Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)

Андерс понимал, чем рискует от передозировки: несчастный случай с серьезными повреждениями мозга, затрудненное дыхание, цианоз, остановка дыхания и, в конечном счете, смерть…

Он все это знал, но сейчас, после нового укола, в его сознании все стерлось, как и в первый раз. Химик точно рассчитал дозу.

Пока еще он не дошел до необратимого состояния. Нужно будет немало новых уколов, прежде чем без них он не сможет даже дышать.

Но до каких пор он сумеет протянуть? *

Лишь глубокой ночью Андерс пришел в себя.

Он обнаружил, что все так же лежит на голом полу в той же комнате. Значит, Эбрар не получил еще инструкций насчет него.

Его мучила тошнота, вызванная реакцией организма на воздействие яда. Тем не менее ощущение было слабее, чем в случае с опиумом. Андерс попробовал тот в несколько приемов в курильне, чтобы знать его действие. Если действие опиума, морфина и героина было моментальным, то так же быстро и исчезало.

Эбрар не должен прийти раньше утра, чтобы сделать третий укол. Несмотря на затуманенный разум, Андерс попытался рассмотреть ситуацию более обстоятельно.

Он еще не был во власти наркотика — это произойдет только через некоторое время. Конечно, героин начал свою чудовищную работу, поскольку химик на дозы не скупился. Но это еще не опасно. Стефан Марле был в курсе его визита и знал адрес.

На что надеяться? Марле не предпримет ничего раньше утра, когда забеспокоится, не получив от него известий. До тех пор может произойти столько всякого… Эбрар не станет тянуть с выходом на контакт с хозяевами. Но как только это будет сделано, то последует мгновенная эвакуация.

Андерс знал, что они его не оставят. Тогда…

Если они его захватят с собой, это будет не лучший выход. Андерс знал, что не сможет долго сопротивляться, если его будут продолжать накачивать наркотиками. Его воля здесь не поможет. У него ее просто не останется.

Одна горькая мысль пришла ему на ум: все эти размышления исчезнут после следующего укола. Героин вновь унесет его в мир иллюзий, где ничто не имеет больше смысла.

Но пока еще он по другую сторону барьера.

Его тело болело от неподвижности, вызванной путами. Плечи отдавали болью при попытке перевернуться на спину. А естественная нужда начала заявлять о себе все серьезнее. В таком состоянии ему не оставалось ничего другого…

И тут внезапно в замке медленно повернулся ключ.

Выгнув позвоночник. Андерс разочарованно хмыкнул. Химик не забыл о нем! Он попытался перевернуться, чтобы посмотреть на дверь. И не смог сдержать восклицания.

Дочь Эбрара не иначе сошла с ума!

Одетая в простую ночную сорочку, едва закрывающую тело, с бледным и напряженным лицом, она приближалась к нему, босая, с блуждающим взглядом.

Приглушенный свет изменил черты лица, глаза сверкали необыкновенным блеском.

А в руке у нее был нож… *

Линда Эбрар остановилась в метре от него, губы чуть приоткрыты, нож направлен на него.

Андерс судорожно соображал, должен ли он закричать, чтобы привлечь внимание других обитателей дома и не стать окровавленным куском мяса.

В этот момент девушка поднесла палец к губам.

— Не шумите, — прошептала она. — Я сейчас вас развяжу.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Андерса дошел смысл ее слов. Он чуть было не рассмеялся нервным смехом. Надо полагать, что его мозг еще здорово затуманен наркотиком. То, что он принял за безумие, оказалось предосторожностью, чтобы бесшумно пройти к нему, а приглушенный свет луны искажал ее черты.

— Повернитесь и попытайтесь вытянуть руки, — выдохнула она на ухо, заходя сзади.

Андерс с трудом пошевелился. Он почувствовал, что она просунула нож между запястий и старается перепилить лейкопластырь. Она чувствовала себя неуверено, очевидно,из-за боязни его поранить.

— Не бойтесь, — ободрил ее Андерс. — Если заденете кожу — неважно.

Действительно, затекшее тело стало совершенно нечувствительным. Она могла перерезать ему вены, и он бы этого не почувствовал.

Нож резал, но не слишком быстро. Андерсу казалось, что прошли часы.

Наконец последний узел сдался и руки освободились.

Андерс с трудом удержался, чтобы не выразить вслух свою радость.

Его руки слишком долго оставались без движения и он практически не мог пошевелить пальцами. С трудом он потер одну руку о другую, чтобы восстановить циркуляцию крови.

— Теперь ваши ноги, — шепнула Линда, обойдя его.

С ножом в руке, она склонилась перед ним, чтобы разрезать последние узлы. Сорочка немного отошла от тела, и он увидел ее развитые и острые груди, раскачивающиеся прикаждом движении.

Реакция на это зрелище успокоила Андерса. С этой стороны наркотик не оказал своего действия.

Он частично вернул подвижность своим пальцам, когда девушка закончила освобождать его колени, и неловко поднялся на негнущихся ногах.

Свободен! Пятью минутами раньше он об этом и не мог помышлять.

— Спасибо! — выдавил он, пытаясь сбросить остатки лейкопластыря, прилипшие к ладоням.

Линда Эбрар смотрела на него, не говоря ни слова, держа в руке теперь уже не нужный нож. И вдруг она испуганно вскрикнула, ее рот и глаза округлились.

— Мерзавка! — прогремел голос Комити от двери. — Я не сомневался, что ты попытаешься перехитрить нас!

Бандит только что появился в дверном проеме. На нем была незастегнутая пижама, открывавшая волосатый торс, а в руке — неизменный маузер.

— Потаскуха! — прохрипел он. — Ну, ты у меня дождешься. Иди сюда!

Андерс понял, что подобный случай ему больше не представится. Была не была…

Вложив всю силу в бросок, Андерс воспользовался тем, что Комити смотрел на девушку, нагота которой отчетливо проступала сквозь сверхтонкую ночную рубашку.

Проходимец выстрелил в тот момент, когда кулак Андерса обрушился на его руку, чтобы отвести выстрел.

Андерс попытался использовать небольшое преимущество, чтобы захватить шею бандита в замок. К несчастью, его пальцы были еще задеревенелые и получилось это плохо. Яростно рыча, Комити высвободился и ударил изо всех сил.

У Андерса перехватило дыхание, и он понял, что переоценил свои силы.

После нескольких минут борьбы он был полностью оглушен, а бандит, сидя на нем верхом, с дикой яростью пытался его задушить.