Chercher l'amour… Тебя ищу

— Отказала?

Самое время, видимо, добавить:

«Низменная, неблагодарная, неумытая шлюха. Да просто мерзостная тварь!».

— Не буду говорить, — крутит морду, при этом основательно краснеет и гоняет ох.ительные шишки на щеках.

— Отличника, что ли, нашла? — присматриваюсь к ротозею.

— Я могу идти?

— В армию, я так понимаю? — подмигиваю осоловевшим, но все еще пока живым, укрытым алкопленкой глазом.

— Хочу себе и ей доказать, что кое-что могу, — выставив толстый подбородок, хорохорится и пыжится болван.

— Что можешь?

— Пойду служить по контракту в самую горячую точку специально попрошусь…

«Мне бы, что ли, выпить… Сука! Подобное, ей-богу, слышать больше не могу» — хихикаю и про себя пургу несу.

— Я сильный, крепкий. Я спортсмен, Сергей Максимович. Вице-чемпион по гиревому спорту в нашей области.

— Поздравляю, — сдвинув брови, шиплю через крепко стиснутые зубы.

— Я на полосе препятствий всегда первые места занимал. Знаете, какой я?

Понятия не имею. Хотя, наверное, сниму ответ. По ощущениям и по тому, что слышу полных два часа, он недалекий деревенский парень, от которого собственный отец решил по-институтски откреститься. Отправил юношу в казарму, да на полное содержание-довольствие, а сам в своем поселке, аж целого городского типа, сидит, покуривая вонючую махру, и в ус, пиздец, не дует. Наверное, мнет сиськи козам и коровам, и скручивает бычьи яйца, да говяжьи языки в целлофан пакует.

— Дай определение пожарного риска, Даниил, — ступней отталкиваюсь от задней стенки своего стола.

— Я не знаю, не учил. Думал…

— По какой специальности или направлению подготовки обучаешься? — продолжаю пытку и выдаю до неприличия простой вопрос.

— Вы же знаете.

— Отвечай, сука, по форме и не обсуждай то, что говорит старший по званию, — ножки стула скрипят, а моя задница по сиденью нервно ерзает.

— Пожарная безопасность.

— Курс?

— Третий.

— Кто заместитель командира взвода? — перекрещиваю руки на груди.

— Вовка Щербаков.

— Отвечай по Уставу, урод.

— Младший сержант внутренней службы Щербаков, — парень вздрагивает и моментально расправляет плечи.

— Звание начальника курса? — шиплю очередной вопрос.

— Подполковник… — парень резко тормозит, путаясь в очевидных объяснениях, и поглядывает куда-то мимо меня.

Есть стойкое ощущение, что в дверном проеме, обеспечивающем просторный вход в специализированную учебную аудиторию, кое-кто стоит.

— Занято! — рявкаю, не поворачиваясь.

— Сережа? — тихо произносит Женя.

— Добрый день, Евгения Францисковна! — уродец вскакивает и отдает кривую честь моей жене.

— Вы закончили?

— Решила помочь? — застываю взглядом на тяжелой пряжке широкого ремня парнишки.

Возбудился черт?

— Сядьте, курсант Краснопятов. Товарищ Смирнова, покиньте аудиторию.

«Пошла вон!» — про себя сиплю.

— Пора домой, Сережа. Нас ждут…

Ждут? Деревья, они же ели-сосны, да рябины? Пожелтевшая, опавшая листва? Лисы, кабаны, косули, волки? Или нездоровый с большими орденами, бывший военнопленный Мудрый Свят?

— Я занят! — лениво двигаю языком. — Закройте дверь с той стороны. Вы нам мешаете.

— Сережа? — на мое плечо укладывается маленькая невесомая ладошка, жена сжимает мышцу и где-то возле моего виска хрипит. — Перестань, пожалуйста. На нас все смотрят. Я…

— Иди на х. й! — шиплю, не раздвигая губ.

— Пожалуйста…

— Хотите поучаствовать, Евгения, сука, Францисковна Рейес?

— Нас ждут.

— Я кратенько, чика, — выплевываю, и тут же, не дождавшись, ответной реплики, спокойно продолжаю. — Перед Вами, товарищ неудавшийся хиленький кандидат физико-математических наук, представлен эксклюзивный материал. Это товарищ Краснопятов, — ехидничаю и блядски издеваюсь, — Данила-а-а-а! Так ласково его называет батя, который зашвырнул мальчугана в крутое высшее учебное заведение, совершенно не позаботившись о том, чтобы дать ублюдку хоть какое-то понимание об образовании. Полуграмотное животное — именно так, Женек, я не ошибся — сейчас осваивает программу долбаного специалитета, при этом детина путается в обращении, с трудом различает знаки отличия и специальные звания. Он, блядь, не способен к обучению. По-простому — маленькому хрену большое не дано. Так вот…

Курсантик дебильно распахивает рот, демонстрируя мне нёбный нарост и белесый налет по краям ярко-алого мясистого языка.

— Жаль! Ах, как мне жаль, Краснопятов, что ты пушечное мясо и гребаный неудачник. Девка не дала, и ты шустренько собрался в армию. Он, — обращаюсь изрядно поплывшей рожей на него, — Женечка, решил выполнить свой гражданский долг. Куба, прием-прием! Сей отрок решил подписать какой-нибудь контракт, но не тот, не обыкновенный, а с загогулиной, там, где вырви глаз воняет серой, там, где кровь ручьями по полям течет, там, где человеческие куски по воздуху летают, там, где жизнь такого мудака ничегошеньки не стоит, там, где был наш благочестивый верный чести-долгу Свят. Наш сын через эту хрень прошел, Краснопятов. Информация дошла, прием? Поверь, блядина, он не ты. Мудрый очень крут! Знаешь… Знаешь, какой он? Сомневаюсь, недоразвитая тварь. А ты! Кто ты, в сущности, такой? — вскакиваю со стула. Меня шатает, водит, по обстановке куролесит. Хмель наконец-таки играет, а я, по всей видимости, с некоторых пор совершенно не контролирую себя. — Ты! Ты! Ты, вошь лобковая, знаешь, что такое… Женя-я-я!

— Сережа, — по-моему, чикуита где-то рядом хнычет.

— Что такое С-М-Е-Р-Т-Ь? Что такое В-О-Й-Н-А? — не даю на подготовку время, тут же вскрикиваю. — Отвечай, козел, по форме, как Уставом предусмотрено. Что зенки вытаращил, долбоеб?

— Сергей Максимович, — «сильный мальчик», как и моя жена, по-детски всхлипывает, но меня такой х. йней уже не проберешь.

Он крепкий и здоровый парень, да только и я не лыком шит. Мой первый удар курсантик, конечно же, пропускает, а на втором — заплакать хочется — он на полу уже лежит.

— Сережа! — кубинская бедняжечка меня как будто бы оттягивает. — Прекрати, пожалуйста. Это же ребёно-о-о-к…

Дитя, собравшее огромный вещмешок в поход?

— Назови, — лупцую рожу пацана, — полное название дисциплины, которую пришел сдавать.

— Простите, пожалуйста, — он хрюкает и давится розовой слюной. — П-п-п-пож…

— Отвечай! — схватив козла за уши, прикладываю затылком о напольное покрытие, пытаюсь достучаться до сознания, которое парня, похоже, несвоевременно отпускает.

— Смирнов! — кричит жена. — Сережа, я тебя прошу.

— На войну ты, пидор, не пойдешь, потому, — наконец-то опускаю ягненка на заклание, — что твоя оценка «удовлетворительно». «Пожарный риск на производственных объектах» курсант Краснопятов достойно комиссионно сдал, — отряхиваюсь и отступаю от пацана, которому от всей души втащил. — Вопросы есть?

— Сергей Максимович, — он вытирает влажный нос, сопит и, не скрываясь, плачет, — я… Я… Простите, пожалуйста. Я… Мне очень-очень жаль…

А мне? Знал бы ты, ребенок, как вас, мальчишек, жаль! Мой сын прошел через подобное. Не думаю, что Свят к такому с розовых ногтей стремился. А, твою мать, вон как интересно вышло — он в жуткий переплет попал, чуть не погиб, но почему-то выжил!

— Иди домой, Даня. И…

— Я… Я… — он дергает плечами и недоразвито оглядывается по сторонам. — Евгения Францисковна…

— Да-да? — моя любовь странно кривится, пытается улыбку натянуть на искусанные губы, моргает, словно ловит нервный тик, и обращается к мальчишке с жалкой просьбой. — Данечка, пожалуйста, не говори никому о том, что здесь произошло. Договорились?