищенности, сильнее, чем дала ей Аляска. Она отпускает замок, позволяя ему вернуться на своё место, обиженно ударив по деревянной двери, и следует за ведущей её рукой, нащупывая холодный ключ, спрятанный между бревен.